Бьерн. Том 3 - Василий
Я неплохо отдохнул, просмотрел несколько книг по алхимии в созданной в городе библиотеке, переписав оттуда заинтересовавшие части. Но всё хорошее заканчивается, и я опять стоял на берегу, накачивая тело энергией и разминаясь. А спустя пять минут нёсся по глади реки, оставляя за собой шлейф брызг.
Несколько остановок, отдых, небольшой перекус из собранного в дорогу. И к вечеру запрыгнул на пирс в посёлке литейщиков, удивлённо остановившись, смотря на собранную из металлических конструкций надпись на холме, гласившую: «Добро пожаловать в Железногорск»!
От названия города так потянуло чем-то родным, что я не мог не вздохнуть с ностальгией. Значит, они, всё же, переименовали посёлок, раньше носивший имя одного из основателей семьи, владевшей этими землями. «Высших» пустили в расход, а название такому городу всё равно нужно.
Но, блин, так прямо запахло духом первых пятилеток… Интересно, есть где-нибудь плакаты: «Больше угля стране!» или их нужно изобразить самому? Ну а что, у меня рисовать немного получается…
Усмехнувшись, посвистывая: «не кочегары мы не плотники», с удовольствием прошёлся по улице, оглядываясь по сторонам. Вокруг строились жилые дома, причём, несколько из них будет в три этажа, если не выше. Пока не понятно, три этажа — то, что построили, а сколько там будет по итогу, нужно спрашивать.
Кажется, Фионе не дают покоя картины, увиденные у меня в воспоминаниях. Кто-то точно решил догнать и перегнать мир, в котором варвары не знают, что такое магия.
Я не стал заходить домой, уверенный, что блондинка наверняка до сих пор в литейной. Уж очень уверенно коптили воздух трубы возведённых вокруг домны цехов. Единственное, что меня заинтересовало, это строение по дороге, над входом которого написали белой краской: «Учимся летать». Так как я узнал почерк бывшей богини, то не постеснялся зайти.
— Образец крыла номер девять показывает достаточно интересную систему воздушных потоков.
Молодой парень с беспорядочной копной тёмных волос вещал, активно строча свинцовым карандашом на бумаге, прервавшись, чтобы крикнуть:
— Златка, что на рунах?
— Давление воздуха сверху намного ниже! Отпускаю образец? — задорно воскликнула такая же растрёпанная рыжая девчушка, не сильно его старше.
— Давай!
На моих глазах подвешенный в трубе из досок, с небольшим стеклянным окошком сбоку, кусок деревяшки стал подниматься наверх под напором потока воздуха, создаваемого мощным вентилятором.
Парень подскочил, забежал со стороны выхода воздуха и, не обращая внимания на мощный поток ветра, протянул руку, явно собираясь проверить, насколько велика подъёмная сила, так сказать, тактильно.
— А ну стоять! Вернулся обратно! — крикнул я. — Ты куда лезешь, пацан? Без башки остаться хочешь?
— Да оно привязано, — крикнул тот, всё же, положив ладонь и прижав крыло сверху. — Златка, нужно вешать гирьки, так непонятно!
Его подруга понятливо кивнула и, зайдя ему за спину, стала подавать небольшие веса, которые он закреплял на крючки снизу крыла.
— На сто грамм больше, чем прошлый образец! — счастливо крикнул парень, едва крыло пошло вниз.
Тут же выскочил из трубы и стал быстро записывать в блокнот.
— Я рассчитывала сделать тебе сюрприз, — раздался позади меня голос Фионы.
— Сразу пригнать звено бомбардировщиков с фугасными авиабомбами? — усмехнувшись, повернулся к бывшей богине, краем глаза смотря на взвизгнувшую от радости рыжую девчушку и счастливого юного экспериментатора.
— Кто знает, — хитро улыбнулась она. — Что привело тебя к нам со стези войны и крови?
— Оружие нужно, — пожал я плечами и кивнул на детей, которые уже потушили двигатель вентилятора и подвешивали новый образец крыла на верёвки. — Ты бы приставила к ним кого-нибудь? А то если в голову отлетит? Жалко детей.
— Не отлетит — не научатся себя беречь. Да и поток воздуха не настолько большой, не убьёт.
— Техника безопасности не для вас… — поморщившись, протянул я, поинтересовавшись: — С тяжёлыми станками у вас так же, небось?
— Лучше. Там достаточно народу покалечило, теперь берегутся. А до этого ничего не помогало, пока не увидели последствия своими глазами.
— Ох уж эти люди, — вздохнул я и попросил: — Покажешь, что нового тут без меня наделали?
— Идём.
Действительно, новинок создали много. Во-первых, коксовые печи, домна и ещё один конвертер. Главное, конечно, прокат: на моих глазах конвертер выдал металл, который потёк по разным линиям, превращаясь в тонкий лист под воздействием огромных чугунных валиков. Но больше ушло в отливки для стволов, которые сжимались в своих машинах.
Проследив мой взгляд на работающую домну, она поморщилась и пожаловалась:
— Её нельзя останавливать. У меня половина города уголь и руду добывает в три смены. Ещё часть работает здесь без остановки, другие сортируют и готовят товар. Сильно не хватает рабочих рук. Да ещё и война эта! Многие по горам бегают, вместо того, чтобы трудиться. Я написала Эле, она присылает людей, но всё равно мало.
— Ещё не бунтуют?
— Нет. Готовы работать ради победы. Но вот что будет через год-два?
— Война закончится, станет легче…
— Мне-то сказки не рассказывай, — фыркнула она. — Закончится эта, начнётся другая. Нужно что-то в целом менять.
Я пожал плечами, высказывая приходящие в голову варианты:
— Повышение результативности крестьянского труда, высвобождение рабочих рук оттуда и перевод на производства. Ну и более широко доступная медицина, разумеется. Для уменьшения, в первую очередь, детской смертности.
— Для так важных медицины и образования тоже нужны люди. А их нет.
— Да, нет, — поморщился я.
Долбанные «благородные» твари. В любом нормальном государстве прослойка образованных людей намного выше. Есть какой-то жирок у крестьян, феодалы нанимают учителей и лекарей, банально чтобы иметь больше выгоды со своих людей. Так и ремесло своё, и жителей больше, с которых можно деньги иметь.
Каждые рабочие руки — это потенциальная прибыль, если всё правильно организовать. Большинство феодалов, у кого есть мозги, не превращают своих подданных в подобие говорящего скота. А вот островные твари, которых было слишком много относительно простых людей, выжимали народ до крайности.
И теперь с последствиями такой политики нужно иметь дело нам. Замученное население, с трудом обрабатывающее истощённые почвы. Пара городов, живущих с торговли горным металлом. И нищее сельское население, ещё и понёсшее огромные потери в результате отступления использующих тактику выжженной земли благородных.
— У тебя есть варианты решения? — выбила меня из размышлений блондинка.
— Их всего два. Или мы идём на материк, захватывая там земли с людьми. Или создаём условия для эмиграции к нам.
— Как будто феодалы кого-то отпустят, — скривилась она.
— А значит, война на континенте, с нами или без нас, в любом случае, принесёт нам большую прибыль. Достаточно развернуть пропаганду на материке о том, как у нас тут хорошо, да текут молочные реки
