#Бояръ-Аниме. Моров. Том 7 - Владимир Кощеев
Ведь им в отличие от тех же младших семей Солнцевых, не приходилось столько практиковаться. Но это временно, и уже лет через пять изыскания станут куда более интересными и изощренными.
Однако это не значило, что я относился к своим обязанностям спустя рукава. Так что пометки в документы добавлялись по мере чтения. А одну работу я и вовсе забраковал целиком.
Понятно, что на какой-нибудь высшей математике почти дословное цитирование разных источников вполне могло бы сгодиться. Там предмет старый, давно изученный, знай себе следуй инструкциям. Однако у себя я требовал иного, так что сборник цитат моих же лекций на общую тему меня совершенно не впечатлил.
— Иван Владимирович, прибыл Василий Владимирович, — раздался в селекторе голос управляющего. — Прикажете пустить?
Я вскинул брови от удивления.
Визит Окунева не был запланирован. Более того, мы практически не общались после того, как я спас его племянника. «Косарь» вернулся на службу, и у него просто не было времени поддерживать со мной связь, а я просто охладел к Окуневым настолько, что и сам не спешил восстанавливать общение.
Вдавив кнопку на аппарате, я заговорил:
— Пусть подождет меня в дальней гостиной. И подайте напитки, —распорядился я. — Я спущусь через десять минут.
Конечно, предполагается, что о визите предупреждают заранее. Ситуации, когда гость сваливается как снег на голову, обычно крайне редки и требуют срочной реакции. Однако у Василия Владимировича все еще есть мой номер телефона, и он вполне мог позвонить. Ну, или узнать, что я не хочу с ним разговаривать, отговорившись делами, и уехать.
Но раз никакой срочности нет, вполне можно закончить с чтением курсовых. И пометить себе организовать собрание на следующей неделе своего круга лучших студентов. А чтобы смотрелось особенно хорошо — провести его у меня дома.
Таким нехитрым способом можно и расположение показать, ведь не на территории академии происходит собрание, а дома. Практически встреча не гостей, а единомышленников. Помимо этого, смена обстановки позволит сменить отношения «преподаватель-студенты» на «наставник-ученики». В конце концов, именно личное ученичество лучшим студентам и будет предложено после окончания академии.
А вот если Семенов не пересдаст мне курсовую, придется его отчислить. Это же просто оскорбительно: пока другие занимаются делом, он всего лишь переписал мои лекции!.. Подобное наплевательское отношение к моему предмету и мне спускать никак нельзя. Ведь если бы не я, никакой академии не появилось бы вовсе.
Ладно, если бы он подошел ко мне с проблемой, я бы помог и тему выбрать, и подсказать, как ее написать. Но ведь он даже не попытался. К чему мне такой студент, для которого обучение всего лишь формальность? Тем более что за него платит казна.
Закрыв рабочую среду, я поднялся из-за стола и, прихватив трость, направился в дальнюю гостиную. Озвученное время ожидания как раз подходило к концу.
Окунев с нашей последней встречи нисколько не изменился. Все тот же взгляд, все те же движения. Разве что бородку отпускать начал — пока еще не слишком заметную, но изменение бросалось в глаза, состарив моего двоюродного дядю лет на пять-семь.
— Василий Владимирович, — произнес я, входя в комнату, — рад вас видеть у себя в гостях!..
«Косарь» стоял лицом к дверям, и мое приближение не было для него тайной — магическим зрением он обладал, седьмой узел давно освоил. Так что встретил он меня с улыбкой и легким уважительным наклоном головы.
— Иван Владимирович, — ответил он, — благодарю, что не стали отказывать во встрече, пусть она и неожиданная.
Я указал на кресло, к которому чародей явно не прикасался, все это время проведя на ногах. Но все равно Окунев сел лишь после того, как опустился на сидение я сам. Несколько секунд мы рассматривали друг друга, прежде чем «Косарь» заговорил:
— А я смотрю, обучать остолопов куда опаснее для здоровья, чем воевать, — с усмешкой произнес он. — Ты постарел, Иван, и серьезно. Понимаю, что нашла в тебе твоя невеста, такого представительного мужчину любая дама взглядом провожает.
— Зато ты выглядишь прекрасно, дядя, — посмеялся я. — Видимо, зарубежные поездки способствуют здоровью.
Он кивнул, продолжая улыбаться.
— Есть немного, — ответил Василий Владимирович. — Но я зашел не для того, чтобы сохранностью своей прекрасной внешности похвастаться. У меня к тебе серьезный разговор, и потому прошу поставить защиту от прослушивания.
Я вскинул бровь, а дядя решил пояснить, почему не делает этого сам.
— Так я буду уверен, что ты мне поверишь и не станешь подозревать, что наш разговор слушает кто-то еще, — заявил он. — Раньше я бы и внимания на это не обратил, однако мой брат поступил с тобой откровенно скверно, и я не думаю, что у тебя осталось так много доверия ко мне, как и прежде.
Хороший жест. Ссориться с самим Василием Владимировичем я не хотел, и все равно бы его выслушал. Но такое отношение приятно греет душу, чего уж там. Не так уж много людей может меня порадовать в этом мире. Так что если среди них останется «Косарь», пусть и пропадающий по другую сторону границы, это хорошо.
Однако для того, чтобы активировать чары, мне не приходилось тратить собственную магию. Не для того я дом перестраивал, чтобы в чем-то нуждаться внутри его стен. Так что заложенные в помещение печати вспыхнули, активируясь, и нас накрыл купол абсолютной тишины.
Теперь, что бы ни происходило внутри, снаружи услышать будет просто невозможно. Звуковые волны просто не преодолеют возведенный барьер.
— Я не так давно вернулся в Российскую Империю, — сразу же перешел к делу Окунев. — И еще бы дольше не возвращался, ты и сам прекрасно знаешь о моих отношениях с братом.
Я кивнул, а Василий Владимирович продолжил:
— По долгу службы я много где побывал, много за кем следил и даже немного поохотился, — откинувшись на спинку, сказал он. — Так что мне в руки попался документ… Скорее, твое личное дело, составленное не только из слухов и сплетен, но и конкретных фактов.
— Мое дело попало за границу? — уточнил я, не слишком удивленный таким поворотом событий.
Недоверие к службам Российской Империи во мне как укрепилось, так и не собиралось рассасываться. И если кто-то торгует информацией на сторону, я удивлюсь лишь тому, что он умудрился попасться.
— Нет, это
