Цена жизни. Книга 1 - Андрей Стоев
За ужином присутствовала герцогская семья — сам герцог, герцогиня и две дочери, — и несколько приближённых, большинство с жёнами. Все мужчины были в мундирах — в том мире главными милитаристами были пруссаки, но здесь эта роль, по всей видимости, досталась баварцам. Разговор некоторое время вертелся вокруг общих тем — немного поругали императора, немного похвалили последний спектакль, а затем внезапно съехали на тему новых бронеходов:
— А скажите, барон, — вдруг обратился ко мне сидевший напротив седой военный с погонами фельдоберста, — когда мы сможем увидеть ваши новые бронеходы? О них рассказывают какие-то чудеса.
Уже и чудеса рассказывают — ну-ну. Все разговоры разом затихли, и я оказался в перекрестье внимательных взглядов. Герцог тоже смотрел на меня с добродушной улыбкой.
— Надеюсь, что никогда, — широко улыбнулся я. — Новые машины запрещены к экспорту, они идут исключительно на вооружение княжеской дружины.
— Они даже вам не достаются? — непритворно удивился герцог.
— Не то чтобы не достаются — мы сами пока отложили перевооружение. Наша дружина постоянно берёт вольные контракты для того, чтобы повышать боевые навыки в реальных боях, и мы пока не готовы от этого отказаться. А новые бронеходы, как я уже сказал, нельзя вывозить за границы княжества. Впрочем, наши пилоты уже проходят переподготовку, и в случае необходимости мы проведём перевооружение в самые кратчайшие сроки.
— И что, они в самом деле настолько хороши? — с лёгким недоверием спросил фельдоберст.
— Представьте себе сверхтяжёлый бронеход с мобильностью и боевым радиусом лёгкого, — легко ответил я. — Это они и есть. Главный штаб полон энтузиазма и выдаёт новые тактические наставления прямо бурным потоком. Они сейчас даже продвигают идею отказаться от всех классов бронеходов — кроме разве что сверхлёгких, — и ограничиться единым основным классом. Идея выглядит весьма перспективной, но князь всё же приказал отложить её реализацию до тех пор, пока вопрос со стоимостью эксплуатации не прояснится окончательно. Надо всё-таки набрать кое-какую статистику, прежде чем настолько радикально перестраивать штатную структуру войсковых частей.
— Действительно, — подтвердил герцог, благожелательно на меня глядя. — Ну что же, господа, будем надеяться, что и наши учёные придумают что-нибудь не хуже. Или даже лучше! Предлагаю тост за германский гений!
«Хох!» — в едином порыве выдохнули офицеры, поднимая бокалы. Я тоже поднял бокал с яблочным соком — ничего не имею против германского гения. Учёные у них действительно хороши — может быть, и в самом деле что-нибудь придумают. А вот герцога Оттона я что-то не очень хорошо понимаю — у меня складывается стойкое впечатление, что наше перевооружение его даже радует, хотя вроде бы должно быть наоборот. Ну допустим, что он сумеет избежать участия в затее императора, но в любом случае эти бронеходы будут крошить его соотечественников — и он почему-то ничего не имеет против? А самый важный момент здесь не то, что имеется некая странность, в этом деле всё выглядит странно. Важно здесь то, что странно ведёт себя именно герцог, а это означает, что он вовсе не жертва императора, а тоже участник интриги. И это уже окончательно подтверждает, что утечка через Бернара о планах императора шла от самого императора, а вовсе не была инициативой герцога.
На этом разговор о бронеходах закончился — ещё одна странность в копилку странностей. Они вроде с этими бронеходами воевать собрались, но им не очень интересно о них слушать? Такие вот нелюбопытные люди, прямо удивительно.
Инициативу в разговоре немедленно перехватили дамы:
— Баронесса, расскажите нам — что за украшения у вас появились? — обратилась к Ленке герцогиня. — Наши газеты писали, что они продаются за какие-то несуразные суммы.
— Вы, наверное, имеете в виду брошь «Рифейская роза», ваше высочество, — понимающе покивала Ленка. — Вы правы, цена у неё действительно была совершенно несуразной — торги начинались с восьмисот тысяч пфеннигов. Я была готова купить её за миллион, но цена росла так быстро, что я даже не успела сделать ни одной ставки. Брошь в конце концов ушла княгине Ольге Рязанской за почти два миллиона. Муж говорит, что скоро, возможно, появится ещё одно подобное украшение, но цена, по всей видимости, будет уже в районе трёх миллионов, так что я даже не стану участвовать в аукционе.
— Увы, я не барон, дорогая, — мягко сказал жене Оттон. — Для герцога такие украшения несколько дороговаты.
— Как оказалось, баронам они тоже не по карману, ваше высочество, — улыбнулась ему Ленка. — Впрочем, «Рифейская роза» уникальна; в основном же продаются достаточно недорогие артефактные украшения ценой от ста до двухсот тысяч пфеннигов. За эту сумму вполне возможно приобрести весьма достойный гарнитур вроде того, что сейчас на мне.
— Достаточно недорогие, говорите? — кисло улыбнулся герцог.
— Вполне посильная цена, — твёрдо сказала герцогиня.
— Если вы пожелаете посетить следующий аукцион, ваше высочество, — обратилась к ней Ленка, — позвольте пригласить вас быть нашей гостьей.
— Я и мои дочери с удовольствием принимаем ваше приглашение, дорогая баронесса, — ласково улыбнулась ей герцогиня.
Герцог покрутил головой, но мудро промолчал.
— Я пришлю за вами мой дирижабль, ваше высочество, — улыбнулась ей в ответ Ленка. — Путешествие на нём доставит вам истинное удовольствие, поверьте.
После ужина мы вернулись в свои апартаменты, но оставались там недолго. Очень скоро в дверь постучался слуга, чтобы проводить Ленку к герцогине, а почти сразу после её ухода пришли и за мной. Герцог принимал меня в библиотеке — не знаю, читают ли милитаристы что-либо, кроме уставов, но выбор книг в библиотеки был весьма богатым. Впрочем, я несправедлив, судя о баварцах всего лишь по количеству военных мундиров — какой герцог милитарист, ещё неизвестно, но управитель он явно хороший — экономика Баварии выглядит неплохо, и население отнюдь не бедствует.
В библиотеке был накрыт небольшой столик, на котором стояли пара бутылок и несколько графинов с чем-то безалкогольным для
