Не тихий Тихий океан - Протасов Сергей Анатольевич

Самого Лоренцо II с десяти лет воспитывали миссионеры-иезуиты, сумевшие привить ему некоторые христианские заповеди. Будучи довольно высоким, стройным, он отличался от своего родителя – грузного мускулистого, широкогрудого, лохматого – в лучшую сторону не только внешне. Настойчиво вводил цивилизованные манеры, в пьянстве, интригах и прочих беспокойных мероприятиях замечен не был.

Но «что хреном заложено, оглоблей не выправишь». Поговаривали, что в конце своего правления раджа явно злоупотреблял властью, становясь все более кровожадным[32]. Впрочем, большей частью это были недостоверные сведения, полученные от местных торговцев – голландцев или метисов, поставлявших на эскадру мясо, рыбу, зелень и фрукты. Им не нравилось платить налоги. С официальными колониальными властями никаких контактов так не было.

С возвращением Дубасова отдых закончился. До конца дня разводили пары, сворачивали все на берегу, после чего двинули дальше. От Флореса до Мануса шли внутренними морями Голландской Ост-Индии. Южную часть моря Флорес форсировали ночью, чтобы максимально скрытно преодолеть торговый путь из Сингапура в австралийский Дарвин. Далее, пробираясь меж островов и островков Молуккского архипелага, повернули на восток, огибая с севера Новую Гвинею.

Возле острова Схаутен встретились с «Тигером», взявшим на себя роль головного дозора. После обмена приветствиями силуэт канонерки с двумя близко расположенными тонкими трубами резво отбежал за горизонт в готовности известить о неожиданностях по радио. Однако предосторожности оказались излишними. До самой бухты Зеадлер ни одного судна так встречено и не было.

После полудня 12 сентября, встав на якорь у внутреннего северного побережья острова Лос-Негрос, начали обосновываться для длительной стоянки. Одновременно, не теряя ни часа, приступили к послепоходовому восстановительному ремонту механизмов средствами плавмастерской «Либава». Уже на следующий день пришел пароход «Фениция» с рабочими, оборудованием и различными грузами, и работа закипела в полную силу, на круглые сутки.

Часть запланированного успели переделать еще на Балтике, начав с боевых и артиллерийских рубок. Последние, впрочем, изготовили не все. Времени не хватило. Кроме того, у «Славы» еще до выхода в плавание была ликвидирована нижняя трехдюймовая батарея. Пушки из нее перенесли на те же места, что у остальных броненосцев серии, уже во время перехода, а порты заделали броней наглухо. По уже проверенным схемам упростили систему заряжания шестидюймовых башенных орудий. В заводских условиях доработали и главный калибр с соответствующим увеличением боезапаса и скорострельности больших башен на первых минутах боя.

Второй броненосец также изрядно «омолодился». Несмотря на все авралы и сверхурочные, накрывшие и Кронштадтский пароходный завод с самого начала 1905 года, «Александр II», ремонтировавшийся там, перевооружить на современную артиллерию все же успели. Принятый еще в декабре прошлого года проект реализовали полностью, с небольшими дополнениями. Пять 203-миллиметровых скорострельных пушек Канэ, четыре из которых разместили в казематах, а одну на юте, дополняли восемь 152-миллиметровок на батарейной палубе и четыре стодвадцатки на верхней.

Двенадцатидюймовки и их приводы, ремонтированные два года назад, привлеченные специалисты Металлического завода снова тщательно проверили и усовершенствовали, насколько это было возможно. Доработали и саму барбетную установку, максимально оградив от воздействия осколков. Но возглавлявшего работы инженера А. Г. Дукельского полученный результат все равно не радовал. Принципиально улучшить защиту этой конструкции без капитальной перестройки не представлялось возможным.

Воспользовавшись разобранными для замены котлов палубами, практически полностью переделали электропроводку, заменив пародинамо на новые, более мощные фирмы «Сименс и Гальске», и поменяли системы подачи боезапаса. В дополнение к основным калибрам броненосец получил шестнадцать трехдюймовок вместо всей своей малокалиберной артиллерии и минного вооружения.

Весьма неприятным, хотя и ожидаемым, стало плохое состояние его новых огнетрубных котлов, перед установкой несколько лет ржавевших под открытым небом во дворе Кронштадтского пароходного завода в ожидании выделения остальных денег для ремонта корабля. Теперь они являлись постоянным источником проблем. С этим боролись на протяжении большей части похода.

Вот и на этой стоянке им уделили особое внимание. Но даже после проведенного в бухте Зеадлер довольно тщательного ремонта нашими и немецкими специалистами надежды на них оставалось мало. Полного паспортного давления они не держали, так что максимальный боевой ход броненосца ограничивался всего двенадцатью узлами, и то лишь на короткое время. Хорошо хоть по остальным пунктам его ремонтной ведомости тысячи человеко-часов оказались не напрасной тратой времени и сил[33].

Не обошли вниманием и крейсера. На «Адмирале Корнилове» на два ствола уменьшилась численность главного калибра, но сила бортового залпа не изменилась, так как носовую и кормовую пары заменили на одно орудие, стоявшее теперь в диаметральной плоскости. При этом погонная пушка поднялась на одну палубу выше, а на юте ее разместили дальше в корму, срезав излишнюю высоту фальшборта и упразднив балкон. Избавление от рангоута, вместе с грот-мачтой, а также от излишне шикарной отделки внутренних помещений и всего минного вооружения дало солидную экономию в весе. Так что даже после увеличения втрое «поголовья» 75-миллиметровой артиллерии до 12 единиц, вместо всей прочей мелочовки, осадка даже уменьшилась.

«Память Азова» также лишился минного вооружения и утратил все атрибуты парусного корабля. На нем, помимо удаления рангоута, бушприта и одной из мачт, изменили и состав артиллерии. Теперь это был единый шестидюймовый калибр. Работы выполнялись все тем же Франко-Русским заводом, что менял на нем котлы.

Первоначальным проектом предусматривалось удаление спонсонов и размещение дюжины патронных пушек системы Канэ в батарее и пары трехдюймовок на главной палубе[34]. Работы шли с октября прошлого года, но на заключительном этапе внесли существенные изменения. В батарее решили оставить только восемь стволов в двух группах, поближе к элеваторам подачи боеприпасов, разделив их противоосколочными перегородками. Из-за чего пришлось затеять перестройку части жилых помещений в корме с перестановкой двух орудий. А еще три пушки поставили в диаметральной плоскости. Одну на срезанном баке, сравнявшемся с главной палубой, а две – на юте, попарно спиной друг к другу.

Закончить все до отправки не успели. Так что грохот кувалд и заклепочников не смолкал в глубине корпуса старого броненосного крейсера до самого Порт-Саида, где мастеровые, едва уложившиеся даже к этому последнему сроку, сошли на встречный немецкий пароход. Кормовую пару пушек установили уже во время одной из стоянок в Индийском океане. А предусмотренные новым проектом перевооружения двенадцать трехдюймовок заняли свои места только в бухте Зеадлер.

Однако все это великолепие сильно портилось плохим качеством работ Кронштадтского пароходного завода, занимавшегося переборкой главных машин. Несмотря на все усилия механиков крейсера, он никак не мог набрать более сорока восьми оборотов на валу из-за сильных стуков и вибраций. В итоге «парадный ход», даже после максимальной разгрузки крейсера, не превышал одиннадцати узлов.

Исправить ситуацию удалось только во время стоянки в бухте Зеадлер после доставки немцами необходимых деталей для замены. Их срочно изготовили в арсенале Циндао по чертежам, отправленным с нарочным еще при выходе в Индийский океан, и привезли в точку рандеву на «Фениции». Далее оставались сущие пустяки. Просто разобрать главные механизмы в походных условиях, подогнать все новое по месту, а потом собрать в обратной последовательности. Причем быстро! И желательно, чтобы лишних деталей не осталось. Работали круглые сутки. В трех бригадах, сменяющих друг друга через каждые восемь часов, числилось почти три сотни рабочих, мобилизованных со всех кораблей. Однако справились. После завершения работ обновленные машины легко разогнали «Память Азова» до пятнадцати узлов. И это еще был не предел. По расходу пара и показанным оборотам на валах, расчетная максимальная скорость превышала шестнадцать узлов[35].