S-T-I-K-S. Пройти через туман 3 (СИ) - Елисеев Алексей Юрьевич

Трудовой лагерь располагался на медленном кластере, грузящимся раз в семьдесят с небольшим лет. Тот редкий случай, когда иммунные размещали свои поселения не на стабильных кластерах, а на обычных. Мне показалось это сначала странным, но место и вправду было удобным. Его было удобно защищать, потому как располагалась Треблинка в долине, зажатой с двух сторон покатыми, но высокими холмами. С третьей стороны имелась бухта с узким входом, формой напоминавшая бутылку, ну а с четвёртой тянулась линия стационарных укреплений с противотанковыми рвами, надолбами, ежами, колючей проволокой, минными полями и несколькими линиями траншей. Кроме того, трудовой лагерь притаился в конгломерате обычных кластеров, которые муры трясли не хуже рейдеров, выгребая с них всё ценное подчистую.

Здешняя охрана не лютовала, да и вообще выполняла скорее декоративные функции. Да, они не выпускали узников и следили за тем, чтобы мы вдруг не разбежались. Однако относились к тому, что происходит внутри, с определённой долей пофигизма, никаких обысков, построений, перекличек и прочей ерунды, осложняющей жизнь в местах лишения свободы, тут не было. Был обязательный комендантский час и браслет с радиометкой, заклёпанный у каждого узника на ноге. Собственно, это были все средства, ограничивающие нашу свободу.

Если бы не обязательная трудовая повинность и не еженедельная обязательная сдача по пол литра крови, то и вовсе можно было бы принять здешнее гостеприимство за санаторий на берегу Белого моря. Если мне память не изменяла, то для здоровья безопасно сдавать кровь один раз в два месяца, но организм иммунных куда крепче и восстанавливается заметно быстрей. В день сдачи узникам был положен санитарный день, который отводился для стирки и помывки. На следующее утро никто не выглядел обескровленным.

Но самым действенным средством удержания людей в повиновении были не охранники и колючая проволока, и не пулемёты на вышках, а пропаганда, гласившая… Большего бреда я в своей жизни не слышал. Из радиоточек в бараках день и ночь лились потоки вранья, как администрация трудового лагеря, не покладая рук, стремится обеспечить свежаков всем необходимым. Утверждалось, что только благодаря этим усилиям Треблинка остаётся единственным безопасным оазисом в мире, где нам приходится теперь жить.

Часть передач была посвящена ужасам Улья. В них подробно рассказывалось о заражённых и их стадиях развития, атомитах, сектантах и серых инопланетных тварях. Однако замалчивались способы борьбы с ними и азы выживания на кластерах.

По уверениям радиоточки, всё, что нужно было для освобождения — окрепнуть физически и отработать своё спасение. Справедливости ради нужно сказать, что некоторых время от времени вызывали к КПП администрации. После этого их не видели. Зато на следующий день интервью с узником, покинувшим трудовой лагерь, мы слышали по радиоточке. Освободившийся в обязательном порядке сообщал, что с ним всё в полном порядке, и что теперь он трудится, например, автомехаником, рассказывал, что его поселили в служебное жильё… Дальше следовало перечисление благ цивилизации, которых мы в лагере были лишены, и перспектив на будущее. Но правда состояла в том, что никого из «освободившихся» я больше не видел. Как я подозревал, свежаки должны были просто дозреть до необходимой стадии, чтобы их было рентабельно разделать на органы. Нет, я не исключаю, что кто-то из треблинцев действительно стал муром или начал работать на них, но, видимо, участь большинства из них была незавидной.

Тем не менее, на подавляющую часть заключённых пропаганда оказывала своё воздействие. Однако не все верили этим лживым словам и посулам. Мы видели и чувствовали реальность каждый день. Жестокость и безразличие администрации были очевидны. Они использовали узников, как бесплатную рабочую силу.

Штыка, Медведя и Вождя поставили работать на строительстве пристани, где они с утра и до вечера возили тачки с цементным раствором из точки «а» в точку «б». Штык и Медведь буквально с ног падали первые дней десять, мы же с Вождём подолгу общались, делясь информацией и мыслями, попутно совершенствуя знание языков. Он русский, я английский. Если бы не эти наши разговоры, то впору было бы лезть на стенку от тоски, безрадостного существования и невыключающейся радиоточки.

После того, как знахарь определил мой Дар, другого пути, как попасть на станцию зарядки, у меня не было. Так как в Треблинке с электричеством всё было не слишком хорошо, заряжал я всё. От мобильников и ноутбуков до ручного инструмента и электромобилей. Серия зарядок, глоток живуна, ещё серия зарядок, ещё глоток и так по кругу все восемь часов рабочего дня.

Ожидаемо, я улучшил своё владение Даром. Мощность Дара также возросла скачкообразно, но это я связывал не с постоянной практикой, а с двумя загадочными браслетами из матового серого металла на запястьях. Они ощутимо теплели, когда я начинал использовать Дар. Наощупь сомнительные украшения оставались такими же прохладными, как и должны быть. Муровский знахарь или не понял, или не счёл важным, что я могу инициировать поле, которое временно выводит из строя все электрические приборы в радиусе действия, а тем временем и его радиус возрос до ста с небольшим метров. Способность заряжать аккумуляторы и батареи дополнилась способностью «забирать» энергию из тех же аккумуляторов, батарей и электрической сети. И не просто забирать, а пополнять свой собственный банк энергии. Где он находился, оставалось для меня загадкой, как и то, насколько этот невидимый аккумулятор ёмкий, но по субъективным ощущениям, покалывать начинало вдоль позвоночника, при использовании Дара. Выходило, что если я спокойно могу метнуть около десятка молний, то запас очень большой.

Вот таким нехитрым образом мы и прожили полтора месяца в трудовом лагере пиковых. Как только мы обжились и адаптировались в Треблинке, словно сам собой созрел план побега. На стройке Штык сумел найти никому не нужный, достаточно большой лист кровельного оцинкованного железа. Покумекав с ним ночью, решили, что я при помощи своего Дара мог бы попробовать сварить каркас из тонкой арматуры, а затем и прихватить его листом железа.

Несколько дней подряд я тренировался на своём рабочем месте в свободные минуты изображать из себя дуговую электросварку, получалось всё лучше. Вождь нашёл достаточно крепкие доски, которые могли бы во время побега послужить вёслами.

В принципе, вся сложность плана заключалась в том, чтобы «потеряться» мне. Вывести из строя электронные маячки при помощи моего Дара было самой простой задачей в плане. Мы четверо, в отличие от всех остальных, знали, что это может быть наш последний шанс на спасение, и не собирались его упускать. Мы были готовы рискнуть всем ради свободы, но риск должен был быть оправданным.

Когда мы уже были почти готовы к побегу, произошло нечто неожиданное.

Часа в три ночи нас разбудил грохот. Оконные стёкла брызнули внутрь нашего барака, как шрапнель. Мы вчетвером встретились на полу.

— Что происхо…

Спросил меня Штык, привыкший, что у меня есть большинство ответов на его вопросы, но его заглушил ещё один взрыв. Начали долбить автоматические пушки. Я осклабился прямо ему в лицо.

— Что-что? Война!

Продолжение следует…

Алексей Елисеев,

3 июля, 2023 года

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/271124