Елена Горелик - Стальная роза
Вереницу невесёлых мыслей прервало странное ощущение. Они всё ещё лежали на вершине холма, наблюдая за обозом, и до сих пор гармонию природы нарушали редкие звуки, долетавшие со стороны переселенцев. Но сейчас вторглось что-то ещё. Вроде бы неслышное, но ощутимое… Ощутимое?
Да. Тело ощущало лёгкую вибрацию, исходившую от земли.
Что бы это могло значить?
Память давала только один возможный вариант: где-то, не слишком далеко, скачет конница.
Яне очень не понравилось сочетание слова «конница» со словом «степь». Ассоциации оно вызывало почему-то исключительно негативные.
Ещё несколько мгновений, и она поняла, почему. Ей, потомку цивилизации осёдлых пахарей и ремесленников, обозники были куда ближе и понятнее, чем кочевые племена той же Монголии. Или Дикого Поля, от которого натерпелись предки отца. Вполне возможно, что и эти люди тоже натерпелись, а потому наверняка выработали способ обороняться от набегов кочевников. Значит, если степняки не пройдут мимо – а вероятность этого не так уж и мала, если отряд у них небольшой – есть шанс добежать до обоза.
Но сперва…
Вибрация быстро усиливалась и уже перешла в едва слышный низкий дробный топот. Яна завертела головой в надежде высмотреть приближающихся всадников, и едва не выругалась вслух.
Всадники выскочили из-за холма, как чёртик из табакерки с сюрпризом. Все в типичном степном наряде, как его представляют по историческим фильмам: длинный тулуп, остроконечная шапка с меховой оторочкой, мешковатые штаны, заправленные в сапоги. Ну, и неизменные луки с колчанами, полными стрел, и щиты, подвешенные на спины. Причём, что интересно, обозники их видеть сейчас не могли, склон холма скрывал отряд. Нападение должно было стать внезапным.
– Ваня, – страх за сына начисто вышиб из неё парализующий страх за собственную жизнь. – Беги туда, на дорогу, к обозу. Предупреди их.
– Мама, я… – воспитанный городской мальчик всё прекрасно понимал и отчаянно боялся, хоть и старался этого не показывать.
– Беги, скорее! – Яна не выдержала и закричала: – Зови на помощь!
– А ты?
– Я тебя догоню. Ты знаешь, как я бегаю. Ну, вперёд! Беги!!!
И он побежал, благо этот склон холма был довольно пологим. Хорошо. Он предупредит обозников об опасности хотя бы своими криками и жестами, раз уж в наличии языковой барьер, а те за это защитят мальчишку. Что же до неё, то она либо догонит сына у самых повозок, либо побежит в сторону, отводя опасность от ребёнка.
«Сколько же их? Пятьдесят? Семьдесят? Нет, больше».
Она почему-то не могла оторвать взгляд от скачущих всадников, и, естественно, проморгала куда более интересное зрелище. На холме, который они с Ваней миновали перед этим, во весь невеликий рост стоял человек. Степняк. Пока Яна, замерев от потрясения, разглядывала его, человек насмешливо свистнул, и из высокой травы поднялся… лежавший до того на боку невысокий конёк. Степняк одним красивым прыжком вспрыгнул в седло и не спеша направился…
Прямо к ней!
«Зараза…»
Какие уж тут раздумья? Некогда варианты прикидывать. Яна вскочила на ноги, вскинула на плечи рюкзак и помчалась по склону вниз, к дороге. Туда, куда бежал Ваня, уже вопивший и размахивавший руками. Оглядываться тоже было некогда, но почему-то она была уверена, что всадник прибавил ходу.
Обозники, завидев бегущего и орущего мальчишку, просто остановились. Они не видели опасности ни в нём, ни вообще где-либо. Но едва в их поле зрения попала бегущая Яна, а за ней замелькал некто, очень похожий на кочевника, реакция их стала немного предсказуемой. Если бы кочевник был один, он проехал бы себе мимо, никого не трогая. Но если он на глазах у более чем сотни человек, путешествующих явно не безоружными, нагло гоняется за женщиной, значит, явился с компанией. А учитывая горький опыт прежних столкновений, численность компании наверняка сравнима с численностью переселенцев. Всех скопом, с женщинами и детьми… Пока под ногами шуршала суховатая трава, Яна бежала осторожно, боясь нарваться на норку или ямку и переломать ноги. Потому, когда она достигла дороги, всадник не только перевалил через гребень холма, но и преодолел добрую половину спуска. Оглянувшись, женщина хорошо разглядела его скалящееся в улыбке круглое узкоглазое лицо, выдубленное ветром и солнцем. И руки, снимавшие с луки седла бухту верёвки… Верёвки? Аркана!
И…
Тело вспомнило вколоченную спортивной спецшколой науку без подсказки разума.
До обоза хорошо если метров четыреста. А на такой дистанции можно не снижать скорость до самого финиша.
Высокий старт – набор скорости – держим темп и, главное, правильное дыхание.
Раз, два, три – вдох. Раз, два, три – выдох.
Вряд ли она сейчас показала бы хоть какой-то результат. И спорт давно заброшен, и рюкзак на плечах, и дорога отнюдь не идеальна. Не за результатом она гналась, а бежала от… чего? Неважно. Кого собираются арканами ловить, тому лучше находиться от людей, их применяющих, как можно дальше. И точка.
Она помимо воли улыбнулась, увидев, что обозники, успевшие достать с телег щиты, луки со стрелами и что-то вроде арбалетов, расступились, пропуская Ваню, и снова сомкнули неровный строй за его спиной. А по топоту лошадки, явно перешедшей на галоп, и злобным выкрикам степняка, догадалась, что того постиг жесточайший облом. Он не ждал, что жертва сможет настолько повысить скорость передвижения, а приближаться к лучникам обоза в его ситуации было опасно. Пристрелят, и даже не извинятся. Поэтому последние десятки метров она преодолела без надрыва, классическим финишным усилием.
Воины расступились и перед ней. И точно так же, судя по звяканью железа, сомкнули ряды. А один из них, почти мальчишка, что-то застрекотал на совершенно непонятном языке и указал на вторую с головы обоза телегу. Точнее, под неё.
– Ма! Мама! Я тут! Давай сюда! – донеслось оттуда.
Сердце с отвычки выплясывало тарантеллу, лёгкие не желали успокаиваться, адреналин зашкаливал. Но это не помешало Яне оглядеться.
Там, куда она заскочила, не раздумывая, едва не на четвереньках, уже сидели несколько человек. Старая бабка с девочкой примерно Ваниного возраста и мальчишкой лет шести, и две девушки. Ну, помимо Вани, естественно. И все они, кроме её сына, судя по выражению лиц, находились в состоянии крайней степени ужаса. Того самого, когда точно знаешь, что ничего не можешь поделать с подступающей бедой.
А беда подступила. К степняку, так и не успевшему воспользоваться арканом, на подмогу пришла его вышеупомянутая компания.
Яна видела, как мужчинам, не имевшим ни доспехов, ни оружия, раздавали копья. Копий даже по её прикидкам было больше, чем мужчин.
И ещё… На неё стали коситься. И те, кто сидел с ней под одной телегой, и проходившие мимо копьеносцы. Мол, из-за тебя всё.
«Да. Из-за меня».
Это она поняла так отчётливо, будто снизошло некое откровение.
Охота велась не на Ивана, а на неё. А мальчик – так, бесплатный довесок, бонус к призу.
Теперь из-за неё могут погибнуть эти незнакомые люди, которые точно совершенно ни при чём.
Стерва совесть вгрызлась в душу, терзая её в клочья.
Да, нельзя оставлять сына. Но точно так же нельзя трястись от страха под телегой. Шансов защитить Ваню при этом будет ноль. А если обозники победят, заслуженной наградой трусихе будет всеобщее презрение и злоба за погибших родных, которые наверняка появятся. А уж о судьбе сына в таком окружении можно будет слагать грустные песни.
«Может, я и дура, но сейчас мой долг – защитить Ваню. Любой ценой».
Яна шумно выдохнула. Решение принято.
– Ваня, – со странным спокойствием сказала она, всовывая ему в руки лямки своего рюкзака, который сбросила со спины, когда лезла под телегу. – Сынок, не потеряй его. Если что, там… Внизу моя сумка, чёрная с белой полосой. Этого тебе на всю жизнь хватит.
– Ма, ты что? – Ванюша, умница, понял всё с полуслова.
– Сынок, я должна. Так надо.
И с неожиданно пришедшим облегчением выскользнула из-под дощатого днища.
Копий больше, чем мужчин, да? Значит, и на её долю копья хватит. Плевать, что не умеет им пользоваться. Разок-другой ткнуть вражину успеет, а больше может и не потребоваться. Или супостата оттеснят соседи по строю, или её прибьют уже наконец, чтоб не мучилась.
Только сейчас, взявшись за копьё, Яна присмотрелась к мужичку, раздававшему инвентарь. Ростом ей по подбородок, жилистый азиат, волосы собраны в узел на макушке. Чуть не по уши замотан в малопонятные тряпки. Мужичок сосредоточенно совал копья в подставленные руки, не приглядываясь к лицам. А вот тут как раз пригляделся. Сперва оторопел, а потом с сердитым окриком вырвал древко из рук обнаглевшей бабы…
То есть попытался вырвать.
Из тех крох, что были известны Яне о Китае, она знала, что в древности… а в общем, и до двадцатого века женщина там человеком не считалась. Она с рождения и до смерти была имуществом отца, брата, мужа, свёкра, сына. Ей можно было изувечить ноги ради хорошей приметы для будущего супруга. Её можно было убить, продать, подарить. А вот чего было нельзя, так это допускать её к оружию. Плохая примета вроде, или что-то подобное. Потому Яна ждала и дождалась именно такой реакции. И, перехватив древко обеими руками, качнулась вперёд вслед за движением мужичка-завхоза и придала оскепищу некое ускорение. Зампотылу точно ничего подобного не ждал. Когда в лоб врезался его же собственный кулак, мужичок, пришедший в некоторое изумление от происходящего, разжал пальцы и сел на жилистую пятую точку. И тут же грянул дружный смех.
