Хочу домой (СИ) - Беркутов Роман Вадимович Revan
***
Дюк петлял в жилых кварталах города, уходя дальше от главной дороги. За спиной у него оставались чудные лавки, мелкие каналы с лодками и развешанное над дорогой белье. Горожане с интересом рассматривали причудливого человека в песчаном костюме. Агента это совсем не устраивало, и он зашел в совсем темные закоулки. Костюм пришлось облить водой из фляжки, чтобы смыть кровь и кусочки черепа наемника. Преследователи, если они будут, нельзя было оставлять запах.
Навстречу вышло двое мужчин. Худые, небритые и в обносках не первой свежести. Алкоголем от них пахло еще из соседнего квартала.
— О! Уважаемые, я потерялся. Пожалуйста, помогите пройти до библиотеки! — говорил Дюк, изображая эстонский акцент.
— Это ты по адресу, уважаемый, — худощавый оскалился, доставая стилет. Тонкое лезвие блеснуло в трясущихся руках. Агент изобразил ужас, подпуская двоих ближе. Дюк поймал выпад головореза за запястье. Развернул клинок и вонзил его в горло бандиту. Второй только рот успел открыть, прежде чем ребром руки агент попал ему по кадыку. Бандит захрипел и схватился за горло со сломанной гортанью. Он медленно оседал на землю.
— Красивые брюки, — заметил Дюк и пнул задыхающегося по лицу. Самым тяжелым оказалось затащить обоих в темный коридор развалившегося дома. Но агенту не привыкать, и он закинул вначале одного на плечо и отнес, потом вернулся за вторым. Глаза слипались. Голова болела. Сумку с вещами он закинул в кольцо, сильно рискуя.
Такие упражнения давались слишком трудно после двухдневных догонялок с великаном. Силы были на исходе и агент снова задумался об укрытии. Полуразрушенное здание — подходило только как временное убежище, где можно было переодеться.
Пять минут и из дома вышел человек в черном галифе, тулупе и шерстяной шапке. На ногах он оставил пыльные берцы, обувь двух бедолаг скорее намекала на серьезные проблемы в будущем. В кармане звенела мелочь, что агент нашел у бандитов. Форму, броню и рюкзак он тоже спрятал в кольце, а трупы бросил внутри развалин. Тела людей не лезли в артефакт, как бы агент не пробовал, а вот высушенные и разделанные трофеи с охоты вполне. Лицо агенту получилось скрыть, только закутавшись тряпками.
Через двадцать минут Дюк вышел к одинокому дому у городской стены. Старенькая двухэтажная постройка стояла в отдалении. Окна заколочены, забор разбит, и рядом никого. Агент осторожно заглянул в окно через прибитые доски. Ветер гулял в полупустых комнатах. Вся мебель стояла накрытая тканью.
Дюк осторожно открыл дверь и пробрался внутрь. Везде стоял мрак и тишина. В глубине первого этажа белела старая печка.
— Пользователь, обнаружен тепловой сигнал.
Скрипнула доска на полу. Агент развернулся и замер. Ему в лицо смотрела пара стволов.
— Это мой дом! Что ты здесь забыл урод? — из тени в углу раздался скрипучий голос.
— Ничего! Мэм, я думал, что здесь никого и я смогу поспать. На улице слишком холодно ночью! — Дюк старался вместе с хрипом выдавить из горла побольше жалости.
Ружье уткнулось ему в груди, и Дюк отступил. На свет открытой двери вышла старая женщина. Волосы с сединой торчали из-под причудливой шляпки с перьями. На руках она носила перчатки без пальцев. На ней отлично сидело старое платье с корсетом, заштопанное в нескольких местах.
— Убирайся! Это мой дом и я не потерплю здесь попрошаек!
— Мэм, вы неправильно поняли! Я готов заплатить за крышу над головой! — Дюк вытянул руку и показал монеты. Он заметил, что кремневый затвор ружья даже не взвели. Хозяйка отвлеклась на блестящие кругляши, и агент вырвал у нее оружие.
— Ааа! Убивают! Бери что хочешь, только уходи!
— Подождите. Я не хочу ссориться, — Дюк поставил ружье у стены и поднял руки, — Как и сказал: я готов заплатить за крышу. Деньги ваши, если дадите кров и обещание, что не пристрелите ночью.
Женщина замолчала. В ее глазах боролась алчность с благоразумием. Дюк внимательно следил за этой борьбой. Своя шкура агенту была дороже странной старухи.
— Хорошо, но еду добывай себе сам! И убирать за тобой не буду!
— Идет!
***
Коннор со скучающим видом смотрел на два голых тела. Одному головорезу воткнули кусок острой стали, в то время как другому просто сломали шею, и он медленно задохнулся. Следователь поставил бы официальную зарплату, что это дело рук чужестранца. К сожалению, он пришел на последнее место, где видели незваного гостя в песчаной одежде.
Как бы Коннор ни хотел единолично захватить богатого гостя, дело явно выходило из-под контроля. Следователь достал кулон с белым кристаллом и потер его. Темный переулок озарился голубым светом.
— Да, Коннор.
— Капитан, нужна помощь. У меня, похоже, маг. Может профессиональный убийца.
— С чего такие мысли?
— Семь трупов, и он отлично бегает по городу. Слишком шустрый для обычного приезжего.
— Ясно. Высылаю ищейку, жди на месте. Покажешь улики.
Коннор сплюнул на землю, завершив связь. Ищейки — хуже людей: слишком чужеродные, иные. Да и просто твари.
Прошло четыре часа, прежде чем к следователю пришла высокая худая фигура. Ищейка прятался за плащом с высоким воротником, высовывая только ненормально длинный, крючковатый нос.
— Ищи здесь. Должен остаться запах помимо моего и этих двоих.
Ищейка согнулася коленями вперед, обнюхивая носом тела. Ее тело зависло параллельно земле. Следователь Коннор позеленел, ему стало плохо от этого вида. Он вышел на улицу и набрал полную грудь воздуха. В бедном районе пахло так себе, и он не смог сдержать тошнотные позывы.
Следователь протирал рот платком, когда из дверей дома показался сначала нос, а потом и все тело. Ищейка взяла след.
***
Дюк нашел достаточно хвороста, чтобы растопить печь. Он заплатил за ночь, и хозяйка сразу ушла за покупками. Вернулась она с вяленым мясом и теперь сидела рядом с силой отрывая, каждый кусочек. Огонь осветил ее лицо. Морщины появились только в уголках глаз. Впалые щеки и мешки под глазами, слишком тонкая талия говорили о том, что она давно голодает.
Дюк сделал вид, что лезет в тулуп, но на самом деле вытянул из пространства кольца пойманную им рыбу. Военный рацион он пока не хотел показывать. Глаза женщины сразу загорелись. Агент достал нож и начал разделывать нежное красное мясо. Он бы мог сравнить ее с лососем, но не взялся бы судить точно. Вприкуску пошли собранные в лесу грибы. Имплант проверял каждый отдельно, пока не нашел съедобные.
Хозяйка дома забыла, что кушала вяленые полоски мяса. Она громко глотала слюну. Ее слегка потряхивало от одного только вида.
— Думаю, нам нужно познакомиться, меня зовут Дюк, и это моя первая ночь в городе.
— Меня зовут Дара. Хозяйка скромного дома.
Дюк очистил несколько длинных палок хвороста, чтобы насадить на них жирные кусочки рыбьего филе. Он добавил соли и масла из маленьких пластиковых пакетов и положил шашлык жариться. В комнате запахло приправами. Капельки жира шипя падали на горячие угли.
— Вы давно здесь живете?
— Лет двадцать.
— И все время одна?
— Нет конечно. Раньше был муж. Но с началом чертового безумия, он ушел на фронт и умер там. А потом фронт пришел к нам и стало совсем плохо.
Дюк протянул палочку с шашлыком из рыбы хозяйке. Дара облизнулась и взяла. Агент приспустил ткань, открывая лицо.
— Спасибо, — поблагодарила хозяйка, она сдерживалась, чтобы сразу не вцепиться зубами в ужин. Даже в бедности они не позволяла рухнуть достоинству.
— Приятного нам аппетита. Уверен, что хорошие дни еще впереди.
— Да благословят нас боги.
Тлел огонь в печи, они тихо ужинали. Скрылось солнце и над городом повисла кровавая луна. Огромный глаз внимательно следил за мирскими делами.
***
В другой стороне городских трущоб.
— Черт меня подери… — Коннор шел вслед за ищейкой по уже укутанному в ночь городу. Тварь вела следователя между полуразрушенных лачуг к скрытому туннелю под внешней городской стеной. Здесь, на дне колодца с тайным проходом под деревянной крышкой лежала гора голых человеческих тел. Они давно окоченели и промерзли. Их кровь застыла, покрывая трупы тонким льдом. На стенах туннеля виднелись черные письмена и царапины от ногтей. Возможно, некоторые жертвы еще оставались живы, когда попадали на дно колодца. Коннор прикрыл глаза, чтобы помолиться о печальной судьбе горожан. Ищейка стояла смирно, показывая что пришла к источнику запаха и не выражала эмоций. Впрочем, в страже все люди верили, что эти существа не испытывали эмоций.
