Изгой - Александр Майерс
Хм-м. Делаю вывод, что таким образом они подают сигнал, что не хотят в это вмешиваться. Возможно, что дедушка Алексей всё же поболтал с членом их клана и объяснил, что атаковать в публичном поле одного из Грозиных чревато последствиями. Уверен, что князь Черепов точно так же не хочет новой войны, как и князь Грозин.
Звоню Егору. Оказывается, тот уже в курсе происходящего и начал ответные действия. Пока всё по стандарту — попытаться перебить негатив позитивом и запустить в комментарии десятки ботов. Пусть они утверждают, что всё это ложь и клевета.
Потому что так и есть, на самом деле. Да, я захватил компанию, но полностью законным путём. Это нельзя назвать рейдерством.
Я заранее подозревал, что после подачи Белозерской иска в суд такое может случиться. Поэтому уже были готовы опровергающие материалы, которые Егор прямо сейчас распространял.
С такими темпами я скоро стану экспертом в информационной войне. Уже не в первый раз приходится воевать через СМИ и социальные сети.
Продолжаю искать и нахожу кое-что гораздо более интересное. «Компания Цитата обвиняется в мошенничестве», гласит заголовок. Не понял, какое мошенничество?
Открываю статью и с удивлением читаю, что покупатель наших сибирских активов, оказывается, намерен подать на нас в суд. Вот это сюрприз! Неужто он тоже изначально был подослан моими дядьями?
Нет, вряд ли. Покупатель появился ещё до того, как меня официально изгнали из рода. Но могли ли дядюшки уже после покупки переманить его на свою сторону? Вполне возможно. У Династии длинные руки.
Вздохнув, говорю водителю:
— Ты был прав, Матвей, школа отменяется. Поехали в офис Цитаты.
Звоню Булатову и требую немедленно ехать туда же. Похоже, нам с бароном предстоит серьёзный разговор.
Пока едем туда, звонит Виктор и сообщает, что ночью на уральской фабрике была попытка диверсии. Один из работников специально испортил печь для сушки карандашей и намеревался устроить пожар. Происшествие предотвратили, виновник был пойман и допрошен. Оказалось, что с ним связались через анонимный мессенджер и предложили хорошую сумму.
Мы не сможем выяснить, кто это сделал, но сомнений у меня нет. Явно те же люди, что уговорили Эриха Кляйна выступить покупателем.
— Придётся усилить охрану на всех объектах, ваше сиятельство, — говорит Вик.
— У нас хватит людей?
— Часть придётся снять с офиса, если вы не против. Я не думаю, что его атакуют физически. Тех, кто останется, хватит. Если что, всегда можно позвать на помощь гвардию.
— Хорошо, действуй, — соглашаюсь я. — Если пострадает производство, это будет очень плохо.
— Вот и я так думаю. Принято, работаем.
Когда добираюсь до офиса, Булатов приходится подождать. Его благородие не торопится. Даже когда охрана мне докладывает, что он прибыл на парковку, проходит ещё немало времени, прежде чем барон поднимается. Как будто боится встречи со мной.
Надо полагать, не без причины.
— Доброе утро, Александр, — бурчит Богдан, заходя в кабинет.
— Доброе утро. Я так понимаю, вы уже ознакомились со всем, что про нас пишут?
Булатов, шумно выдохнув, подходит к кофемашине и жмёт кнопку. Только затем отвечает:
— Да.
— В том числе то, что компанию обвиняют в мошенничестве.
— Угу, — мычит барон.
— Я не понимаю, в чём здесь дело. Почему вдруг покупатель из Сибири ополчился на нас? Всё ведь прошло хорошо. Вы можете объяснить в чём дело?
— Я? — Булатов смотрит на меня через плечо.
— Да, вы. Потому что именно вы занимались той сделкой. Почему на нас хотят подать в суд?
— А разве в интернете не написано?
— Нет, — со сталью в голосе отрезаю я. — Ваше благородие, хватит ходить вокруг да около. Если вы понимаете, что к чему, так объясните мне. Я должен знать.
Булатов берёт чашку эспрессо и залпом выпивает её, будто водку. Потом подходит и садится за стол.
— Хорошо, ваше сиятельство.
Ого, какое начало. Видимо, барон действительно хочет рассказать мне нечто важное.
— Понимаете, сделка… была не совсем честной.
— Что это значит? — спрашиваю я.
— То, что проданные нами активы не соответствуют описанию. Мы завысили объём торговых площадей, а часть объектов и вовсе… — Богдан вздыхает, — существует только на бумаге.
Сказать, что я поражён — ничего не сказать. Так получается, обвинения не беспочвенны! Цитата действительно обманула покупателей.
— Как так получилось? — невозмутимо интересуюсь я.
— Ну вот так! Захотелось заработать на этом.
— Кому захотелось, вам?
Помедлив, Булатов бурчит:
— Не только мне. Ты же помнишь, кто покупатель?
— Некий инвестиционный фонд.
— Да, и он содержит средства нескольких крупных сибирских дворян. Но они не занимаются фондом лично, у него есть управляющий. Вот мы с этим управляющим и нагрели руки. А теперь он, сволочь, покрутил педали назад! — барон в сердцах хлопает ладонью по столу. — Он звонил мне полчаса назад. Требует признать сделку недействительной, вернуть деньги и добавить сверху компенсацию.
— Но ведь он и сам участвовал в махинации.
— Участвовал. Только доказательств нет, мы даже по телефону с ним не говорили. Виделись лично. Теперь, когда всё вскрылось, ему-то поверят. А нам нет.
Побарабанив пальцами по столу, я встаю и подхожу к окну. Гляжу на утренний город и затем говорю:
— Да, я помню, как вы летали в Томск перед заключением сделки. Выходит, вы надули сам себя. Этот управляющий получил свои денежки, а вы подставили компанию.
— Прости, Александр, — негромко бормочет барон. — Откуда я знал, что так получится.
— Теперь мне придётся с этой проблемой разбираться.
Поворачиваюсь к Богдану и вонзаю в него тяжёлый взгляд.
— Ещё раз, ваше благородие. Никаких действий без моего одобрения. Никаких махинаций. Если что-то подобное повторится — вы ответите.
Булатов прячет взгляд и бурчит:
— Хорошо.
— Скиньте мне телефон этого управляющего фондом. Я сам полечу в Томск и поговорю с ним. Пока они не подали в суд, можно попытаться всё замять.
— Хорошо, — как эхо, повторяет барон.
Сразу же заказываю билет на самолёт для себя и троих гвардейцев. Охрана мне пригодится. Не думаю, конечно, что на меня решатся напасть. Виталий и Юрий выбрали другой способ меня уничтожить — лишить бизнеса. Они начали именно с Цитаты потому, что это мой условно самый крупный актив.
Условно, ведь я
