Столичный доктор. Том V - Алексей Викторович Вязовский
— У министерства есть собственный выезд — ответил я. — И поверь, все хлопоты твоего отца будут вознаграждены.
Мы подошли к бальному залу, лакей открыл двери.
— Ох, какая красота!
Агнесс закружилась на паркете, я же направился к фонографу, запустил играть «На прекрасном голубом Дунае» Штрауса. По залу поплыли первые ноты вальса.
— Я будто в сказку попала, — призналась мне девушка, увлекая меня в танец. — Ты читал про Золушку?
— Да. И меня всегда удивлял принц. Он весь вечер провел в обществе Золушки, но опознать ее смог только по туфельке.
— Наверное, это на самом деле был не бал, а маскарад, — заметила Агнесс. — И Золушка надела маску.
— Но чтобы полностью соответствовать сказке, мне придется расширить конюшню.
— Зачем?
— Как же, принцессе является принц, обязательно на белом коне, а у меня ни одного нет.
Вальсируя, я хитрым образом приблизился к стене, остановился и прижал к ней девушку. Наш поцелуй продлился, пока иголка не соскочила с барабана фонографа.
* * *Сразу после танцев и дальнейшей экскурсии чуть не случился натуральный «провал Штирлица» — во время нашей общей беседы в столовой с Гамачеками, во дворец позвонила Лиза. И дурак-лакей принес и поставил телефонный аппарат прямо на обеденный стол. Хотя, c другой стороны… Не все так страшно. Что нам Великие князья, Агнесс даже с императрицей в переписке состояла. Поздравила Александру Федоровну с днем рождения, а та прислала письмо с благодарностью.
Лиза была официальна и учтива. Назвала меня князем и попросила подъехать, как только будет возможность, по вопросу, касающемуся здоровья их с Великим князем знакомых, Бобринских. Наверняка там тоже есть кому слушать хозяйские разговоры. Штат прислуги в Сергиевском дворце — огромный. А чего экономить, если на оплату этого праздника из казны ежегодно неслабые суммы выделяют?
Ну раз не срочно, можно и пообедать сначала. Пусть весь мир подождет. Тем более, что повар теперь у меня, которого Гюйгенс из «Медведя» сманил, возможно, в первую десятку в Петербурге входит. Так что всё потом.
За столом Гамачек, который успел оттаять и уже не замирал на каждом углу, делился планами по завоеванию рынка российской столицы. Сколько контрактов он теперь заключить сможет, и как потечет сюда широким потоком вино с Майна. Не знаю, как он планирует это осуществить, мне осталось только протекционизмом заниматься для полного счастья.
Агнесс в разговоре почти не принимала участия. До этого она призналась, что устала в дороге, так как спать в поезде у нее не получалось, к тому же еда в вагоне-ресторане ей не очень понравилась. Короче, спать и есть ей хотелось одновременно. Так что мы закруглились с десертом, и я провел невесту в ее спальню.
* * *Адрес Бобринских узнать не трудно — он есть в справочнике «Весь Петербург». И я даже успел посмотреть — Галерная, дом пятьдесят восемь. Пятнадцать номеров телефона. Это флигель! И еще пять в основном здании, включая номер два! Вот это понты! Но мне тоже надо дополнительный номер для Агнесс, во флигель, в вестибюль… А то сижу тут как нищеброд с одним аппаратом. В конце концов, это негигиенично! Но меня попросили заехать за предварительными подробностями, а это неспроста. Может, там у кого-то секретное заболевание, которое хотят скрыть от остальных? Не знаю, скоро расскажут.
Оставил Грегора с Семашко. Они еще до обеда нашли общий язык, и вели довольно оживленную беседу. То ли Николай пересказывал первый том «Капитала», то ли Гамачек объяснял, чем был хорош урожай восемьдесят третьего года, когда Маркс упокоился в Лондоне. Не разобрал. Да пусть общаются, лишь бы в носу не ковырялись.
Лиза будто ждала меня, высматривая из окна, не покажется ли экипаж на Невском. Или рядом была? Но стоило мне войти в вестибюль Сергиевского дворца и отдать лакею шинель, как она тут же вышла навстречу.
— Спасибо, Евгений Александрович, что откликнулись на мою просьбу, — сказала Лиза, как только я приложился к ее ручке. — Прошу вас, пройдем в столовую, выпьем чаю.
Странно, я этот голубой сервиз не помню. Очень симпатичный. Надо втихаря посмотреть на донышко чашки, кто производитель и купить себе что-то похожее.
Но Лизе было не до фарфора.
— Я послезавтра уезжаю на воды, — напомнила она. — Ты будешь мне писать?
— Думаешь, это безопасно? Уверен, твою почту найдется кому просматривать. И если Сергею Александровичу все равно, то недоброжелателям — нет. Ты знаешь, что сегодня приехала моя невеста? Будет переходить в православие перед свадьбой.
Я с внимательно посмотрел на Лизу, стараясь взглядом передать всю важность этой ситуации для меня.
— Агнесс? Очень милая девушка, — настроение Великой княгини вдруг изменилось, куда-то вмиг улетели тревога и обеспокоенность. — Я приглашу ее к себе завтра. Ты не против?
Я покачал головой. Сама идея мне не очень нравилась, но и сделать я ничего не мог.
— Обещаю, не буду ее обижать! — засмеялась Лиза. — Посидим, поговорим о столичной жизни. Ты всё равно на службе целый день.
Разговор полился неспешно — я узнал о здоровье Сашки, планах на поездку, развеял сомнения в возможном вреде минеральных ванн для беременных. Плюс рассказал о перспективах утеплить авто и поведал пару анекдотов из медицинско-бюрократической сферы. О Бобринских, согласно правилам светских бесед, речь зашла к концу разговора, когда меня отвели в детскую, где Великий князь Сан Сергеич мирно пускал пузыри во сне. Кстати, Сашкины дети будут уже не Великие князья, а императорской крови. И высочества простые, не императорские. Но меня это обстоятельство тревожит мало.
— Ты же знаком с графом Бобринским? — спросила Лиза, поправив сыну сползший во сне набок чепчик.
— Нас представили, — обозначил я степень нашего знакомства.
— Там у Алексея Александровича что-то странное со старшей дочерью. У них есть легенда о родовом проклятии, но я в это не верю. Граф очень хотел бы, чтобы ты осмотрел девочку.
— Сколько лет?
— Двенадцать.
— Лиза, ты же знаешь, я с детьми стараюсь не работать.
— Но такой случай. Я тебя прошу, помоги им.
