Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король-консорт
Ему помогли развязать туго затянутый узел, он с огромной неохотой вытащил чашу.
Она вспыхнула под лучами солнца, как его осколок. Сердце наполнилось радостью, а тело – силой, я ощутил готовность промчаться до воинского лагеря, где оставил Бобика и арбогастра, хоть на крыльях, хоть на задних конечностях, как страус или киви-киви.
Крамардарт взревел радостно и протянул к ней огромные лапы. Мужик струхнул, отпрыгнул, прячась за спины соратников. Джоббер взял у него чашу и с огромной неохотой сунул мне.
Я взвесил ее в руках, явно не золото, золотую такого размера пришлось бы держать обеими руками, заметно напрягая мышцы.
– Моим решением, – сказал я громогласно, словно обращаюсь к огромной толпе, заполнившей городскую площадь, это уже привычка и заодно тренировка на будущее, – милостивого и справедливого правителя чаша возвращена ее настоящему владельцу. Получи, Крамардарт!
Древний бог протянул лапу, я опустил чашу на широкую ладонь, но он не убрал ее сразу, а некоторое время пристально всматривался в меня.
– А ты, – проревел он озадаченно, – кто?..
– Король Ричард, – ответил я высокомерно.
– Это понятно, – рыкнул он, – а кто на самом деле?
Я сказал уклончиво:
– Мы те, кем являемся в данное время, а не те, кем рождены. Ты ведь не всегда был только хранителем чаши?
Он медленно выпрямился, чаша почти целиком исчезла в его громадной ладони, только самый верх пронзительно и нещадно горит под яркими лучами солнца.
– Прощай, король Ричард, – прогромыхал он, голос прозвучал невесело. – А ведь были когда-то времена, верно?
– Были, – согласился я.
– Но все прошло…
– Кое-что вернется, – сказал я утешающе. – Но на другом этапе.
Он раскинул руки в странно знакомом жесте и поднял голову лицом к небу. Заблистали ветвистые молнии, грянул гром, и его тело исчезло в багровой вспышке.
Не обращая внимания на поникшего Джоббера и его людей, я потащился обратно к той одиноко торчащей скале, за которой смогу перевоплотиться в птеродактиля.
То ли за это время воздух потеплел, то ли от чаши получил некий импульс, но дальше я летел еще быстрее, прям со скоростью намыленной молнии, ее хватило на все то время пути, пока внизу не показались знакомые места, а потом среди зелени выступил лагерь.
Не рискуя с исчезничеством, я опустился за ближайшими кустами, перевоплотился и вышел, беспечно насвистывая, дескать, погулять отлучался.
Полог красного шатра отлетел в сторону, огромное черное тело появилось на пороге, и в следующее мгновение меня сбило с ног и покатило по земле под натиском толстых лап и горячего красного языка.
– Я же недолго, – крикнул я в оправдание. – В самом деле недолго! Пойдем арбогастра спросим!
Через красиво и ровно расположенный квадратами лагерь в нашу сторону уже несется навстречу на великолепном коне, в свое время подаренном графом Ришаром, Альбрехт с развевающимся за спиной плащом крестоносца.
– Ваше Величество! – крикнул он сердито. – Вы хотя бы предупреждали!
Я изумился.
– Как? Не предупредил разве?
Он соскочил на землю, передал повод подбежавшему воину.
– Предупредили, – ответил он сварливо. – Но недостаточно.
Я огляделся, лагерь еще почти пуст, кроме легкой конницы пока никого, тяжелые части прибудут на днях, но точно не сегодня.
– Граф, – спросил я в изумлении, – вы что, соскучились?
Он вздрогнул, перекрестился.
– Господи, умеете же вы пугать, Ваше Величество!.. Только и пожили без страха и ужаса пару дней.
Я поинтересовался:
– Что за это время нового? Прошу в мой шатер, граф. Если там еще не все разворовали, а мебель не перебили…
Он буркнул:
– Была такая мысль, но там воровать нечего, а мебель еще не установили.
– Вот видите, – сказал я наставительно, – как я забочусь о вашем нравственном здоровье и уберегаю от греха?
В шатре я сел, с удовольствием вытянул гудящие от усталости ноги и указал графу на лавку напротив.
– Итак?
Он поклонился, я не увидел его лица в этот момент, но даже по фигуре ощутил, что мой канцлер в глубоком недоумении, что для него весьма нехарактерно.
– Ну? – спросил я.
– Похоже, – проговорил он, разгибаясь, – я недооценил королеву Ротильду.
– Да садитесь же, – сказал я. – Неужто сообщила, что выезжает немедленно?
Он сел, расправил полы роскошного камзола, на меня поглядывал с подозрением.
– Вы знали?
– Предполагал, – ответил я с чувством превосходства. – У нее характер бойца. Понимает, что если не явится, то против нашей вторгнувшейся армии шансов нет вообще.
– А так есть?
– Нет, – ответил я. – Но она об этом пока не знает.
– Тогда что?
– Выслушаю, – сообщил я. – А потому посмотрю. Казнить такую красивую женщину рука не поднимется, хотя нанесла мне тягчайшее оскорбление, однако же убрать ее как-то придется.
– Надеюсь, – пробормотал он, – убрать из Мезины?
– Ну да, – подтвердил я, – а вы что подумали?.. Фи, герцог, вы какой-то уж слишком кровожадный. Берите пример с меня! Еще никого не убил, хотя иногда хочется всех вас передушить голыми руками.
– Значит, Ротильду…
– По приезде, – ответил я, – арестовать. Но желательно сделать это без шума. Потом суд, вынесение обвинения, приговор…
– Приготовить суд лордов?
Я посмотрел в изумлении.
– Зачем тревожить занятых людей такими пустяками? Она всего лишь жена, хоть и королева. В любом законе записано, что муж вправе решать судьбу жены.
Он сказал с намеком:
– Обычно провинившуюся жену ссылают в монастырь.
– Ротильду и в монастырь? – спросил я.
Он вздохнул.
– Да, она точно не для монастыря.
– Придумаем, – пообещал я. – А пока перекусим, промочим горло и подумаем, как все это сделать красиво и без пыли.
Он уточнил:
– Без крови?
– Без какой крови? – спросил я в недоумении. – Почему без крови? Как это вообще без крови?.. Вы, граф, смотрю, становитесь совсем вегетарианцем. Без крови и грязи ничего не происходит. А вот без пыли иногда удается.
Глава 8
В лагерь постепенно входят конные отряды рыцарей, у них лошади получше, следом прибыла тяжелая панцирная конница, дальше я ожидал пешие части, но раньше начали появляться нагруженные доверху телеги обоза.
К моему удовольствию на первой же телеге я увидел восседающего с вожжами в руках отца Тибериуса. Он счастливо заулыбался, узнавая своего сюзерена, пусть я и светское лицо, торопливо слез на землю.
– Ваше Величество! – воскликнул он с восторгом. – Это правда? Вы уже король?
Я отмахнулся.
– Он самый. Поздравляю с таким быстрым переходом. Я еще не видел, чтобы обоз тащился со скоростью конницы.
Он сказал с ликованием:
– Это все те особые повозки, что вы привезли из Ламбертинии! Что за умные люди там живут!
– Это все граф Антуан Стоункрос Лорд Камберлендский, – пояснил я, – он создатель совершенных повозок на ременных рессорах! Но скажу вам пока по секрету…
Его глаза вспыхнули восторгом.
– Ваше Величество?
– Есть возможность, – сказал я почти шепотом, – сделать их еще лучше. Намного лучше.
– Господи, – воскликнул он. – благословляю твое имя! Как же нам повезло с таким королем!
– Не накаркайте, – предупредил я. – Со мной еще наплачетесь. У меня к вам будет довольно обычный для любого правителя вопрос…
– Ваше Величество?
– Связь, – отрубил я. – Мне нужна связь. Земли под моей десницей расширяются почти что неконтролируемо. Во всяком случае, я не знаю, как избежать или затормозить этот процесс…
Он смотрел исподлобья, на подвижном лице постоянно сменяются выражения недоверия, непонимания, восторга, изумления, сочувствия, наконец спросил, запинаясь:
– То есть… вам изволилось бы… какие-то улучшения в нынешней связи?.. Гонцы на быстрых конях, голубиная почта, сигнальные огни…
Я покачал головой.
– Вы же догадываетесь, о чем я, отец Тиберий. Даже должны догадаться, что мне все это не только знакомо, но и не весьма интересно. И потому так уж получилось, что мне придется все больше опираться на братьев вашего монастыря.
– Ваше Величество, – ответил он с готовностью, – мы всегда готовы.
– Мои желания просты до безобразия, – сказал я. – Нет, для безобразий мне женщин не надо, я сам сплошное безобразие.
– Ваше Величество?
– Что мешает развитию королевств? – спросил я. Он смотрел вопросительно, я открыл рот, закрыл, потом махнул рукой, сказал зло: – Не знаю, что мешает больше всего, но отсутствие дорог – весьма!.. А отсутствие связи – весьма зело!.. Отсутствие мгновенной связи – весьма зело обло!.. Это меня лимитирует, как вы догадываетесь!
Он выждал, не брякнул и то еще, поклонился.
– Ваше Величество… любого бы… ну, его, лимитировало. Мы стараемся расположить как можно больше наших устройств… если вы имеете в виду то самое, что имею в виду я… но это дорого и трудоемко, вы говорили. Есть и другие способы, я читал о них в древних книгах.
