Сколько горя нужно для счастья? (СИ) - Филантроп
— А что тут происходит? Мару увидела нас и следующий её вопрос был — Почему я стою тут перед Таисией совершенно голый. Стоп⁉ И вправду почему?
В последнее время я замечаю за собой много странностей. На улице если собака гавкает на меня, я встаю на четвереньки и начинаю лаять в ответ. Могу смотреть в одну точку часов шесть. Буквально позавчера вел душевные разговоры со старым приятелем в своих покоях, а потом выяснилось, что я был там один. Постоянно гуляя по замку, слышу вызовы телефона и еще очень много странной дребедени… Всем этим меня пытает чужеродная сущность, засевшая в сознании.
Я схожу с ума и кажется, могу представлять опасность для окружающих…
Это получается я всё время ходил перед Таисией голым, мельтешил перед глазами своей валыной, трогал за плечи, обнимал и целовал… А она главное почти никаких эмоций не выражала.
— А ты почему ничего не сказала?
— Вы же господин и вам всё можно, я просто думала так удобнее. Таисия состроила невинные глазки…
Мару накрыла меня покрывалом и под ручку повела одеваться, прямо как дедушку с Альцгеймером… Я вроде планету как теннисный мячик вращаю на пальце, а тут такие оплошности… Хорошо, что хоть под себя не хожу, пока что…
— Слушай, а ребенок трехголовый мне вчера тоже померещился?
— Что⁉ Какой ребенок?
— Блин, похоже стены в опочивальне, нужно в белый цвет покрасить… Вот тут мне стало страшно…
— Шучу! Ребенок был! Господи, ты бы видел своё лицо! У меня виски поседели от ужаса, а она схватилась за живот и хохочет.
— Ну держись негодяйка!
— Ах ты чего⁉
— Зря я тебя в детстве не порол, сейчас наверстаем упущенное!
Голенький я бежал за ней через весь замок, а простынь как супергеройский плащ развеивалась позади. Нас видели все, кому можно и кому нельзя — слуги, мои бойцы, повара, солдаты зашедшие попить водички.
— Давно пора… Наверное… Прокомментировал ситуацию Герасим.
— Ну да… Командир мужчина видный, а все без женщины время проводит… Отдых пойдет ему на пользу. Выразил мысли Гулливер.
— То есть женщина для вас просто отдых? Ливия малость возмутилась.
— Нет, что ты ягодка моя, ты всё неправильно поняла. Гулливер стал оправдываться, а Ливия умилялась. Буквально утром он продемонстрировал мужской нрав и прибил кувалдой одного подрядчика, а теперь как ребенок отчитывается перед ней.
Какие же мужчины все-таки забавные и нужные.
— А я вот считаю, что не всё так гладко… Дормидонт вставил пять копеек.
— А ты иначе и не можешь, ты же свою супругу на кусочки порубил. Эдуард тут как тут.
— А вы что думаете, все мужчины идеальные и живут не без греха? Степанида на правах равного бойца ворвалась в диалог.
— По крайней мере господин говорит, что мужчины — это полноценные люди, а женщины всего лишь ребра. — Вы заметили, что у нас ребер не хватает для защиты кишечника? Меригуан подключился.
— Я вообще не понимаю, что он имеет в виду! И ребер у нас у всех одинаково! Степанида была в ужасе от этого гения мысли.
Разговор закончился вердиктом, что — С женщинами тяжко, но и без них нельзя. Ливия со Степанидой просто послали всех куда подальше за такие тезисы.
— Заканчивайте треп. Дормидонт пойдем в поместье, остальные свободны.
* * *
Я вытащил изуродованное тельце из бочки. Шея в шрамах, морщинистая кожа, ноги словно сварены в кипятке, туловище исполосовано так, словно на нём делали заметки ножом, но главное, что оно живое и кричит.
— А что обычно с такими делают? Спросил я.
— Нужно имя хоть дать… Ответила Мару.
— Ну пусть будет… Антип.
— Хмм, интересно, а если бы не та кошка, то над моим именем ты бы тоже не заморачивался?
— Боюсь, мой ответ тебе не понравится… И уже в свой ответ, она ущипнула меня за щеку!
— Думаю кормить его пока не нужно, и так напился. Посмотрим отблагодарит он меня или проклянёт за спасение, когда вырастет. Кстати, о росте… Грузить знаниями детскую психику смысла нет, а вот взрастить быстро можно, опыт уже имеем, покосился я на Мару.
— И что ты так смотришь? Все то она чувствует…
— Ничего…
— Дормидонт будешь кормить его особой кровью один раз на ночь. Как только он подрастет до сих пор. Я показал на себе высоту до туловища. — Приведешь ко мне, будет образовывать мальчонку.
— Хорошо господин. Посмотрим какой из него получится папка.
— Хорошая идея оставлять ребенка в таком месте? Тут как бы тела повсюду лежат и кровью пахнет. Мару пыталась вразумить меня, но кто я такой чтобы думать в рациональной плоскости?
Тут покоятся пятьсот тел с пересаженными органами. Мы автоматизировали процесс и вмонтировали в туловища небольшие крантики, чтобы кровь сливалась удобнее, а чтобы пленники не елозили ногами и руками, их отрезали к черту.
Почти тысячу конечностей пожарили и подали на ужин солдатам, а тот фарш что мне доставляют в ведерках, я перенаправляю в школы, пусть дети хоть что-то перенимают от взрослых.
Как же приятно делегировать детей, пусть Дормидонт мучается. Я поймал себя на мысли что мне жутко нравится играться с жизнями живых существ.
— Слушай Мару, а ты хочешь посмотреть на один любопытный эксперимент? Помешательство усилилось до той поры, при которой можно играться в бога.
— Ты что удумал? Подняла она брови вверх. — Явно же что-то не гуманное…
* * *
— Зачем нам собака и этот преступник? Я велел привести в замок дворнягу и одного приговоренного к смерти. Собаку покормили и потому она спокойно сидела, виляя хвостом, а вот человечек ерзал по земле и кричал. — Отпустите! Я не виноват! Вот лжец, его еле отодрали от той бабы, причем он потешался даже когда она была мертва.
— Плевать виноват ты или нет, отныне ты будешь жить как собака. Вынес я приговор.
— Смотри что умею! И в добавок похвастался перед Мару.
Я положил ему ладонь на голову, а другой рукой схватил собаку за морду и опля!
В следующий миг они оба упали на землю и стали брыкаться конечностями как при конвульсиях, ногами и лапами царапая кафель. Один издавал нечленораздельные звуки, другой лаял.
— Ты переместил душу собаки в человека и наоборот? Мару удивилась.
— Ага, правда забавно? Смотри их нервная система сходит с ума. Они не понимают, как двигаться в новом теле. Шарик даже в штаны напрудил.
— Шарик? Мару поражает моя способность безалаберно относиться к именам. Хорошо, что никто не знает, как меня самого зовут, даже я.
— Хоть он теперь и носит человеческое тело, но пусть имя будет собачье. Я подошел к шарику и дал ему сапогом по морде, но не просто так, а чтобы передать знания, самые азы.
Конвульсии прекратились, он робко встал на две ноги и стал озираться по сторонам. Я передал ему знания десятилетнего юнца. Отныне он знает, что такое человек, планета, небо, земля… и прочие пустяки.
Новорожденный человек уставился на меня. — Ну что ты шарик смотришь на меня? Пропел я пару строк из любимой песни.
— Я теперь человек получается… Вот и первые слова.
— Да, но предупрежу сразу, тут нечем гордится. Я почесал его за ухом. Пока он пребывает в шоковом состоянии.
— Мару будь добра укажи ему дорогу к Леопольду, пусть помогает там, вдруг его порода охотничья.
— Вроде обычная дворняжка же… Отозвалась Мару.
Глава 33
Свобода — это делать то, что ты хочешь, не заботясь о чужом мнении. В прошлом мире хоть почти и не существовало рабства, но планету населяли несвободные люди. Им законом запрещено воровать, убивать, хамить, брать без спроса чужую женщину, запечь в духовке соседского мальчонку.
