Четвертая масть - Игорь Черемис
Я кивнул.
— Пожалуй, да. Не то, что я рассчитываю снова попасть куда-нибудь ещё, но никогда не знаешь, что пригодится в жизни.
— Предусмотрительно, — он усмехнулся. — Но вряд ли я открою тебе какие-то тайны. И вряд ли ты сможешь их использовать, даже если вдруг на твоем жизненном пути снова когда-нибудь возникнет аналогичная аномалия. Впрочем, если так случиться — сразу иди к Михал Сергеичу и проси разыскать меня. А мне назови те две фамилии предателей в комитете. Остальное мы сделаем сами.
Я не поверил своим ушам.
— И всё? — недоверчиво переспросил я. — А все эти рассказы про Горбачева, про перестройку, про тот же ГКЧП, про распад страны, наконец? Они что — вам совсем никак не помогли?
— Разве что укрепили нас в нашей правоте… — Валентин с сожалением посмотрел на то, что осталось от сигареты, и отшвырнул её в траву.
— Мда… — протянул я рассеянно. — Не получилось из меня прогрессора.
— Стругацкие? — блеснул эрудицией Валентин.
— Они самые…
— Эй, ты не раскисай, — он ободряюще хлопнул меня по плечу. — Всё-таки первый камешек, который сдвинул лавину, был именно твоим.
— Да, но я и не подозревал, что… я же тогда вообще не знал, что говорить, нёс первое, что в голову пришло.
— Иногда импровизация удается лучше всего, — Валентин дернул здоровым плечом. — Мне, кстати, больше интересно, что там у вас случилось с нами… но, в принципе, я догадываюсь. Меня через год, скорее всего, выперли на пенсию — выслуга есть, дали бы очередное звание и до свидания. Михал Сергеича, думаю, уволил Рыжков, он бы обязательно поставил на его место своего человечка. Товарищ Долгих так и закончил бы кандидатом в члены Политбюро — то, что Горбачев ему завидовал, ни для кого не секрет. Остальные… фамилии называть не буду, часть ты скоро и так узнаешь, а про других тебе и знать не надо… судьба остальных, думаю, сложилась бы по-разному. Кого-то могли и того… слишком большой змеиный клубок собрался, не ожидали мы такого. Но ты назвал нам две фамилии, а остальное… остальное было делом техники.
— Техники… — эхом откликнулся я, — Только не говорите, что вы смогли всё это подготовить за полтора месяца. Те же войска в Москве…
— А смысл это говорить? — улыбнулся Валентин. — Это будет вранье, а настоящие коммунисты не врут. Да и особого секрета тут нет. В Генеральном штабе есть самые разные планы развертывания войск. И некоторые из них предусматривают ввод подразделений в большие города. Например, в Москву. Захват здания комитета мы обсудили быстро… нас только Кремль беспокоил, но они вчера ночью сдались, даже стрелять не пришлось. Правда, теперь начинается самое трудное.
— В смысле?
— В прямом. Ты же недавно сдавал экзамен по истории и должен понимать — захватить власть не очень сложно… мосты, телефон, телеграф — всё по Ленину. В наших условиях — газеты, телевидение, те же мосты, аэропорты и вокзалы.
— Рынки, банки, рестораны… — не удержался я.
— Это что?
— Анекдот перестроечный… так себе, не смешной, — отмахнулся я. — С захватом мне всё понятно. А с удержанием что?
— Удержать власть очень трудно… — Валентин чуть осуждающе покрутил головой. — Заставить старые кадры работать в новых условиях, сделать так, чтобы всё начало функционировать как следует — эта задача не всем по плечу. Но ничего… большевики в семнадцатом справились, думаю, и мы осилим. Всё, иди, открывай ворота, сейчас твоего Боба нам принесут.
* * *
Я послушно двинулся к калитке. Ноги, правда, были какие-то деревянные, и в голове неприятно шумело, словно после ударной порции водки. Но я точно не пил — просто рассказ Валентина так на меня подействовал. Как там было у поэта — нам не дано предугадать, как наше слово отзовется? Вот и отозвалось. Я-то разливался соловьем, описывая этим ребятам все ужасы, которые сулит стране приход Горбачева, а у них уже была организация, способная на захват власти. И ведь действительно — всё по науке, человек оттуда, человек отсюда, один министерства держит, другой в КГБ вес имеет, третий с промышленностью на ты, четвертый… Валентин не назвал тех, других, но там и так всё было ясно — армия целиком или по частям, сухопутные войска, ПВО, авиация, иначе никакие самолеты до Ходынки не долетели бы, сейчас всё-таки не восемьдесят седьмой. У них было схвачено всё. Только они чего-то не знали, выступать открыто опасались — и в моем варианте истории так и не выступили. Но тут к ним попал самый настоящий человек из будущего, назвал пару фамилий — и спустил, образно выражаясь, спусковой крючок. Хотя, может, и не образно. Я пока не знал, что они сотворили с тем же Черненко.
Но до калитки я добраться сумел. Оглянулся на Валентина, тот кивнул, я открыл защелку — и во двор ввалились четыре человека. Трое были на своих ногах, во вполне современной по моим представлениям о будущей армии форме — нагнанные в город солдаты носили древнее хэбэ. Эти же были в камуфляжных пятнах, сверху все трое носили бронежилеты, а вооружены они были совсем небольшими «Калашниковыми» со сложенными прикладами — я не помнил точно, как называлась эта модель — и пистолетами в кобуре, что висела на поясном ремне[18].
Двое из них тащили четвертого — он был со связанными руками и ногами и без сознания, и его голова безвольно моталась при каждом шаге.
Меня эта троица удостоила лишь мимолетного взгляда. Они прошли мимо, и я поплелся за ними. Потом один из них обратился к Валентину:
— Товарищ полковник, задание выполнено. Какие будут указания?
— Спасибо, старшой, — кивнул тот. — Вон, в сарай его киньте. Сопротивлялся?
Кажется, это и был тот самый старший лейтенант Хорошилов. Знаков различия на их форме не было.
— Никак нет, лежал на диване, смотрел телевизор. Оружия не было, только вот это, — Хорошилов неуловимым движением извлек откуда-то знакомый мне нож и рукоятью вперед передал его Валентину. Тот взял, повертел в руках.
— Штатный?
— Да, от АК-74.
— Хорошо.
Пока они рассматривали орудие убийства, двое других членов группы дотащили Боба — а я уже не сомневался, что это он — до сарая. На самом деле это был весьма просторный домик в углу участка, в котором могла бы с комфортом жить небольшая семья; возможно, так оно и было — я не исключал, что там при нужде обитали, например, всякие официантки и поварихи.
— Мы ещё нужны?
— Нет, всё. Благодарю за службу.
Козырять они не стали — просто молча развернулись, и, снова не обратив на меня
