Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)
– Вот и я так думаю, – согласился Первый секретарь. – Тут ещё вот какое дело. У нас на носу – учредительная сессия ОПЕК, она на сентябрь этого года назначена. ОПЕК – это арабы, а арабы – это пустыни. Надо им эту тему предложить. Рекультивация пустынь может их заинтересовать.
– Там ещё вода нужна, Никита Сергеич, – подсказал Келдыш. – С их энергоресурсами воду можно опреснять. А при наличии воды и биореакторов уже можно не только пустыню озеленять, тут комплексное развитие региона Ближнего Востока вырисовывается. Вот мы собираемся железную дорогу строить через Иран, с севера на юг. А ведь можно весь Ближний Восток железными дорогами связать, рельеф позволяет.
– Хорошая мысль, Мстислав Всеволодович! Поручу своим референтам доклад подготовить, а вы дайте задание в ИАЦ, пусть подберут материалы по теме. Вот видите, какими извилистыми путями иногда хорошие идеи приходят, – усмехнулся Хрущёв.
– Если бы вы, Никита Сергеич, знали, каким извилистым путём эта идея к нам пришла, – улыбнулся Келдыш.
– А каким? – поинтересовался Первый секретарь.
– Началось всё с доклада Владимира Алексеича Чеснокова, который ведёт научную работу по космическим теплицам, вместе с ленинградской детской коммуной...
– А он-то какое отношение к этим креветкам имеет? – удивился Хрущёв. – Он же вроде гидропоникой занимается?
– А ему дети книгу показали, научно-популярную, по биологии моря. Какой-то мальчишка принёс переплёт починить, – рассказал академик.
– Н-да... – Никита Сергеевич только головой покрутил. – Надо бы узнать, как того пацана зовут, отблагодарить за хорошую идею.
– Нет ничего проще, – Келдыш достал записную книжку. – Телефон коммуны у меня есть. Вы позволите?
– Пожалуйста, – Хрущёв повернул к нему один из телефонных аппаратов, стоящих на столе.
Академик набрал номер. Его звонок вызвал у секретаря директора детского дома лёгкий ступор – не каждый день в их детдом звонил из кабинета Первого секретаря ЦК КПСС научный директор Главкосмоса. Мстиславу Всеволодовичу пришлось долго объяснять и втолковывать, что ему нужен вовсе не директор детдома, который, как на грех, уехал в РОНО, а одна из воспитанниц.
Наконец, нашли и позвали к телефону Иру.
– Здравствуй, Ира. Это академик Келдыш. Вот, доложил о вашем предложении по планктону товарищу Хрущёву. Никита Сергеевич очень заинтересовался, и попросил узнать фамилию мальчика, который книгу принёс. Надо же вас всех поблагодарить за отличную идею, – Мстислав Всеволодович выслушал ответ Иры, и вдруг изменился в лице. – Спасибо, Ира!
Он положил трубку и с вытянувшимся лицом посмотрел на Хрущёва.
– Интересное совпадение, Никита Сергеич. Фамилия парнишки – Веденеев. Дима Веденеев.
– Совпадение, говорите? – рука Хрущёва автоматически легла на клавиши селектора. – Серова ко мне, срочно!
Подъехавший вскоре Серов развеял беспокойство Первого секретаря.
– Никита Сергеич, семей Веденеевых по стране не один десяток. Все на строгом учёте. Изменения в каждой семье отслеживаем. Но предугадать, в которой из них и когда родится тот человек, который через 54 года отправит нашу посылку – невозможно. До его рождения, скорее всего, ещё лет двадцать, если не больше. Это даже сложнее, чем искать чёрную кошку в тёмной комнате. Это – поиск в тёмной комнате чёрного котёнка, который ещё не родился!
– И не факт, что вообще родится, – добавил Келдыш. – История за двадцать лет изменится до неузнаваемости. Мы, скорее всего, уже вообще живём в некоем параллельном мире, который к миру Александра имеет весьма малое отношение.
– М-да... Понимаю, – кивнул Хрущёв. – Но ты, Иван Александрович, этот вопрос держи всё-таки на личном контроле.
– Обязательно, – заверил Серов.
Самый необычный сельскохозяйственный проект Хрущёв начал в ноябре 1958 года, причём инициатором его, пусть и невольным, оказался никто иной, как Иван Антонович Ефремов. 30 сентября вечером, на острове Санторини, после первого дня долгих и трудных переговоров, Хрущёв с сопровождавшими его членами делегации сидели на веранде отеля, где они разместились. По контрасту, разговор зашёл о проблемах освоения Севера. Никита Сергеевич, расстелив на столике карту СССР, посетовал:
– Такая гигантская территория, но для сельского хозяйства совершенно непригодна. Очень жаль. Оленеводы там, конечно, работают, оленей выращивают, но это всё не то. Олени у них, в основном, для собственного потребления. В Европейскую часть страны оленина не попадает. И не распашешь эту мерзлоту – всё равно ничего там не вырастет.
– Ну, я бы не был столь категоричен, – заметил Ефремов. – За время ледниковых эпох на севере Сибири накопился мощный слой пылеватых осадков. Это почвы мамонтовой степи. По количеству костей в этих мерзлых почвах можно весьма точно восстановить плотность животных в этой экосистеме. На каждом квадратном километре этих пастбищ в прошлом жил 1 мамонт, 5 бизонов, 8 лошадей, 15 северных оленей, а ещё – более редкие животные: овцебыки, предки маралов, носороги, сайгаки, снежные бараны, лоси. Жили и хищники: волки, пещерные львы, росомахи. В целом это получается более 10 тонн живого веса на квадратный километр – в сотни раз больше сегодняшней плотности животных в северных ландшафтах, где сейчас растёт только олений мох.
– Десять тонн? – не поверил Хрущёв. – Не может быть! А чем они там питались?
– Особенностью тундры является то, что мёртвые растения в ней почти не разлагаются, как в более тёплых широтах, а погружаются в вечную мерзлоту. – пояснил Иван Антонович. – Из-за этого органические вещества безвозвратно теряются: «пониженная активность микрофлоры обусловливает бедность тундровых почв азотом и приводит к накоплению в верхнем горизонте оторфованых растительных остатков ». Но бедность тундровых почв можно компенсировать внесением азотных удобрений, например, навоза. При этом на месте скудных мхов и лишайников появляются быстрорастущие и высококалорийные злаковые растения.
– Животные, особенно травоядные, производят много навоза. На хорошо унавоженных почвах даже на арктическом побережье обычный урожай травяной массы, того же сена, свыше 100 тонн на квадратный километр. В Европе обычный урожай – сотни тонн на квадратный километр. Количество корма, необходимого травоядным на год, оценить легко, вы, как аграрий, это и сами знаете.
– Ну да, соотношение масс 10 к 1, – подтвердил Никита Сергеевич.
– Именно. И если где-то травы дают урожай 500 тонн на квадратный километр, то эти пастбища прокормят 50 тонн травоядных, то есть – 100 коров или 1000 овец. Это обычная плотность животных на богатых культурных пастбищах, – продолжал Ефремов. – Но дикие животные более рационально используют ресурсы. И на диких пастбищах зверей будет не меньше. Равнины ледниковой Евразии были покрыты высокоурожайными лугами, кормившими миллионные стада копытных. Можно видеть, что «ледниковый» биоценоз представлял собой богатую и продуктивную экосистему, чьё существование полностью зависело от населявших её крупных травоядных. Если экосистема сбалансирована – сколько животных рождается, столько же должно быть съедено хищниками. Среди теплокровных обычное соотношение масс травоядных и хищников 100:1. То есть, в богатых пастбищных экосистемах в прошлом на каждом квадратном километре жило полтонны хищников. Это – пара львов или тигров с детенышами, пара гепардов, семья волков, да ещё лисы, росомахи, грифы и вороны.
– Львы? Гепарды? – удивился Хрущёв. – Это же южные животные! Как они могут выжить в тундре?
– Львы прекрасно переносят холод, – ответил Ефремов. – В прошлом они жили по всей Европе. Гепарды населяли русские степи ещё относительно недавно, в русских летописях гепард именуется «пардусом».
– 14 с половиной тысяч лет назад, в верхнем плейстоцене, произошло резкое потепление климата, закончилась ледниковая эпоха, – продолжал Иван Антонович. – Выживаемость людей, особенно детей, в средних и высоких широтах резко возросла, человек широко расселился на севере, а затем через сухопутный перешеек на месте Берингова пролива, проник в Америку. Это были опытные, хорошо вооруженные охотники, и они встретили стада непуганых животных. На севере Азии первобытные племена истребили 8 видов крупных животных, в Северной Америке 33 вида, а в Южной Америке почти все – 50 видов.
– Первые люди быстро совершенствовали своё оружие. Плотность животных в экосистемах, по мере их истребления, снижалась. В итоге, в большинстве пастбищных экосистем она стала недостаточной для их поддержания. Результатом стало наступление леса и тундры. Кусты, деревья, мхи начали вытеснять пастбища. Площадь лесов на планете увеличилась в 10 раз. Фактически, человек-охотник своими действиями разрушил собственную кормовую базу. Численность животных резко сократилась, и ему пришлось научиться быть рачительным хозяином.
