Рядовой. Назад в СССР. Книга 1 - Максим Гаусс
— А черт его знает. Тут много мелких кишлаков. У местных туркменов нормально уходить от дома за пятьдесят километров. У них кочевой образ жизни, вот и бродят. А то, что за горами война идет, их ни сколько не беспокоит. Здесь войны нет, а остальное их не особо волнует.
Развернувшись, двинулись по обратному маршруту. Мне удалось пересесть поближе к борту, поэтому обзор стал гораздо шире.
Несколько минут все было тихо. Потом я различил какие-то странные хлопки непонятного происхождения. По недоуменному лицу ефрейтора Кириллова я понял, что тот их тоже услышал и сейчас вертел головой по сторонам.
И тут внезапно по ушам вновь ударил вертолетный рокот. Причем, очень сильно.
Одновременно с этим, из-за горной гряды вылетела вертушка, сопровождаемая отстреливаемыми тепловыми ловушками. Из задней части фюзеляжа винтокрылой машины валил густой черный дым, различалось пламя.
— Глядите! — крикнул кто-то из сослуживцев.
Падающая вертушка не смогла закончить маневр и резко завалилась носом вниз. Не прошло и десяти секунд, как Ми-24 вышел за область обзора и рухнул куда-то на скалы, совсем недалеко от нас…
Глава 18
Спасательная операция
Младший сержант Трофимов резко дал по тормозам.
«Шишига», скрипнув тормозами и взрыв колесами землю, остановилась.
Хлопнула дверь. Затем вторая.
— Твою мать! — раздался снаружи голос резкий прапорщика. — Нашу «птичку» сбили. Вот зараза, а⁈
Кириллов выбрался наружу, скрылся из виду. Я за ним.
По-хорошему, нужно незамедлительно доложить командованию, вот только рации у нас не было. Так уж совпало, что последнее время при выезде из части, аппаратуру связи не брали. В части и без того было плоховато с техническим обеспечением связи, а по словам начальника связи, где-то в этом районе находились залежи какой-то руды, потому и связь была отвратительной. Сомневаюсь, что причина действительно в этом — так Лавров говорил. Ввиду того, что патрулирование являлось скорее учебно-боевым, рацию и раньше брали не всегда.
Очень опрометчивый шаг. И теперь, когда рация нужна как никогда, ее не было.
— Бойцы, выгружаемся! — скомандовал старшина. — Живее, живее!
Я увидел обломки вертушки на склоне горы. Остатки корпуса объяло пламя, валил густой черный дым. Там что-то взорвалось, вспыхнул еще один очаг пламени. Но, черт возьми, в тридцати метрах левее я увидел растянувшийся на камнях белый парашют. Кто-то из экипажа успел катапультироваться.
В СССР велись разработки по катапультировании пилотов вертолетов, но их так и не внедрили в производство. В будущем, лишь на вертушках конструкторского бюро Камова реализовали систему отстреливания лопастей, чтобы при эвакуации пилота не покрошило в фарш. В восьмидесятые годы, в кабине имелись парашюты и фактически все, что оставалось пилоту, это вывалиться в блистер. А дальше — пятьдесят на пятьдесят, как повезет…
И вот сейчас пилоту как раз и повезло. Чуть в стороне от горящих обломков, на камнях повисло белое полотно парашюта. Прапорщик Лось тоже его увидел, бегом направился к нему. Кто-то из экипажа сумел эвакуироваться, но его не было видно. Высота маленькая, как бы он не разбился при падении…
Добраться до вертолета было возможно, хотя и непросто.
— Аптечку! — крикнул старшина. — Громов, Кириллов, Самарин, за мной! Остальные занять позиции, смотреть в оба!
И мы вчетвером бросились вверх. Расстояние небольшое, метров двести с лишним. Больше половины пути миновали без проблем, потом пошли сложности. Камни, валуны, трещины… Под ногами то и дело осыпалась мелкая каменная крошка, затрудняя подъем. И это учитывая, что мы были в полной амуниции, брониках и касках, с автоматами в руках. Пока влезли, знатно вымотались. Но адреналин в крови и понимание того, что от наших действий сейчас зависит спасение члена экипажа, ощутимо подстегивали продолжать действовать.
Вертушка продолжала гореть, а черные облака дыма было видно издалека.
Закинув автомат за спину, цепляясь руками за камни, я двигался быстрее всех. И первым увидел пилота.
Он был жив, но при катапультировании, из-за низкой высоты и не успевшего толком раскрыться парашюта, видимо сломал ногу. На летном комбинезоне и камнях была кровь. В районе виска тоже кровь, которая тонкой струйкой стекала по щеке. Возможно, у него имелись и другие травмы.
В руках у летчика был АКСУ. Короткий ствол Калашникова сильно дрожал в руках раненого. Глаза были перепуганные, сам бледный и тяжело дышал.
— Тихо, тихо! Брат, свои! — примирительно крикнул я. — Свои!
Выглядел он неважно, автомат чуть ли не выпадал из рук. Рядом валялась самодельная кобура-чехол. Поняв меня, он облегченно опустил голову на камни. Шлема на ней уже не было.
— Сюда! — крикнул я, привлекая внимание остальных.
— Живой? — Лось тут же выхватил аптечку.
Пилот иногда кратковременно терял сознание, потом вновь приходил в себя.
Совместными усилиями нам удалось снять парашют и аккуратно спустить раненого чуть пониже. Быстро зафиксировали сломанную ногу, плотно перетянули имеющимися средствами. Перебинтовали раны и ссадины, дополнительно обнаружили перелом ребер. И, похоже, голова тоже пострадала. В любом случае, его нужно было эвакуировать.
— Погодите… Погодите… Я старший лейтенант Васильев, оператор вертушки. Где капитан Савельев? — тяжело дыша, пробормотал пилот. Видно было, что ему хреново, но он нашел в себе силы узнать о состоянии своего экипажа.
— Вертушка разбилась. Вон там, горит. Ты один уцелел! — ответил Кириллов.
При этих словах, Васильев с досадой опустил голову.
— Старлей, держись. Сейчас мы эвакуируем тебя вниз. Доставим в часть, там тебе окажут медицинскую помощь, — твердо произнес прапорщик. — Ты, главное, держись!
— Слушайте… — пробормотал тот. Похоже, его собственная судьба сейчас не сильно волновала. Он хотел сообщить что-то важное. — Была вторая вертушка, восьмерка. А мы борт прикрытия. Ее тоже подбили, но она смогла совершить аварийную посадку где-то в горах, несколькими километрами южнее. На борту были гражданские, геологи. И еще военный советник.
— Как ты сказал? — голос у старшины изменился. — Геологи?
Тот закивал головой, скривившись от боли. — Молодые женщины.
— Что? — прапорщик Лось вдруг заволновался. — Как далеко?
— Не знаю… — скривившись, покачал головой раненый. — Может, километров семь-восемь отсюда.
— Успели доложить?
— Да непонятно, вроде да, но подтверждения не получили. В эфире шум один был.
Я прекрасно понимал, что это значит. В севшей в горах вертушке находится важная персона, которая ни в коем случае не должна попасть в плен
