Красная дорама 3 - Денис Георгиевич Кащеев
— С удовольствием — если это, конечно, окажется в моих силах, — с готовностью повернулся я к нему.
— Мы здесь уже третий день — а города почти не видели, — продолжил Борис Борисович. — Одних нас просили никуда не выходить, а дать сопровождающего все время обещают — но постоянно то одно, то другое… В общем, воз и ныне там! В смысле…
— «Лебедь, рак и щука», — кивнул я, демонстрируя, что понял. — Иван Андреевич Крылов.
— Ну да, — несказанно обрадовался моей завидной для иностранца эрудиции Корнеев. — А завтра нам уже уезжать. Так вот, не могли бы вы там с кем-нибудь поговорить — с лебедем ли, с щукой ли, — выдавил чуть кривоватую улыбку он, — чтобы наконец как-то решили нашу проблему? Вечер, часов после пяти, у нас сегодня совершенно свободен — хотелось бы все-таки прогуляться по городу, посмотреть, что тут и как…
Ого! Пирог сам упал с неба, как говорят корейцы!
— Можно сделать лучше! — заявил я. — У меня на сегодня неотложных дел тоже больше не запланировано — охотно побуду вечером вашим гидом!
— Вы это серьезно? — просиял мой собеседник. — Было бы просто замечательно! Если, конечно, это вас не слишком затруднит…
— Ничуть! — заверил я. — После пяти, вы говорите?
— Да, где-то так.
— Что ж, так тогда давайте и договоримся. Подойду сюда, в гостиницу, к пяти.
— Только нас поселили не здесь, — поспешил уточнить Сергеев. — В неплохом отеле — тут грех жаловаться — но на отшибе. Практически за городом. Будто специально, чтобы никуда нельзя было самим пойти…
— Как называется отель? — поинтересовался я.
— Сейчас, один момент, — Андрей Николаевич полез в карман пиджака, достал оттуда что-то вроде гостиничной карточки — и протянул мне. — Вот. Тут по-корейски.
Название оказалось мне знакомым — из бумаг Джу. Отель действительно располагался за городом, на берегу соседней с Расоном бухты, но не так уж далеко — в десяти минутах езды, если верить изученным мной материалам.
— Неплохое местечко. Сам не был, но говорят, там лучший в окрестностях пляж, — заметил я. — И в ресторане — отличное разливное пиво!
— Только тем и спасаемся, — кисло усмехнулся Сергеев. — Пляжем и пивом. Да, кстати, — он протянул мне еще один картонный прямоугольничек, на этот раз — собственную визитку. — Возьмите на всякий пожарный. Ручкой вписан мой телефон. Номер местный, специально взял — можно на него отсюда звонить.
— Спасибо, — эту карточку я оставил себе, отельную — вернул собеседнику. — Тогда в пять — там у вас.
— Вам спасибо, товарищ Чон! — кивнул Андрей Николаевич.
— Пока не за что, — любезно улыбнулся я.
* * *
— Что это еще за дела, товарищ Чон⁈ — набросился на меня спустя минут двадцать куратор — уже в холле, после подписания протокола. — Кто дал вам право вмешиваться в режим пребывания иностранцев⁈
— Лучше ответьте, откуда взялась та тема насчет выбора десяти позиций из списка! — в свою очередь рявкнул я.
— Это… Говорю же: это, видимо, товарищ Ко что-то напутал в субботу, — разом сбавил тон Ю.
Незадачливого переводчика, кстати, сразу по завершении переговоров и след простыл.
— Надо же, какой вопиющий непрофессионализм! — покачал головой я. — Даже не верится… Или, может быть, товарищу Ко кто-то велел так сделать? — воззрился я на собеседника.
— На что это вы намекаете, товарищ Чон? — набычился тот.
— Думаю, вы сами понимаете на что!
В том, что ошибка была не случайной, я ничуть не сомневался: придумать на пустом месте эти пресловутые десять пунктов переводчик никак не мог! А вот умышленно исказить смысл сказанного на переговорах — запросто! Проверить-то было некому!
И ясно, что сделал это Ко не по своей инициативе — зачем бы ему?
Нет, определенно кто-то очень не хотел, чтобы Пэктусан набрал побольше «атомных» заказов — а с ними, видимо, и влияния. Скорее всего — в этом все дело и заключалось.
Только был ли тут замешан лично Ю? Если положиться на так называемую бритву Оккама и не плодить лишних сущностей — был.
Впрочем, когда дело касается многоступенчатых интриг, простые ответы уважаемого товарища Оккама далеко не всегда годятся. Нет, стоило правде открыться, куратор откровенно занервничал — это факт. Но из-за того, что был виноват, или потому, что сообразил: его технично подставили? Оба варианта не исключены.
— С этим со всем я разберусь… — буркнул между тем Ю. — Но непрофессионализм налицо, да… Печально… Товарищ Ко будет строго наказан! Однако, товарищ Чон, что касается вегугинов… — снова начал он.
— Вот и разберитесь — а не в свое дело не лезьте! — отрезал я. Джу говорила, что, кому надо, будут о моем задании предупреждены и совать палки мне в колеса не станут. То есть раз куратор не в курсе — значит, ему и не положено! Л — логика. — В конце концов, посоветуйтесь… с соответствующими структурами! — закончил я. — Там вам популярно разъяснят!
— Да, товарищ Чон, я понял, — как-то совсем уже поник мой собеседник. — Просто… Просто ночью у вас поезд на Пхеньян… Билеты мы вам взяли…
— Поезд? Это который больше суток будет тащиться? — скривился я.
— Он тут один такой…
— И во сколько отходит этот поезд? — деловито осведомился я.
— В два ночи… С этого мая ввели новое расписание…
Хм… Ну, в принципе, нормально — с русскими пообщаться вполне успею… Правда, помнится, из Расона у меня могла нарисоваться еще какая-то важная поездка, под нее мне, собственно, и многоразовый пропуск делался — с которым я в итоге в горы мотался…
— Я переговорю со своим руководством — и дам вам знать, актуальны ли для нас эти билеты, — заявил я с апломбом.
— Только не затягивайте, пожалуйста, — вовсе уж жалостливо выдал Ю. — Мест мало, желающих — много…
— Тут уж как получится, — многозначительно хмыкнул я.
Скисший куратор на это лишь покорно покивал.
28. У моря, у синего моря…
—
