Властелин воды - Алексей Викторович Вязовский
– Запомните все! Такова цена за военные преступления. А преступление против армии расценивается именно как военное. Снабжение нашей доблестной армии неприкосновенно. Те, кто позарятся на него, будут казнены, самой позорной смертью, невзирая на титулы, положение и чины. А семьи преступников потеряют свои титулы, земли и все остальное имущество. Такое преступление равносильно измене родине, и ценой ему будут позор, нищета, всеобщее презрение и забвение.
Под одобрительные крики толпы, я возвращаюсь в кресло. Раздается барабанная дробь и Ресг приступает к казни. Кроден не визжит и не просит его пощадить. Он вообще сейчас не похож на себя прежнего: похудел вполовину, а на лице с обвисшими щеками появилось выражение какого-то тупого смирения. Кажется, он даже не слышал, что читал чиновник, и о чем говорил я. У меня закралась мысль, что в тюрьме его напоили чем-то из милости, чтобы он не потерял окончательно человеческое лицо. Покаяния или признания своей вины мы так от него и не дождались. Он просто покорно положил голову на плаху и прикрыл глаза.
Ресг взмахнул топором, смахивающим на секиру, и голова, отделившись от тела, покатилась по помосту в ту сторону, где сидела наша княжеская семья в окружении аристократов и высших военных чинов. Все произошло так обыденно, так просто, что у меня в душе в этот момент ничего даже не дрогнуло. Лишь София крепко сжала мою руку и опустила глаза.
Несколько дам, вскрикнув, упали в обморок, многие господа заслонили лица платками, чтобы не видеть выпученных остекленевших глаз Кродена и его скривившегося рта. Да, уж… Ресг у нас просто виртуоз своего дела! И надо бы лучше, да некуда. Народ на площади ликовал, а вокруг нас царила гнетущая тишина. Что ж, надеюсь, преподанный сегодня урок аристократами хорошо усвоен – неприкосновенных у нас нет. Настало время прощального слова. На дорожку, так сказать, чтобы было о чем подумать на досуге…
– Я даю провинившимся ровно три дня, чтобы явиться в казначейство к господину Дерангу – словно опомнившись, прикладываю руку к сердцу и шутливо склоняю голову в сторону нашего казначея – извините, со вчерашнего дня к уважаемому барону Дерангу! Как видите, я не только караю преступников, но и награждаю достойных. Так вот: если провинившиеся не хотят повторить участь Кродена, они должны сознаться в причиненном нашей армии ущербе и добровольно возместить нанесенные убытки. На четвертый день начнутся аресты. Ибо на каждого из виновных служба казначейских дознавателей уже собрала увесистую папку с бесспорными доказательствами воровства. И не стоит думать, что это пустые угрозы – перед казнью главный интендант Блайзер назвал имена своих сообщников, купив этим для себя позорную, но легкую смерть через повешенье. Тем же, кто будет упорствовать в отрицании своей вины, я даже такой легкой смерти не обещаю. Благодарю за внимание, все свободны!
Для закрепления сказанного, напоследок я посылаю в толпу легкую волну магии, заставляя волосы на головах наэлектризоваться, а у некоторых и встать дыбом. Ага… это я недавно такое новое заклинание освоил с помощью нашего Хранителя. Очень впечатляющий трюк, я вам скажу…!
* * *
Не доходя до Замка, нас останавливает пожилой мужчина. Он не из простых горожан – на нем дорогая одежда из ткани, расшитой золотом, но фасон какой-то странноватый – похоже старинный. Я с этим человеком никогда раньше не встречался. Или же встреча с ним не отпечаталась в памяти Йена. Хотя и София, и Фридрих его точно признали. Мужчина понял мое затруднение и поспешил сам мне представиться, отвесив церемонный поклон, такой же старомодный, как и его одежда.
– Барон Аймунд Ривальд, к вашим услугам, князь!
– Мне знакомо имя вашего старинного рода, барон – тут же вспоминаю я – фамилия Ривальд стояла первой под подписью Тиссенов в древнем Договоре.
– Да, это так – вздохнул старик – мой предок был удостоен этой высокой чести. И я, прожив долгую жизнь, жалею сейчас лишь об одном: что не мог лично стоять плечом к плечу с вами, князь, в тот момент, когда решалась судьба нашего княжества, и вам нужна была поддержка.
– Не расстраивайтесь, барон – накрыл я ладонью сморщенную руку Ривальда – ваш род сполна выполнил свой долг перед Тиссенами, вам незачем укорять себя. Но ведь вы хотели о чем-то поговорить со мной?
– Да. Но боюсь, что Вашему Сиятельству не понравится моя просьба, а мне не хотелось бы вызвать ваш гнев.
– Говорите, как есть, дорогой барон. Не могу обещать, что выполню вашу просьбу, но уж сдержать свой гнев точно в моих силах!
Старик помедлил немного, а потом решительно приступил к изложению.
– Возможно вы знаете, князь, что оба моих сына погибли в последнем сражении у Червонной. Вернее, младший погиб там сразу, а старшего еще успели довезти до нашего замка, и он уже скончался от ран в своем родовом гнезде. Перед смертью наследник признался мне, что у него есть сын-бастард, рожденный от простой горожанки, и попросил о нем позаботится. Я знаю, князь, ваше крайне отрицательное отношение к бастардам, и в чем-то даже понимаю его… Но поймите и вы меня: этот мальчик единственный, в ком еще течет кровь Ривальдов! Больше наследников в нашем роду нет…
* * *
Это он сейчас о чем?! А… наверное, о моих «братьях». С которыми я имел вчера очередной неприятный разговор. Поддался сдуру на уговоры Фридриха и разрешил им присутствовать на приеме – вроде как они были в свите отца в той битве, и даже принимали в ней участие. Да, и сейчас оба служат в полку головорезов, где по словам майора Дэкура, нареканий по службе не имеют.
Но вот лучше бы я не делал этого, ей богу! Мартин, столкнувшись со мной в зале, тут же начал задирать меня
– …Говорят, ты у нас теперь герой, братец?! За князей уже принялся?
– Так что мне остается, если они зарятся на мое княжество? – усмехаюсь я – А ты никак завидуешь, Мартин?
– Было бы чему! Не велика доблесть добить раненого и пролить княжескую кровь. Но тебе ведь не впервой, да?
Военные вокруг замолкают, прислушиваясь к нашей перепалке. И заинтересованно ждут, чем я отвечу на оскорбление бастарда. Ведь одно дело красивые речи в зале толкать, а другое – поставить на место наглого родственника. И я еще считал Мартина умнее Брюса? Придется ударить паршивца по самому больному…
– Ну, тебе-то, Мартин, беспокоиться не о чем, ведь в тебе княжеской крови нет.
– Отец признал
