В поисках смысла (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич

Глава 20

От Александра Дмитриевича я вернулся к ночи. Алены не было. Деньги у нее есть на извозчика, Игнату поручено дождаться. Его тоже нет. Значит, задержалась. Ночь промаялся один. Она появилась к обеду, уставшая, но восторженная.

— Солнце мое, только не говори, что лечила.

— И лечила. И слушала. И гадала.

— И как?

— Довольно успешно. Правда, фрейлины некоторые смотрят, как на змею, лечебную, но опасную. Да ну их к лешему. Главное, Александре Федоровне мое присутствие нужно. Надо домой съездить. Я отпросилась за травами. Сейчас самое время для сбора. А то не откажешь. Императрица все же.

— Не прибедняйся.

— Какая тут бедность? Уже спрашивали, чтоб на дому приняла инкогнито. Обещала имя не называть, так что без шибкой нужды меня не мучай.

— А вот и буду, — улыбнулся я и потянул за руку, — бросила мужа, а самой свидания назначают приватные.

Через три дня основное и неотложное сделано. Викентий Иванович снабдил меня нужными письмами в московскую контору Государственного банка. В Питерской конторе я получил десять тысяч на текущие расходы. Еще десять мне выдал Веретенников, остальное я распорядился вложить в новую фабрику и закупку опия для производства героина. Для этого пришлось потратиться на оформление доверенности.

Оставшиеся две ракеты по совету Васильеваспрятали на хорошо охраняемом складе в Кронштадте. Ящики замаскировали в куче других и написали «Образцы лопат». Для поездки пришлось нанимать подводы, а нам бричку. У ребят груз тяжелый, еле ноги переставляли, когда грузились. Да и в дороге больше пешком идут, лошадок берегут. Все пистолетами обвешались, зорко смотрят по сторонам.

А мы едем не спеша. Любуемся красотами русского лета. Можно себе позволить расслабиться, когда Игнат смотрит по сторонам и Петя поигрывает ножом на станциях да рукоять пистолетов поглаживает.

Как в Мереславле переночевали, так я решил заехать в свой постоялый двор, который держит мой доверенный старообрядец Алексей. По дороге это в сторону, но чуйка подсказывала, что именно с него надо начать знакомство с обстановкой. Вывалились гурьбой. Напуганные постояльцы разбежались по комнатам. Вся команда в гостиной не помещается, пришлось Алексею договариваться с местными крестьянами о постое.

— Дела не сильно хороши, — после приветствий и обеда заявил Алексей.

— Не томи.

— Егор Тимофеевич забаловали.

— Это как? Запил, что ли?

— Это так, что деньги себе оставляет, да еще и с нас собирает. Говорит, на неотложные нужды. Мол, все на нем держится, и все люди с ним. А, стало быть, он и решает, кто да что.

Это был удар ниже пояса. Я отставил чашку с кофием и откинулся на спинку стула. Только все утряслось. Пусть денег великих мне в России нельзя иметь. Осадок от такой потери финансовой самостоятельности остался. Зато английскую агентуру вычистили. Им пока не до меня, позиции будут восстанавливать.

И тут предательство. Я прекрасно понимаю, что это значит. Все ключевые позиции силового блока действительно в руках у Егора. Удивительно, как раньше не соблазнился.

Сначала нахлынуло возмущение. Даже ненависть. Не к потере доходов от охранной компании, а к утрате собственных чаяний. Я же поверил, что имею идейного соратника. Потом захотелось на все махнуть рукой и уехать в Англию. Затонувшие корабли на примете еще есть. Не с такими грандиозными находками, но все же тонны серебра вытащим. Но гнев на себя взял свое. Подумаешь, предали. Будто раньше не бывало. Обидно, но это не повод сдаваться и все, и всех бросать. Поборемся.

— Старец Амвросий сказал, что как приедете, так сразу бы к нему пожаловали. Очень Вас ждет. Так и передал: «не заезжать никуда, а прямиком к нему».

— Дело говорит старец, — пытаюсь я совладать с мыслями, — отсюда и поеду. Проводишь?

— Вестимо.

Я позвал Петра и Кирилла. Видно по лицам, что сведения они уже получили, и что надо знают.

— Что думаете, ребята? — прищурился я.

— А что тут думать? Клялся в верности, а сам денег захотел, — на правах старшего начал Петя, — как решите, так и будет.

— Да про него то я решу. Про себя что скажете? Раз такое дело, я не держу никого. Деньги у вас есть. Хоть торговлю начинай, хоть так живи, а хоть иди в саперный батальон к Шильдеру или к Засядко. Возьмут с радостью. Тем более, сам Государь лично вас спрашивал да медалями награждал, — я перевел взгляд на Кирилла, — что скажешь?

— Гоните?

— Ну что ты.

— Я никуда не пойду. Мне бы только тяте деньги отдать, чтоб в хозяйство пошли, а там снова можно в Америку.

— Или в Сибирь, — усмехаюсь я.

— А и в Сибирь, — махнул рукой Кирша.

— И я не пойду, — набычился Петр, — перед Богом вы мне такой же родственник, что и дядька Егор.

— Тогда слушайте, парни. Я уеду с Аленой на богомолье, в скит дальний. Благодарить буду за все. А вы домой ступайте. Да дома объявите, что денег у меня нет. В пух и прах разорился в Петербурге. У меня, и правда, не густо. Золото, что мы привезли,Царь-батюшка секретно в банк определил, так что на счет этого помалкивайте. Свои тоже не показывайте до поры, а там объясните, что, мол, Государь наградил. Не соврете. Так и есть.

Парадокс. У офицеров и матросов экипажа «Открытие», а тем более, у каждого из моей команды золота больше, чем у меня. Они все засобирались, кто жениться, кто дом строить, как Васильев.

Ребята меня поняли. На следующее утро со мной остался только Игнат.

— Вот что, дружище, — хлопнул я его по плечу, — я тебя тоже не держу. Обещание твое и клятву считаю исполненной. Решай, куда поедешь. Деньги у тебя есть. И я тебе дам пять тысяч. Не пропадешь.

— Что-то солнышко еще низко, — посмотрел Игнат из-под ладони в небо, — а тебе, Ваше Сиятельство, уже головушку напекло. Никак в меланхолию впал?

— Решай, — я смотрю в глаза.

— С тобой я, с тобой. Это ты за собой не примечаешь, хоть и в пещеру ходил, а мне виднее со стороны, кто да что. Пойду собираться.

Мы пробираемся верхом на взятых Алексеем рыжих лошадках по лесным дорогам. На отдыхе собираю жене на полянах землянику. Уже верст тридцать нет и намека на деревни.

Еще через десять верст показались следы пребывания человека, значит, близко.

В скит Алену не пустили. Пришла баба в платке и сарафане, обняла за плечи и увела в избушку, что стоит для разных нужд не доходя версты до места. Оставил с ней Игната, и идем с Алексеем.

— С прибытием, — улыбается старец.

— Благословите, отче, — наклоняю я голову.

Он берет ее в руки и прижимает к себе. В душе стало, будто занозу вытащили. Еще немного зудит, но уже не больно. Я рассказываю сам все, что было.

— Обмочил, значит, кучку с золотом-то? — смеется Амвросий, — ишь, какие проверки. А не разглядел лика, с кем беседу вел?

— Не разглядел, в глазах туман и темно было. С этим что мне делать? Застрелить отступника? Или каверзу устроить? Я умею.

— А за что ты хочешь жизнь отнять? За то, что без тебя обошлись? Довольно кровь лить и каверзы строить. Умелец тут сыскался. Тебе же объяснили, кто и как?

— Да. Каждый человек на своем, нужном месте может быть энергетическим центром, к которому все прочие притягиваться будут. Говорил, что роль князей наших не воевать, а быть такими центрами и людей вокруг собирать. А воевать и без них найдутся мастера.

— Я мудреных слов не понимаю. Если ты этот самый центер, то возьми кол, да воткни на пустом месте. Сам рядом сядь. Кто с тобой должен быть, сами подойдут. А коли на кого рассчитывал, не пришли, так радуйся. Не место им там.

— Так я в пещере с бесом говорил?

— Кто ж знает? — щурится старец, — написано: «По плодам их узнаете их». А что от золота отказался, за то хвалю. Как взял бы свою долю, так тут тебе и конец. Только и занимался бы тем, что сокровища оберегал, как Кощей. Подарок покажи.

— Сейчас, — я роюсь в сумке и достаю звезду.

— Подарили, так носи. Или хотя бы надевай, когда в люди идешь.