Боксер-5: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
Да, такой выдержке можно было только позавидовать! Хотя по некоторым замашкам и повадкам Коляна я, например, не исключал, что в будущем, в девяностые, он вполне мог бы податься к браткам. Очень уж был у него узнаваемый типаж — «пуленепробиваемый лоб» — там таких ценили.
Еще одним исключением из общей массы был, как ни странно, Денис Бабушкин. Ему, конечно, приходилось потяжелее — все-таки со своими московскими приключениями он на довольно заметный срок вылетал из плотного ритма тренировок, а это неизбежно сказывается на уровне спортсмена. Тем не менее он, хоть и кряхтел и пыхтел всякий раз, когда нагрузка выходила за привычные ему пределы, ни разу не заикнулся о том, что ему тяжело или вообще он хоть чем-то недоволен.
— Слушай, а как ты справляешься? — спросил я однажды Дениса после тренировки. — Видно же, что тебе иногда прямо тяжело. Тем более ты вылетал из графика.
К тому моменту мне стало казаться, что у нас с Бабушкиным установились почти доверительные отношения.
— Ну а что делать, — меланхолично отозвался Денис. — Это же спорт. Здесь хоть вылетал, хоть не вылетал — если хочешь быть, что называется, в струе, вкалывай. А если вылетал — то вкалывай вдвойне.
— Обидно небось, что столько времени потерял, — заметил я.
— Да чего теперь об этом говорить, — махнул рукой Бабушкин. — Обидно-не обидно… У меня разве есть другой выбор теперь, кроме как работать?
— Можно вообще из спорта уйти, — подпустил я небольшую провокацию.
— Ну уж нет, — решительно ответил Бабушкин. — Я твердо решил для себя: пока здоровье позволяет, я буду в спорте. А все остальное подождет. Ну или вообще пусть кто-нибудь другой этим занимается. А мое место — здесь, на ринге.
Мне оставалось только порадоваться за тот решительный настрой, который теперь преобладал у Бабушкина. Все-таки человек способен на очень многое, если сам захочет. Да и вообще наши ребята показывали, что они из просто талантливых воспитанников постепенно вырастают в настоящих крепких профессионалов. И мне было приятно осознавать, что, возможно, в этом есть пусть небольшая, но все-таки моя заслуга. Тренерское прошлое давало о себе знать и, как я надеялся. расчищало мне дорогу к тренерскому же будущему. А пока я тренировался и впахивал наравне с остальными — чтобы кого-то чему-то научить, необходимо и самому овладеть этим в совершенстве и даже лучше.
И вот настал решающий день и час. После одной из, казалось бы, рядовых тренировок все наши тренеры, собравшись вместе, выстроили нас в зале, чтобы, как они сказали, сделать важное заявление. Мы, конечно же, сразу сообразили, о чем именно пойдет речь, и волнение, которое нас охватило, мне трудно описать словами. Тем более что до окончания сборов оставалось еще довольно много времени, никаких происшествий больше не случалось, а значит, речь могла идти о каком-то промежуточном отборе подходящих кандидатур для чемпионата.
— Ну что же, — заговорил Григорий Семенович, как «старший» над всеми остальными тренерами. — Мы хотели бы подвести итоги нашей работы на этих сборах.
Ребята зашевелились на месте, обнаруживая свое нетерпение.
— Сразу должен сказать, что абсолютно все присутствующие показали себя весьма достойно, — продолжил наш наставник. — Каждый из вас находится в великолепной физической форме. И даже новые упражнения, которые вводились по ходу дела, вы освоили довольно быстро. Приобрели новые навыки и укрепили уже имеющиеся. Так что по итогам прошедшего периода я вами доволен.
Динамовцы довольно заулыбались — похвала тренера на таких мероприятиях дорогого стоит.
— Но это был только первый этап наших сборов, — продолжил Григорий Семенович. — А теперь у нас с вами начинается неделя спаррингов. Именно на них и будет решаться, кто отправится на Чемпионат РСФСР.
Мы переглянулись.
— А как все это будет происходить? — спросил неугомонный Шпала.
— Все очень просто, — объяснил Григорий Семенович. — В рамках каждой весовой категории мы разделим всех вас по турнирной сетке. Кто победит в финале, тот и поедет представлять «Динамо» на Чемпионате. А тот, кто займет второе место — поедет вместе с ним, в качестве запасного. На случай, если с основным участником что-то произойдет — травма или что-то еще.
Динамовцы выдохнули с облегчением. Конечно, спарринги — это тоже по-настоящему тяжелая работа, но все-таки это очень знакомый формат тренировок, и здесь было хотя бы понятно, как нужно действовать. Вряд ли нам стоит ожидать каких-то сюрпризов вроде сбивания листиков на лету или ползания по канату.
Однако самое неожиданное Григорий Семенович, как оказалось, приберег напоследок. С улыбкой оглядев всех своих подопечных и насладившись нашей радостной реакцией, он сказал:
— Только учтите, ребята! Спарринги у вас будут необычные. А в чем именно это будет заключаться — узнаете уже завтра.
— Это что же он такое напридумывал? — озадаченно чесал репу Сеня, когда мы вернулись в номер. — Какие такие необычные спарринги-то? Встать на голову и боксировать ногами, что ли?
— Или боком, — подхватил Колян. — Или головами. А кто по итогам спаррингов головами не останется дурачком — поедет на чемпионат.
— Да-а-а, — протянул Лева, — Похоже, наш Семеныч всю свою изобретательность решил проявить. То упражнения всякие придумывает, то вот теперь спарринги какие-то необычные.
— Зато представь, как легко будет на чемпионате тому. кто туда все-таки поедет, — сказал я. — Выходишь — и просто дерешься, как обычно: без всяких ухищрений и выдумок! Красота, да и только!
— Дожить бы еще до этого чемпионата, — недовольно проворчал Шпала.
— Доживешь, куда ты денешься, — успокаивающе протянул Лева. — В конце концов, мы уже, считай, две трети сборов отпахали — и ничего, живые. А тут остались только спарринги. Я не знаю, что уж там такого необычного придумал для нас Семеныч, но все равно главную же суть спаррингов он отменить не может. Так что и это пройдем.
— Ага, — откликнулся Шпала. — Главное — инвалидом по дороге не стать, а то у меня уже есть сомнения.
— Да хватит тебе, Шпала, — не выдержал Лева. — Ну чего ты заводишься-то вечно? Всем так же тяжело, все так же впахивают, и ничего. В конце концов,
