Синяя Рыба - Евгения Духовникова
Ротсен побледнел как снег, и чтобы не упасть, схватился за деревянную спинку стула.
— Но… как?! Мелли — опытный маг и храбрая воительница. Чтобы одолеть ее в бою, нужно обладать недюжинной силой и мощью. Эриусу это не под силу! Это невозможно, немыслимо!..
Синяя Рыба только вздохнула и ничего не ответила.
— Я знала, что ты не поверишь мне. Тяжело поверить в это, но я говорю правду.
— Ты уверена? — сквозь зубы процедил он.
Синяя Рыба печально опустила плавники, всем своим видом выражая глубокое сочувствие.
— Прости. Я не смогла защитить ее. Поверь, моя скорбь неизмерима. Эта такая потеря… для всех нас, — она бросила быстрый взгляд на сидящих за столом членов Совета, но тут же вновь уставилась в пол.
— Он напал на нас из засады. Застал врасплох, — начала она свой рассказ, — мы не были готовы к нападению, ее жезл даже не был заряжен. Он решил, что Мелани известно местонахождение Хрустального Лотоса, и хотел, чтобы она рассказала ему. Она ответила, что ничего не знает, но он не поверил. И убил ее. — Синяя Рыба всплеснула плавниками. — По-моему. Эриус сошел с ума. Он нес полную ахинею — все время повторял, что он — это я, и все время твердил о приближающейся катастрофе, которая уничтожит все живое. Я всегда знала, что темная магия не доведет до добра, — думаю, что он нечаянно заколдовал сам себя, да вдобавок еще и лишился рассудка.
Ротсен исподлобья посмотрел на Синюю Рыбу, взгляд его был мрачнее тучи.
— Я найду его. Я найду его, где бы он ни был. И отомщу. Клянусь, — он поднял жезл, и камень вспыхнул магическим пламенем. Клятва была принята.
Синяя Рыба кивнула.
— Я полечу к Кэтти. Бедная крошка! Попробую утешить ее, как смогу.
С этими словами Синяя Рыба ударила хвостом по воздуху и скоро исчезла вдали. Ротсен проводил ее потерянным взглядом, и бессильно опустился на стул. Его сердце в одночасье превратилось в кусок льда, а грудь железными обручами сдавила безмерная тоска и отчаяние.
— Мелли… — прошептал он, все еще глядя в окно, словно надеясь увидеть любимую. — Нет! Не может быть!..
Мелани все любили, ее потеря была горем для каждого из сидящих в зале Совещаний. Комнату наполнило траурное молчание, — было тихо, как в склепе, слышно было, как со свечи капает воск. Кто-то всхлипывал, уткнувшись в плечо соседа, кто-то рыдал в голос, не в силах сдерживать эмоции.
Вождь кентавров, цокая копытами по каменному полу, подошел к Ротсену и положил ему руку на плечо.
— Прошлого не изменить. Даже здесь. Даже тебе. Ты знаешь это, — вполголоса проговорил он.
— Но зато можно изменить будущее! — Ротсен резко обернулся, в его глазах застыла боль и что-то еще, что кентавр не смог понять, — Надо положить конец его злодеяниям! Эриус заслужил смерть, и он умрет.
Кентавр склонил голову вбок и тихо, но твердо произнес:
— Мелани это не вернет.
— Тебе не обязательно напоминать мне об этом! — вскипел Ротсен. — Я прекрасно знаю это сам.
Кентавр отпрянул, но выдержал его взгляд.
— С его смертью в мире не прибавится добра. Ты же знаешь, борясь со злом его же методами, мы только умножаем его. Месть — не самый лучший мотив. Ты же сам нас этому учил. Мы не должны терять надежду. Шанс должен быть у каждого. Возможно, он поймет. И изменится.
— Эриус? Изменится? — Ротсен горько рассмеялся. — Скорее, гномы будут играть в симфоническом оркестре, или Великая река потечет вспять! Этого не произойдет. Никогда!
— И тем не менее, мы должны позволить ему решать самому. У него есть право выбора, и мы не можем лишить его этого права.
— Он сделал свой выбор! — вскричал Ротсен, вскакивая со стула. — Он злодей, и не станет другим! Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты оправдываешь его.
Кентавр сокрушенно покачал головой.
— Я его не оправдываю. Я лишь не хочу допустить лишние страдания, и предостеречь тебя от поступков, которые, возможно, станут ошибкой.
— Я решу сам, — отрезал Высший маг, — Оставь свои советы при себе. Я все сказал. Вы знаете, что делать. Можете приступать немедленно. Совет закрыт.
Постепенно все стали расходиться, живо обсуждая услышанное.
И никто не обратил внимания, что эта Синяя Рыба была не такая как всегда: она была непохожа на себя. Жесты, мимика, интонации — вроде бы ее, и в то же время чужие. В ее поведении было что-то новое, холодное и скользкое, хотя она всеми силами старалась это скрыть, в голосе появились металлические нотки, а взгляд стал другим — хитрым, проницательным, и цепким, мгновенно подмечающим все детали.
Но впопыхах никто этого не заметил.
Никто не заметил и того, что багряно-красное свечение — это не горечь утраты и душевная боль, а нечто совсем иное — затаенный гнев и беспощадная жестокость. Что поделать, злоба и печаль — чувства одного плана, и визуально они выглядят весьма похоже. Все были слишком взволнованы, чтобы ощутить эту почти неуловимую разницу.
На что Эриус, впрочем, и рассчитывал.
Белый дворец
Белое марево, наконец, полностью рассеялось, и небо вновь прибрело свой классический светло-синий цвет. Только на востоке еще таяли облака, невесомые и полупрозрачные, отсюда похожие на перья сказочных птиц. Облака плыли так высоко, словно они были приклеены к небосводу. Выше — только солнце.
— Туман исчез, — отметил грифон.
— Теперь мы можем лететь! — загорелся второй, — Давно поря поразмять крылья. К тому же, так мы в два счета доберемся до места.
— Ты читаешь мои мысли, — обрадовался первый, — Эй, ребята! Хотите покататься?
— Погодите, — Максим поднял руку. — Что это?
У обочины дороги стояло довольно странное сооружение: каменный круг, огороженный частоколом с металлическими поручнями, какие ставят в музеях, чтобы уберечь экспозиции от слишком впечатлительных туристов. Для входа, тем не менее, был предусмотрен турникет. Индикатор светился красным, давая понять, что проход запрещен. Рядом стоял письменный стол, за которым дремал бородатый карлик в поношенной форме бывшего белого цвета, немного напоминавшую форму работников таможни. К лацкану пиджака был пришпилен значок в форме двойной восьмерки.
— Похож на гнома, — вполголоса, чтобы не разбудить странного человечка, проговорила Вика.
— Что значит «похож»? — грифон широко раскрыл пасть и смачно зевнул, продемонстрировав, что в услугах стоматолога он совершенно не нуждается. — Это и есть гном!
— Кажется, он спит, — отозвался Максим и вопросительно взглянул на грифонов, — Вы знаете, что это?
— Это транспортер.
Услышав его ответ,
