Маг 12 (СИ) - Белов Иннокентий
— А что ты еще можешь? — не может угомониться Мария, привычно забираясь на меня.
— Только такой всплеск силы или лечение, больше ничего, — с честным лицом ответил я настойчивой девушке.
Она мне нравится, постоянно создает праздник без особого доставательства, поэтому не вижу смысла менять ее на кого-то другого. Тем более, вместе второе уже покушение пережили, если считать за первое тот случай, когда на меня напали в ее подъезде.
Поэтому она снова ждет прилива силы в моем организме. Я так же много работаю и в начале июня вспоминаю, что уже целых четыре года знаком с императором и его семьей.
— Черт, четыре года страну спасаю. Нужно такое дело отметить как следует, раз уже два года берегу империю от страшной войны и прочих напастей.
Напоминают про круглую дату императору и получаю поток всяких подарков.
Николай Второй торжественно присваивает мне звание генерал-майора и выдает орден Святого Александра Невского.
Так что я теперь ношу золоченые погоны с двумя звездочками по торжественным случаям, но, это бывает не так часто. Слишком много работы и нет особого желания вести светскую жизнь, меня и так все устраивает.
К середине шестнадцатого года ситуация в Российской империи кажется вполне спокойной, революцией точно не пахнет. Новые законы императора и жесткая работа комитета по противодействию иностранным агентам и внутренним смутьянам сказываются вполне положительно на общей обстановке.
Фабрики и заводы загружены работой, крестьяне тоже с усиленной надеждой на отличные доходы растят новый урожай. Два года мировой войны благополучно прошли мимо страны, теперь уже больше никто не стонет по необходимости повоевать. Отчеты о потерях и новых способах убийства разумных существ поражают всех кровавой и ненасытной жаждой богов войны. Разумные люди откровенно радуются тому, что империя избежала такого ужаса, те же, кто поглупее, мечтают о славных завоеваниях и все время прикидывают момент, когда лучше всего отбросить нейтралитет и ударить внезапно ту же Австро-Венгрию. Англичане и французы перебрасывают понемногу подкрепления в Грецию и выстраивают Салоникский фронт, но, пока им явно не до наступлений еще где-то.
Немцы давят с новой силой, правда, особых успехов у них все равно пока не имеется, оборона явно доминирует над нападением в этот исторический период.
На Западном фронте с виду без перемен, неутомимое давление немецких армий к концу шестнадцатого года остановили уже четыре свежих американских дивизии. Наступила точка какого-то равновесия и посторонним зрителям еще совсем не ясно, в какую сторону качнется маятник победы. Германия на год позже применяет отравляющие газы, когда ее снова оттеснили к Ипру на бельгийской территории.
Вот этот шаг уже говорит о том, что немцы начали ощущать свое неминуемое поражения и поэтому используют бесчеловечные методы войны. До конца шестнадцатого они были уверены в победе и имели для этого все основания. Под ударами немецкой армии французы и англичане едва удерживали линию фронта и, казалось, каждый следующий удар должен окончательно прорвать фронт.
Казалось так, но, все же не получалось, союзники держались из последних сил, однако, очень стойко. Не зря Англия взмолилась перед Штатами о необходимости ускоренной помощи в живой силе, похоже, что англичане уже предчувствуют свой конец вместе с французами.
Именно вмешательство свежих американских дивизий на год раньше прежнего, отлично оснащенных передовой техникой, к концу шестнадцатого года начало неуклонно переворачивать весы победы на сторону Антанты.
Чем больше немецкие подводники беспощадно топят любые суда в Атлантике, тем больше общественное мнение американцев требует поражения Германии и ее союзников.
И ее суровейшее наказание за терроризм.
Еще нигде ясно не видно будущее поражение стран Оси, но, сравнение потенциалов уже явно говорит в пользу Антанты. О таком исходе войны уже подозревают в немецком Генштабе и точно знаю я, а через меня и император Николай Второй.
— Главное, когда Германия и Австро-Венгрия посыпятся, иметь наготове войска, чтобы тут же маршем занять Мемель, Данциг и прочие земли вплоть до Штеттина. Да и всю остальную Польшу тоже. Нам эти земли не очень нужны, но, будет о чем поторговаться с бывшими союзниками, чтобы освободить ту же Польшу снова и получить за это военную добычу. Например, какую-то часть немецкого военного флота и торгового тоже. Германия должна нам по бумагам целый миллиард золотых рублей, придется настаивать на получении своих денег за счет репараций и территорий.
— А у австрийцев что можно забрать? — этот вопрос очень интересует императора.
— Забрать можно много, но, Лемберг и Перемышль если только на время, чтобы вывезти оттуда все военные трофеи. Нет смысла что-то оставлять там, но, и земли эти всегда будут не русские. Присоединять надолго нет смысла, только для торга на будущее.
— А с Болгарией и Османской империей? Насчет Босфора например?
— Там уже придется с англичанами воевать и их флотом. Сами понимаете, государь, против флота англичан, французов, итальянцев, турок и еще тех кораблей, которые они успеют реквизировать у Германии, нам не выстоять никак. У них куча произведенного оружия, раскочегаренные для фронта экономики, огромные многомиллионные, умеющие воевать армии! Наш совсем слабый на Черном море флот они сметут и не заметят. Нет, с проливами ничего не выйдет точно.
— Жаль, — только и сказал император.
— Сами понимаете, государь, бывшие союзники с огромным удовольствием накажут Россию за ее хитрость и изворотливость. Это нужно идти через Румынию, которая на стороне Антанты, хотя, так и не вступила пока в войну. Потом пробиваться через Болгарию и штурмовать очень сильно укрепленный берег Босфора. Все это вполне возможно, но, только при полном нейтралитете Антанты. А его точно не будет. Англичане с американцами тут же заново вооружат немцев, болгар, турок и австрияков и погонят на нас в первых рядах. Нет, это не вариант совсем.
— Очень жаль, — еще раз повторил император.
К концу года Финляндия еще не готова подписывать капитуляцию, хотя, отдельные элиты страны уже понимают безвыходность своего положения. Однако, признать отделение такой большой части Финляндии, как Выборгская губерния и вся Карелия они еще не готовы. Операция по удушению непокорной страны хладнокровно продолжается, все чаще финны выходят из лесов, шатаясь от голода и конец сопротивлению уже не за горами.
— Что делать с финнами? — теперь интересуется император при одной из встреч.
— Тех, кто из пленных согласится — переселять в глубь России, на Урал и в Сибирь. Они очень трудолюбивые, а климат будет похож на их родной. Тем более — по всем исследованиям Урал — это их историческая родина. Да еще новые земли гораздо плодороднее, чем в самой Финляндии. А кто на это не согласен — тех под охраной на постройку канала из Белого моря в Балтику. И еще из Белого моря до Каспия, работы для всех хватит. И для воевавших с оружием в руках против России, и для внутренних врагов, уже осужденных. Эти каналы очень нужны стране, так же как новые железные дороги, государь. А просто так отпускать наших врагов никак нельзя, только плодить себе проблемы в будущем. Пусть приносят пользу просто за еду, пока не помрут.
Через полгода после третьего покушения, которое конкретно попахивало так любительством, я дождался четвертого, организованного профессионалами.
В один из выездов в Петербург, на уже знакомом маршруте в одном из переулков, ведущих к местному отделению комитета, куда я часто приезжаю на допросы, на мою служебную машину напали.
Достаточно внезапно даже для меня, впрочем, находясь в железном ящике кузова, пытаться распознать чужое внимание очень сложно. Тем более, не имея пока технической возможности поставить в автомобиль бронированные стекла, я приказал во все четыре двери и в дверь багажника вставить по листу из прочной, высокоуглеродистой стали, чтобы защитить экипаж машины от обстрела пистолетными пулями. Небольшие боковые окошки дают возможность спрятаться за дверями в момент обстрела и стрелять самому в ответ.
