Это наш дом (СИ) - Эльтеррус Иар
Напротив развернулся уже знакомый Михаилу имперский голографический экран, с таких сейчас сообщали важные новости. На нем появилась… мама. В знакомом до боли старом пальто, у нее действительно было такое в начале двухтысячных. Она собиралась куда-то пойти, говоря, что там должны хлеб и гречку выбросить, а то дома совсем нечего есть. Его голос уговаривал ее посидеть дома, лучше он сам сходит, но мама отмахивалась, она с кем-то там договорилась встретиться и обменяться слухами. Уговорить ее так и не удалось, и пожилая женщина покинула квартиру. Михаил мельком увидел в зеркале напротив свое расстроенное, совсем еще молодое лицо. Квартира ничем не отличалась от той, в которой их семья тогда жила, разве что вон того шкафа не было. Но выглядела она значительно беднее. Хотя да, у них же война там была, так что ничего удивительного.
Увиденное дальше ввело Михаила в ступор, он сам не заметил, как по его щекам потекли слезы. Альтер-эго через несколько часов начал нервничать, поскольку мама не вернулась. Еще немного подождал и пошел искать. Нашел, причем довольно быстро. Только лучше бы не находил. На площади возле магазина на фонарных столбах висели люди. И одной из них была… мама. Все в том же старом пальтишке, только теперь грязном и рваном. С каким трудом молодой альтер-эго снимал ее, словами не описать. Михаил слушал его хриплый плач и проклятия убийцам, сам сжимая кулаки.
— Кто это сделал? — прохрипел он. — Кто, какая тварь⁈
— Англичане… — скрипнув зубами, ответил имперец. — Шли через город, командующий ими майор решил показать туземцам их место… всего лишь… Я его потом нашел, поймал и допросил, пытаясь понять, зачем. Он просто не понимал, а что он сделал плохого! Всего лишь показал диким русским, что надо бояться цивилизованных белых господ. Да-да, украинцы для них тоже русские, и ты это прекрасно знаешь сам, не притворяйся, что не знаешь. Что, и после этого стал бы им ноги целовать, тварь⁈
— Не-е-ет… — с трудом выдавил Михаил.
— А вот тебе еще кое-что, — продолжил давить альтер-эго. — Здесь ведь Аня жива?
Вспомнив сестру, националист кивнул. У нее было двое детей, племянников он любил.
— А у нас через полгода после гибели мамы ее поймали поляки. Думаю, тебе не надо описывать, что они сделали с шестнадцатилетней девочкой? Украинские националисты спокойно наблюдали за этим, хотя она по-украински просила у них помощи, а когда пшеки насытились, сами продолжили изнасилование. А когда им надоело, насадили Аню на железную пику от забора, умирала она долго. Когда я ее нашел, она была еще жива. Мне пришлось ее добить, чтобы не мучалась…
Представив себе такой ужас, Михаил затрясся, как в лихорадке, перед глазами стояла эта страшная картина. Добить? Сестру добить⁈ Какая жуть! И это сделали такие же украинские националисты, как он сам⁈ Да как так⁈ А ведь альтер-эго не лжет, он понял это сразу. Святой Господи, так что же это получается, он всю жизнь был на стороне нелюди⁈ Но нет, не может быть, подонков среди любого народа хватает! Ане просто не повезло натолкнуться на таких! А остальные — золотые люди!
— Как я после этого люблю украинство и украинских нацистов ты и сам понимаешь, — губы имперца кривились, видно было, что ему и до сих пор больно от случившегося тогда. — Я жизнь положил, чтобы всех вас, твари, достать! Это благодаря мне, чтоб ты знал, у нас в империи не осталось ни одного носителя вашей поганой идеи. И то же самое я сделаю здесь. Не сомневайся, сделаю. Опыт имеется.
— Что, тоже будешь убивать женщин и стариков? — хрипло спросил Михаил. — И чем ты тогда лучше тех, кто изнасиловал и убил Аню?..
— Зачем? — презрительно поинтересовался альтер-эго. — Те из умеренных националистов, кто будет молчать, спокойно доживут свои никчемные жизни, вот только детей их мы воспитаем сами. А они будут с ужасом смотреть, как их дети становятся крылатыми имперцами, которых тошнит от самого понятия Украина и украинство.
Он снова зажег голоэкран и показал имперских детей и молодежь. Их непонятные занятия, их странные интересы, абсолютно чуждые выгоде и стремлению удобно устроиться в жизни. Молодые имперцы буквально горели, они стремились в небо, они летали в космос и ныряли в мировой океан, они жили так, что Михаил непроизвольно позавидовал. И среди интересующих их идей действительно не было места для украинства, оно было им абсолютно чуждым. Молодых имперцев интересовала только и исключительно империя и ее расширение, а любые национальные различия вызывали непонимание и брезгливое удивление, они не признавали, что один народ может быть лучше другого, и все до единого считали себя русскими, отчего украинскому националисту стало тошно и больно.
В этот момент Михаил осознал, что если новое поколение украинцев действительно вырастет таким, то он зря прожил свою жизнь. А ведь им уже почти удалось создать новую нацию, оторвав ее от проклятых русских! Да. пришлось выдумывать несуществующую историю, подменяя ею реальную, и он в этом деле принимал деятельное участие. Представив, что отдает все силы обратному, Михаил содрогнулся. Раз его альтер-эго ненавидит украинство всей душой, то он работал против Украины и западного мира. Нет, он прекрасно понимал, почему тот обозлился, он бы тоже обозлился на его месте. Но разве трудно понять, что не все украинские националисты такие⁈ Чем его привлекли поганые кацапы, будь они прокляты⁈ Почему он на их стороне⁈
— За что вы так ненавидите Украину? — прохрипел Михаил. — Что она вам такое сделала?..
— За то, что она — искусственная анти-Россия! — брезгливо выплюнул имперец. — Ее история выдумана вами, смысл ее существования в борьбе с Россией. Зачем вам понадобилось создавать такой жуткий нацистский симулякр? Зачем вы возвели на пьедестал героев подонков, фашистов и предателей Бандеру, Шухевича и Мельника? Других героев не нашлось?
— Они боролись против России! Эта проклятая страна всегда мешала нашей свободе!
— Ты и сам поверил в эту трескучую демагогию? Удивительно. Тебе ли знать, что все это ложь и фальшивка.
— Знаю, — пожал плечами Михаил. — Зато эти идеи помогали в создании украинской нации и отрывали ее от русских. Жаль, мы не успели…
— И уже не успеете, — неприятно усмехнулся имперец. — В живых из вас остался очень мало кто. А за выжившими установлен круглосуточный контроль. Ваше поганое украинство должно сгинуть вместе с носителями этой поганой идеи. Жаль только, что многие из тех, кто в нашей реальности стоял в наших рядах и воевал, здесь оказались националистами и даже нацистами. Мне больно было выносить смертные приговоры тем, кто там, на Великой войне, были моими друзьями. Но пришлось — мразь, в которую они превратились здесь, права на жизнь не имела.
— А что с тобой случилось после гибели Ани? — не сдержал любопытства националист, надеясь отвлечься от горьких мыслей.
— Что? — на мгновение задумался альтер-эго. — Многое. Сначала два года вместе с такими же, как сам, у кого западники или националисты убили родных, пробирался сначала по Украине, а потом по России до Екатеринбурга, где русские остановили нашествие и встали в мертвую оборону.
— Но почему к ним⁈ — сжал кулаки Михаил. — Неужели не было другого выхода⁈ Почему к кацапам⁈
— А к кому? — прищурился имперец. — К тем, кто повесил маму? Или к тем, кто насиловал Аню? Ты серьезно? Нет уж. А против этих тварей воевали только русские, потому я к ним и пошел. И не пожалел. Как мы перебирались через линию боевого соприкосновения — та еще история, но смысла рассказывать ее не вижу. Потом война. Двадцать восемь лет войны! Закончилась она в Америке. И на сей раз мы, а я давно стал русским, забыв о прежних взглядах, не простили никому и ничего. В мире осталась только наша империя! Лет через двадцать было изобретено преобразование тела, и я прошел его, снова стал молодым. К концу века были построены первые межзвездные корабли. И я тридцать лет пролетал капитаном фрегата дальнего поиска. Именно экипажем фрегата «Стремительный», которым я командовал, были найдены две системы с пригодными для жизни планетами — 55 Рака и 70 Змееносца.
