Нагибатор Сухоруков (СИ) - Кленин Василий

Малец слушал старика, открыв рот. В его жизни перепихонов было немного. Большая часть, как раз в этом походе. И все — насильные. Он как-то не задумывался, что после окончания… ну, этого самого… что после еще что-то может быть.

— А про купчиху из Тулы говорили удивительное, — продолжал вещать старик с затуманенным взором. — Редкого ума была женщина. С воинами она могла говорить о храбрости и подвигах, с мудрыми старцами — о былом, с жрецами — о божественном. Стихи сочиняла! Вот наследник Говорящего и не устоял.

Повисла пауза, нагнетаемая свистящими порывами грозового ветра.

— После казни Усмиряющий Плоть Принц был в великом горе. Шутка ли: любимая женщина и любимый сын. Именно поэтому, когда было решено идти воевать за горы, он не смог сам возглавить войска. Поэтому-то Теучимальцин вызвался заменить его.

— Хорошо, когда у тебя есть такие родичи, — вздохнул паренек о чем-то своем.

— Хорошо, что после этой войны наш предводитель наверняка войдет в число четырнадцати высших мужей. Особенно, после того, как женившись, подчинил себе куитлатеков. Эх, паря, когда мы вернемся домой, нас ждут невиданная слава и почет! Мы всем покажем, что аколуа тоже умеют отлично воевать! А то в союзе стали забывать, какая из трех лягушек самая великая.

— Кажется мне, что сегодня Теучимальцин уже не вернется, — с опаской посмотрел на небо Истликохцин. — В такую погоду надо укрытие искать, а не по местным каменюкам прыгать.

В подтверждение этого черное небо над лагерем треснуло. Словно бы оно было сделано из дерева, и вот на это деревянное небо упала скала. С треском небо рушилось на утопающий в низине лагерь с тысячами людей-мурашей. Последние резко засуетились, будто какой-то шкодливый мальчишка кинул в муравейник камень. Наемные куитлатеки, пантеки, чумбиа-перебежчики, множество разноязыких носильщиков — все начали суетливо носиться, понимая, что сейчас на долину обрушатся потоки воды.

Ослепительная молния резко осветила утопающий во тьме муравейник. Тут уже все схватились за амулеты и начали умолять великого Тлалока быть милостивее. Свет погас, как и возник — моментально. Поэтому не все заметили маленький предмет, что пролетел по широкой дуге. Упал на окраине лагеря, прокатился, подпрыгивая, и улегся у самых ног Беспёрого. Новая вспышка света — и старик глаза в глаза уткнулся в своего командира, могучего Теучимальчцина, родича Говорящего.

Точнее, в его голову. Отрезанная голова, уже посеревшая из-за отлившей крови, лежала прямо на земле, лишенная всех остальных частей, полагающихся великому полководцу аколуа.

— Великий Тлалок! — в испуге заорал Тольцин, вскочив на ноги и не в силах оторвать взгляда от мертвых глаз.

А с небес валились новые головы, десятки и десятки голов, которые раньше принадлежали могучим воинам. Воинам, что ушли в горы, покарать последних мятежников-чумбиа. Грозовой ливень из голов теперь видели все: и немногие остававшиеся в лагере аколуа, и их союзнички, и весь остальной лагерный сброд.

Старик стал затравленно оглядываться. И везде натыкался на смятение и ужас — словно, на отражение своих собственных чувств. Те, кто послабже, падал на землю, закрывал головы руками и шептал знакомые с детства защитные молитвы.

И тут в горах раздался душераздирающий рев. Желтый свет залил отдаленную скалу, словно зев вулкана распахнулся внезапно. И вот, над отсвечивающей лавой возникла черная тень. Огромная, с жуткой головой и четырьмя лапами и длинными когтями на них. Тварь задирала лапы, а ее мерзкий рев проникал в самое нутро.

— Это не Тлалок! — заверещал Истликохцин. — Это местные боги пришли наказать нас!

Подобные мысли наполнили тысячи голов. Страшные местные демоны вылезли из преисподней, пожрали лучших воинов аколуа и теперь пришли за оставшимися. Первыми — прямо в ночь, прямо в грозу — ринулись многочисленные носильщики. Затем — неверные союзники. Их даже не пытались остановить. Немногие аколуа, кто еще не устремился за трусами, испуганно жались в кучу, ожидая неизбежного.

И оно пришло.

Глава 26. Подсадные утки и Сувлехим Такац

Так уж вышло, что сражение под «новой Аграбой» я пропустил. Уже в селении чумбийского князька стало ясно, что обезглавить войско захватчиков мало. Им нужно дать толчок. Который должен стать, как удар кия в бильярде: в одну точечку, но самую уязвимую! Чтобы все шары посыпались. Идея плавно оформлялась, от нее прямо веяло чем-то вальтероскоттовским… но в ней утешало то, что в случае неудачи мы ничего не теряем.

Но зато пришлось отколоться от основного штаба и пустить его в «самостоятельное плавание». В нескольких километрах от селения мы нашли отличное ущелье, куда запихали всё четлано-толимекское войско. Потом обрядили пару двадцаток золотых в местные стильные короткие плащи и пустили порезвиться «в поля». Те довольно быстро и грамотно «наткнулись» на гулявшую по джунглям толпу аколуа в сотню копий и «в страхе» пустились наутек. Бежали быстро, да только крайне неряшливо: оставляли кучу следов, роняли оружие и ценные украшения. Ну, как тут откажешься от преследования. И вдруг бац! — деревенька неграбленная, немножко воинов и сам князек. Бегает везде, пыжится, командует. Аколуа тут же побежали докладывать боссу о заманчивых перспективах. А мое войско в это время пряталось в ущелье и хихикало.

Вот тут мне пришлось оставить своих и выдвигаться прямо к логову врага. С собой я взял лишь двадцатку золотых и примерно столько же местных. Мне подходили и совсем мальчишки и старики, так что боевые ресурсы я почти не занял. Потащились к той самой скале, с которой мы следили за аколуа. Она идеально подходила для моих планов (собственно, эта тайная площадка и натолкнула меня на авантюрную идею). Тропа к ней шла через расщелину, которая выходила на дальнюю сторону горы, так что враги не должны нас заметить.

Враги выступили скоро. Я понял, что оставшемуся войску и повезло… и не очень. Дело в том, что из отряда вышла не тысяча и даже не полторы, а целых две тысячи народу — мы подсчитали точно. Ну, сотни три из них носильщики, однако, всё равно многовато. Судя по помпезному паланкину, с ними отправился самый главный командир, так что, в случае победы, обезглавливание станет максимальным. Я послал гонца с предупреждением, а сам занялся своими делами, стараясь заглушить тревогу. Мы собирали хворост, сухие стволы, расставляли барабаны, крепили к трубам огромные деревянные насадки, которые успели наделать в селении. А возле отвесной стены складывали из камней помост.

Не очень много работы было. А вот оставшееся войско «трудилось» в поте лица. В укрепленном селении оставался Моччитуа с тремя сотнями своих лучших воинов. Вместе с местными выходило около пятисот — вполне достаточно, чтобы оборонять крепость, но не так много, чтобы напугать захватчиков. К князю в качестве военного советника мы откомандировали Теплого Ветра. К чести толимека, он этот жест оценил правильно и слушал моего командира внимательно.

Стены, конечно, возвести не успели, но узкие тропки были завалены обломками скал, чтобы наступать стало предельно неудобно. Всюду, где можно, обустроили министенки, закрытые площадки, недоступные снизу насесты, где собрали гигантские запасы камней. И, конечно, оборудовали костры для кипятка.

Как мне потом рассказали, аколуа ринулись на деревню сходу, без фантазии (как, собственно, и принято здесь воевать) и так огребли по самые помидорки, что вылетели из узких тропинок со свистом! К чести, захватчиков, опыт из ошибок они извлекать умели. И какое-никакое понимание дисциплины у них тоже было. Командир со старшими покумекал, принял новое гениальное решение, отдал приказ — и ошпаренные аколуа послушно пошли на новый штурм. Кто-то пытался наших хитро обойти, кто-то выманивал на себя боезапас (особенно, кипяточек, который быстро не восполнить). Ну, и ставку сделали на обстрел, все-таки атлатлей у нападающих раз в пять больше было. Только вот снизу вверх стрелять — это вам не сверху вниз. И дальность, и точность, и сила броска разные. Эх, были бы на тех насестах мои лучники — кирдык ихним стрелкам пришел! Но у лучников своя задача.