Целитель #12 - Валерий Петрович Большаков
— Все-таки, шахта?
— Да, Архипыч! Хотя бы в три моих шага ствол — и на четыреста метров вглубь! Спецы нужны, чтобы и в проходке соображали, и взрывниками сработать могли…
— Ручные буры, — подсказал Федор Дмитриевич, — взрывчатка…
— Дорого, очень всё дорого! — быстро заговорил Бур Бурыч, — но всё окупится! Здесь, под лавою — миллионы тонн трансуранидов и прочего добра! Да мы чуть ли не в каждом колхозе сможем атомную станцию выставить, энергии будет — ну, просто завались!
— Ладно! — хмыкнул Леонов. — Двигайте к нам. Ужин скоро! Обсудим всё за столом…
* * *
Исполнилась давняя мечта Королева — луноходы второго поколения сцепили в поезд из четырех модулей, двадцать два колеса на всех. Тягач впереди соединялся с жилым вагончиком гибким переходником, третьим модулем была буровая, а за нею тащился передвижной энергомодуль.
Поезд мог отправляться в экспедицию на два месяца, но какой нормальный селенолог покинет месторождение трансуранидов? И состав луноходов застывал на недели, пока шло бурение, пока настырные человеки доколупывались до лунных тайн.
Жилой вагончик-модуль был рассчитан на четверых. Дворский с Кудряшовым бурили, Ксанфомалити восторгался и строил планы, а Почтарь невыносимо скучал.
Вдалеке от базы, от Ани, Паха изнывал от безделья. Что делать водителю тягача, который стоит колом вторую неделю подряд?
Но сегодня Павел отмечал праздник — скоро все придет в движение! Вагончики-модули тронутся, а пробуренная скважина останется.
Бодро подняв верхние и нижние спальные полки, Почтарь закрепил их, и выглянул в задний иллюминатор — бурильщики крепили вышку растяжками.
«Скоро поедем!» — он хлопнул руками в перчатках, и опустил лицевой щиток.
— Скоро пое-едем, — тихонько пропевал Павел, — скоро поедем…
Отшлюзовавшись, он попал в тень, отброшенную тягачом, и зашагал к энергомодулю, выходя на свет.
— Закругляйтесь! — бодро прикрикнул Почтарь. — Поезд отправляется по расписанию!
— А у нас билетов нема! — хохотнул Федор Дмитриевич.
— С «зайцев» штраф!
Прогнав тесты радиоизотопной установке, Павел включил подачу. Рядом из реголита ударил фонтанчик пыли.
«Метеорит? Вот только этого мне и не хватало…»
Зачем-то глянув вверх, Почтарь ничего не увидал, кроме угольно-черного неба и блеклого подвижного светлячка — какой-то спутник крутился по селеноцентрической.
Вернувшись в вагон-модуль, Паха не удержался, и подал сигнал — помигал красным маячком.
— Идем уже! — донесли наушники добродушное ворчание селенолога.
— Леонид Васильевич, там метеорит шваркнул!
— О, это редкость, Паша! Вероятность угодить под космическую щебенку исчезающе мала. Сейчас мы…
По очереди отшлюзовавшись, ученые набились в модуль.
— Поехали!
Двадцать два мотор-колеса ворохнулись — и покатились, неся свой ценный живой груз и слегка покачивая буровой вышкой, как мачтой.
— Бом-пам-м! — звонко ударило в покатую крышу, и воздух зашипел, вырываясь наружу. — Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш!
— Разгерметизация! — рявкнул Почтарь. — Щитки!
Ученые поспешно опустили лицевые забрала, отступая к шатким стенам, как будто они могли уберечь.
— Бом-пам-м! Бом-пам-м! Бом-пам-м-м!
— Метеорный поток? — пролепетал Ксанфомалити, бледнея.
— Бом-пам-м-м! — выбив искры, метеорит впился в дугу каркаса.
— Паха! — гаркнул Бур Бурыч. — Гони!
— Не могу! — обронил Почтарь, добавив пару непечатных. — Кабель перебило! Иду на половине мощности!
Кудряшов стащил перчатки, и подсел к рации.
— Сообщу на базу!
— Во-во! — поддержал Паша. — Пусть хоть «Муравья» вышлют! На всякий случай!
В наушниках щелкнуло, и тут же зазвучал встревоженный голос Леонова:
— Что случилось?
— Метеоритная атака! — зачем-то крикнул селенолог.
— Жилой вагончик разгерметизирован, — доложил Кудряшов, — перебит дублирующий кабель, движемся со скоростью… километров десять в час!
— Никто не ранен? — донесся Ясин зов.
— Все целы, Ясенька!
Глухая тревога бродила в Почтаре. Глянув в верхний иллюминатор, он осторожно сказал:
— Алексей Архипович… Может, я параноик, и пусть Яся выпишет мне успокаивающее, но… В тот самый момент, когда ударил первый метеорит… Первый, который я заметил! Буквально в шаге от меня — я стоял возле энергомодуля… В общем, над нами пролетел спутник.
— Та-ак… — в глухом голосе начальника базы рокотнула угроза. — Минутку, Паша.
— Вы что? — надменно фыркнул Ксанфомалити. — Полагаете, в нас стреляли? Что за чушь!
— А вы думаете, пулемет трудно зарядить метеоритами крупного калибра? — огрызнулся Павел.
— Ну, знаете! Теория лунного заговора, ага…
— А я бы не удивился, — спокойно молвил Дворский. — Американцы с лета визжат и трясут плакатами: «Russkys, get off the Moon!»
— Не нравится им, что мы первыми добрались до здешней «Урановой Голконды»! — поддержал товарища Бур Бурыч.
— Да кто им мешает⁈ — воскликнул селенолог. — Моря Дождей хватит на всех!
— А на чём им добираться? — вступил Почтарь, выруливая между двух остроконечных скал. — Для «шаттлов» тут погода нелётная, а супертяжа у них больше нет!
— Называется «Ни себе, ни людям!»…
— Ага! «Так не достанься же ты никому!» — и огонь на поражение!
— Товарищи, товарищи… — слабо воспротивился Ксанфомалити. — Это только версия…
— Все в порядке? — наушники донесли начальственный глас.
— Обстрел прекратился, Алексей Архипыч! — доложил, кривя лицо, Почтарь.
— К-хм… Над вами пролетал американский спутник «Сентинел-1». Официально — разведывательный. А что у него на борту, кроме фотокамер, неясно…
— Алексей Архипыч, — сдержанно заговорил Павел. — Позвольте мне на «элкашке»! Я бы к этому «Сентинелу» подлетел… с «визитом вежливости»!
— Ага, чтобы тебя сбили?
— Так я бы на обратной стороне, там у них связь со спутником прерывается!
— Нет уж, Паша. Давай, не будем. Завтра прилетит «Заря», обговорим все с Кубасовым.
— А если они базу обстреляют? — сдержанно выговорил Павел.
— Не обстреляют! — резко сказал Дворский, и постучал по раме, в которую вонзился метеорит. — Обычный «небесный камушек» летит со скоростью пятьдесят, а то и сто километров в секунду, а этот… Два-три километра, от силы. Смотрите! Остальные тоже в полу застряли! Это пули, понимаете? А база прикрыта метровым слоем реголита — не пробьют!
— Вот что, селенологи… — заворчал Леонов в эфире. — Осторожненько выковыряйте эти… улики. О, вас уже видно на горизонте! Давайте, поживей…
— Мчимся изо всех сил! — бодро откликнулся Бур Бурыч.
Почтарь усмехнулся, но кривой изгиб его губ тут же смягчился. Он представил Анечку, как она нервно сплетает и расплетает пальцы, со страхом поглядывая на монитор: до чего же медленно, невыносимо медленно приближается «поезд»!
«Ничего, Анютка! — подумал Павел, чуя, как теплеет на душе. — Всё будет хорошо, и даже лучше! Правильно Мишка говаривал…»
Тот же день, позже
Щелково-40, проспект Козырева
Разумеется, зайти в кабинет директора — в мой кабинет! — я бы смог и в понедельник, но ведь он, как известно, начинается в субботу…
Одно плохо — длинноногая секретарша не украшала приемную… Шучу. И без того хватает пикантных подробностей в моей далеко не святой жизни.
На всем этаже стояла тишина, а редкие голоса, если и доносились, то снизу, из лабораторий. Я с утра приметил Киврина и Томилину. Ну, Аллочка наверняка не даст Володьке спокойно поработать — станет смущать да испытывать на стойкость дух женатого человека. Может, ее на Алехина напустить? Юный практикант точно не устоит…
Я прошел в кабинет — в свой кабинет, прошу заметить, — и первым делом открыл окно. Пускай выветрится стариковский запах, а то посетительницы подумают еще, что от меня…
Меня передернуло — чего это ты такой игривый с утра? А, пан директор?
Прикрыв дверь, я принюхался — сквознячок донес морозный запах выпавшего снега. Приблизился к окну, глянул вдоль проспекта — да нет, асфальт по-прежнему черен, лишь в воздухе вьются редкие снежинки. А вот тучи набухли конкретные, может и повалить. То-то радости будет моим лыжницам!
Рита уже и с горки съезжает весьма лихо, правда, крутых спусков избегает. Юлька и вовсе в начинающих, но энтузиазма у малышки на троих.
«А себя-то ты чего минусуешь, товарищ директор? — пригвоздил я ленивую натуру. — Нет уж, дружочек! Выпадет снег — и путь твой ляжет в Комаровку! Не то раздобреешь, сидючи, а кубики пресса трансформируются в складки…»
Зазвонил телефон — солидный винтажный аппарат из потертого бакелита.
— Алё?
— Привет… — робко выдохнула трубка.
— Привет, Наташка! — обрадовался я. — Как жизнь?
— Да ничего так, — чувствовалось, что на том конце провода заулыбались. — Рита меня отругала, сказала, чтоб звонила чаще, и ей, и тебе!
— Вот-вот, — притворно вздохнул я. — Пока не обматеришь некоторых, фиг дождешься звонка!
Трубка переливчато засмеялась.
— Да нет, Рита не бранилась! Она меня
