Не грози Дубровскому! Том ХI - Антон Панарин
А сейчас Лев сидел на скамейке и наблюдал, как Кьяра пыталась шарахнуть его отца молнией. Но Лев Львович, словно кот, то и дело ускользал от атак, самодовольно насмехаясь над Кьярой. Это её жутко бесило. Но злость и позволяла ей расти. А вот и конец схватки. Глава рода наигрался, одним ловким движением опрокинул на землю владычицу северных пустошей, а после приставил клинок к её шее.
— Кьярчик, ну что я могу сказать? Рвения тебе не занимать, а вот навык фехтования пока хромает. К тому же, тебе нужно изучить заклинания, разгоняющие твои рефлексы и усиливающие тело, так как ты, мягко говоря, медлительна.
— Медлительна? Дай мне встать, и я покажу тебе… — начала огрызаться Кьяра, но её прервал Лев.
— Эй! Сейчас моя очередь! — Но очередь не наступила, так как зазвонил мобилет. Посмотрев на экран, Лев увидел что звонил Оболенский. — Да, Гриш. Что-то срочное? У меня тренировка.
— Ох, какой занятой, — усмехнулся Оболенский. — Тут дело на две минуты. Да — да, нет — нет.
— Понял. Тогда говори.
— Лев, ты будешь моим шафером? А то я жениться собрался, и боюсь, что шаферов всех расхватают.
— Ого! Вот это новости. А в каком смысле расхватают? Кто-то ещё женится?
— О-о-о! Друг мой. Я думал, что только мне не рассказали, а оказывается и ты в неведении, — засмеялся Григорий. — Ершов женится на Лунгиной, а Дубровский — на Мышкиной. Ну и я женюсь на сестре Виктора.
— Вы чего там, массово помешались? Три свадьбы разом? — удивился Лев.
— Ха-ха. Типо того. Ну, так что скажешь?
— Да, не проблема. Буду шафером, — согласился Лев.
— Ну и славно. Пошел я предложение делать. Ты бы тоже прекращал сопли жевать.
— А я и не жую соп… — начал распаляться Лев.
— Пока-пока! — прокричал Оболенский и сбросил вызов.
Убрав мобилет в карман, Лев заметил, что отец и Кьяра как-то странно смотрят на него. Лев Львович остановил сражение и направился прямиком к сыну. Положил руку на плечо и тихонько шепнул:
— Да Лёва, я тоже думаю что тебе пора окольцеваться. Ха-ха-ха! — расхохотался глава рода, перекинул двуручник через плечо и пошел к выходу с тренировочной арены.
Лев проводил его взглядом и, вспылив, выкрикнул:
— Да вы сговорились⁈
Убрав меч в ножны, Кьяра вытерла ладонью пот со лба и, подойдя ближе, спросила:
— Ты о чём?
— Да, так. Не обращай внимания, — ответил Лев и поправил пиджак, в кармане которого лежала коробка с кольцом.
* * *
Иркутск.
Неподалёку от ночного клуба Ля Рош.
Махаонов Феофан Борисович провёл незабываемую ночь с двумя красотками, одна из которых потеряла сумочку в заведении. Как истинный кавалер, а точнее ценитель женских ласк, он благодушно согласился отыскать сумочку в обмен на ещё одну встречу.
Личный водитель вёз Махаонова в клуб, а барон, сидя на заднем сиденьи, горланил песню, игравшую всю ночь в клубе:
— … Ночами прижимаю,
Охаю вздыхаю,
Говорю ей, что не брошу,
И о том, что я хороший,
Но я подле-е-ец! Я подлец! Ха-ха!
Махаонов приоткрыл окошко и, вдохнув прохладный воздух, откинулся на сиденье.
— Да, Прошка. Эт тебе не крестьянок щупать! Там такие бабы. М-м-м! Закачаешься!
— Вам виднее, ваше благородие, — отозвался водитель.
— Само собой, виднее! Мой старик думал, что самый умный, и что? Практически профукал всё моё наследство! А я просил этого кретина. Дай денег на ночной клуб. Хрен тебе, говорит, а не деньги. Хвала богам, этот дегенерат сыграл в ящик раньше, чем успел всё просрать. И посмотри, где я теперь?
— На Ямской улице, ваше благородие, — буркнул водила, так как совершенно не вслушивался в очередную самопохвалу барона.
— Идиот. Я имею ввиду не территориальное расположение, а общественное! Я один из богатейших людей Иркутска! Со мной даже графы считаются, — самодовольно заявил Махаонов и ткнул пальцем в потолок, показывая, какой он важный.
— Да, ваше величие трудно переоценить, — поддакнул водила, мечтающий, чтобы этот разговор побыстрее закончился.
— Верно говоришь. Так оно и есть, — удовлетворённо кивнул барон и, посмотрев в окно, разинул рот. — Какого ху…?
Прямо над главным входом было написано «Махаонов мудак». Охрана и персонал старательно пытались стереть надпись, но её всё равно было видно. Набрав в грудь побольше воздуха, барон на ходу выскочил из машины, поскользнулся и рухнул в грязь. Снова вскочил и с кулаками набросился на охрану.
— Чтобы через секунду этой писанины здесь не было! Иначе я вас всех под суд отдам! — голосил Махаонов, раздувая ноздри, а все окружающие мечтали лишь о том чтобы начальник оставил их в покое и укатил в закат, подцепив пару очередных переносчиц гонореи.
* * *
Вернувшись в Дубровку, я наткнулся на толпу зевак, возглавляемую Гантулгой. Рядом с монголом стоял Касторкин и протягивал ему руку.
— Спорим, что Дубровский прикончил дракона? — предложил профессор.
— Да какого дракона? Из портала был звук, похожий на шелест лапок насекомых.
— Давай быстрее. Спорим или нет? Вон он уже вернулся, как раз и узнаем, кто из нас прав. — Поторопил Касторкин Гантулгу, и они ударили по рукам.
— Спорим. Если я прав, то обрею тебя налысо.
— А усы?
— Усы тоже сбреем.
— Годится. Но если выиграю я, то… — Что будет, если выиграет Касторкин, мы так и не узнали.
— Иван Викторович, ты проиграл. В пробое была паучиха, — опечалил его я.
— Да как так⁈ — возмутился Касторкин и увидел, что Гантулга из-за пояса достал острый тесак.
— Подставляй свои волосяки, гражданин профессор. Пришло время стричься, — хищно ухмыльнулся Гантулга и пошел на пятящегося профессора.
— Виктор Игоревич, скажите что вы шутите. Там же был дракон! Я точно слышал.
— Держите его! — рявкнул Гантулга, и два монгола тут же выкрутили руки Касторкину. — Иван Викторович, советую не дёргаться если уши дороги, — прошептал монгол, начав стрижку.
Помимо спорщиков в толпе зевак был и Квазар. Лягушонок улыбался, наблюдая за наказанием профессора, а рядом с ним стояли две сотни азиатов.
— И это всё? — спросил я, протянув руку.
— Ещё пять сотен присоединятся позднее, — ответил лягух, вернув мне зеркальце и портальный камень.
—
