Философский камень (СИ) - AllianceSpecter
— А как он тебя учить будет? Ты же вроде контролируешь свой дар куда лучше. Понимания, наверное, тоже больше.
— Есть в Российской Империи ещё один уникум со схожими способностями.
— Кто?
— Догадайся.
— Дай подсказку.
— Он отошёл от дел.
— А он генерал? В плане, был может им раньше?
— Да, был, ещё каким! Перед ним даже император Александр голову разок склонил. По крайней мере так говорят. А ведь они чуть ли не врагами были.
— Так-с, Александр значит… а какой? У нас их несколько было.
— А вот сама думай.
— Генерал, настолько великий, что сам император голову склонил… ещё и Александр… — задумалась Алёна, но довольно быстро обдумала все варианты и вдруг её глаза округлились. — Да ну, неужели он? И ты будешь у него учиться? А разве он вообще жив?
— Ага, именно он. И да, буду. Соответственно он жив, стар конечно уже, всё же столько времени прошло. Однако как ты можешь видеть, мы менталисты, весьма живучие одарённые. Кроме того, всякие старческие болезни вроде деменции и слабоумия обходят нас стороной.
— Нет, вообще одарённые могут жить и больше трёхсот лет, здесь ничего удивительного нет. Только вот они же сражаются часто, а сражения выматывают. Особенно военные сражения. И все императоры, если их не убьют раньше, обычно умирают со старости в районе ста лет. Всё из-за напряжения. И тот же Кайзер после того заклинания наверняка силёнок много потратил. И главнокомандующих это касается. В общем, если бы они тихо сидели, то прожили бы дольше, а так… я очень удивлена, что наш главный герой ещё жив. У него же вроде даже памятник есть и могила, разве нет?
— Могила есть, но если ты внимательно изучишь историю, то туда он не лёг. Её просто Александр вырыл, прямо на кладбище Романовых, в знак чести своему генералу и другу. Да, они стали друзьями под конец.
— Это я знаю. Но в могилу он не лёг? Пережил значит императора.
— Ага, всё верно.
— Слушай, а передашь ему от меня подарок?
— Нет, я не буду твои изобретения проталкивать ему. Тем более он уже ничего не решает. Он же даже на Великую Войну не отправился. Устал он, дай человеку отдохнуть.
— Так ты сам к нему в ученики напросился.
— Не напросился. И меня ещё не взяли. Мы с Петром Алексеевичем разрабатываем план «Убеждение». А Государь пообещал съездить и лично с ним поговорить. Но… сама понимаешь, много времени прошло. Слишком много. Да и не только времени, всякого много произошло. А то как он ушёл… об этом не принято говорить, но историю мы все знаем.
— В лучах славы он ушёл, столько учеников продолжают его дело! Даже до сих пор в его честь…
— Ай, твою мать! Алёна, осторожнее!
— Ой, извини…
— Ладно, это я тебе зубы заговорил.
— Сейчас будет ещё больнее.
Я приготовился и стиснул зубы после чего чуть не потерял сознание. Однако на этом сюрпризы закончились, и установка слотов для экзоскелета была закончена. Алёна дала команду «регенерировать», после чего поверх костей и металла наросла плоть.
— Вроде всё отлично, всё прижилось и отторжения не будет. Теперь вставай, будем надевать на тебя сердце будущего экзоскелета. Смотри какой плоский, меньше пальца в глубину и довольно лёгкий! А энергии там… о-о-о, это штуковиной можно питать небесный крейсер, без шуток. Нам для его разработки даже разрешили императорские чертежи использовать.
Прямо в созданные слоты, мне к позвоночнику начали присоединять первую часть экзоскелета. Металлическая пластина легка вдоль спины, покрыла лопатки и вот уже штыри вонзались прямо в спинной мозг, соединяясь с ментальным контуром.
— Я… я что-то чувствую… будто…
— Да-да, броня будет буквально частью тебя. Холодное или горячее?
— Тёплое и нежное, хотя тебе не помешало бы пользоваться какими-нибудь кремами, — ответил я почувствовав, как на пластину легла рука Алёны.
— Ой, вам мужчинам вечно не угодишь.
— А если меня пырнут в броню? Или скажем пуля прилетит? Я в агонии корчится не буду?
— Не будешь, слишком яркие чувства гасятся, над одной этой пластиной сотня рунологов трудилась. Так что не переживай, качество на императорском уровне. Буквально, мы же многое стянули с их личных экзоскелетов. Без обид, но прямо под заказ у нас не было времени что-то делать. Впрочем, некоторые уникальные фишки мы протолкнули и интегрировали.
— Например?
— Узнаешь потом. А сейчас… — Алёна вогнала последний штырь в шейный позвонок. — Вставай и иди. Нужно дать время твоей нервной системе привыкнуть к новым ощущениям.
— Я чувствую себя превосходно.
— Да-да, ты это каждый раз говоришь. Но лучше перестрахуемся. Не нужно всё в один день устанавливать.
Я молча кивнул и отправился на выход, покинул особняк и сел в уже ожидающий меня автомобиль.
— На оружейный завод? — спросил меня шофёр.
— Верно.
— А к своей подруге сегодня заходить не будете?
— Сегодня её посетит Анна. Тем более я успел заскочить с утра.
— Анна, это та молодая девушка, как я полагаю.
— Так.
— Видел её позавчера, и ещё на прошлой неделе. Она носит цветы и какие-то колбаски. Слуги это всё убирают, после чего сами и кушают. Если нужно, я могу поговорить с ними.
— Зачем? Думаю, Анна прекрасно понимает, куда исчезает еда. Для неё это больше обряд, таким образом она справляется с болью. А то что слуги покушают, так даже лучше. Не пропадать же добру. Может ещё кто добрым словом её помянет.
— Признаться, странно слышать от вас подобное. Вы ведь не религиозный человек.
— Да, а вы тоже?
— Никогда не понимал этих жирных попов. Переплавить бы эти колокола на пушки, да фронту помочь.
— Что-то в этом есть, да только люди сами несут туда свои деньги, решая, что они там нужнее. Не мне, и не вам решать, как им распоряжаться со своими финансами.
— Резонно, господин Лебедев, но… всё равно не понимаю какой толк в том, чтобы кто-то поминал вашу подругу? Тем более вы и сам не религиозный человек.
— Вера и религия разные слова. Не отождествляйте их.
На это шофёр ничего не ответил, а до центра Петрограда мы ехали в тишине. Только когда уже начали подъезжать к оружейному заводу, то вдруг прямо на проезжую часть выскочили какие-то люди с плакатами. Тут же шофёр замедлил ход, а затем и вовсе нажал на тормоза.
— Эй, вы что творите⁈ — шофёр открыл окно и начал требовать уйти с дороги и не мешать движению транспорта.
Однако люди не расходились, их, наоборот, стало больше. Кроме того, большая часть из них были юношами и девушками, не старше двадцати лет, а многие
