Галина Гончарова - Первые уроки
— Достопочтенный Торий, деньги не пахнут. А у Хельке есть отличные идеи. Я же, как графиня Иртон, могу помочь ему. Он делает такие серьги, если бы вы видели….
— Он мог бы и ко мне прийти с этим вопросом, — барону на ладонь опустилась сережка с жемчужинкой. Торий разглядел замочек и присвистнул. — В столице это оценят…
— Да где угодно оценят, достопочтенный Торий. Поэтому Хельке надо любить и создавать ему все условия… разумеется не без выгоды для себя…
Лиля и Торий переглянулись.
Вслух это сказано не было. Но….
— А где моя доля? Я тут губернатор или хвост собачий?
— Самим мало. Так что можем тебе отслюнить. Но при полном содействии.
— А если я вам покажу, где раки зимуют?
— А если я мужу отпишу? Я тут графиня или хвост собачий?
Несколько секунд два взгляда сверкали так, что казалось храм заполнился стробоскопическими вспышками. Потом. Лиля улыбнулась и опустила ресницы.
Пусть. Мэр далеко не дурак. Сам поймет и сам придет за деньгами. Но — сколько она пожелает дать.
Патер появился неожиданно. На фоне солнечного диска, в своей зеленой рясе. И — запел.
Было удивительно тихо. Слов Лиля не понимала.
Но ей понравилось. Тихо, красиво, приятный мужской баритон…
Все молчали. Патер пел. Громко и красиво, приветствуя утро. Лиля слушала. И даже чуть-чуть задремывала. Хорошо. Что-то привычное было в этом…
Незаметно накатил новый кусочек воспоминаний.
Маленькая Лиля… Не Аля, а Лилиан Брокленд….
Почему маленькая? Потому что рядом отец. И она смотрит на него снизу вверх.
— Папа, а мы сегодня идем в храм?
— Да, малышка. Ты у меня такая красивая…
Лиля оглядывает себя. Розовое платьице, опять розовое… да что у них тут — свинский грипп? Все розовое, как свинюшка…
Или это просто в детстве у Лили отложилось — что розовый цвет ей идет? И теперь она хотела стать красивее?
Кажется, да.
Темные улицы почти не откладываются в памяти. Но огни свечей, голос патера, вкус чего-то терпкого во рту…
Ей нравится в этом месте.
Лилиан Брокленд нравилось. А сегодняшняя Лиля просто вспоминала ее ощущения. Разум был новый. А вот то, что прописалось в подкорке, на уровне рефлексов…
Ладно. Местные попы должны быть хорошими психологами. Пусть лучше ей будет приятно, чем тошнотно…
Служба длилась не слишком долго. Минут сорок по Лилиным меркам. Не больше.
И патер начал обходить всех сидящих, осеняя каждого знаком и вкладывая в рот что-то специальной длинной ложкой.
Лиля мысленно выругалась. Ладно. Один раз перетерпит. Вон у нас сколько идиотов мощи облизывает — все вроде как живы? Или просто никто заболевших не считал? Да и она в первом ряду. Так что ложку почти никто не облизал до нее.
Один раз она общественную ложку перетерпит. Постарается быть аккуратней.
Но взгляд патера и так вспыхнул изумлением, когда дело дошло до Лили.
— Дитя мое, я не видел вас раньше.
— Я…
— Задержитесь после службы, прошу вас…
А вас, Штирлиц, я попрошу остаться… Чтоб тебе пропасть, заразе!
Лиля покорно кивнула, осторожно сняла губами с ложки что-то белое, вроде несоленого творога, постаравшись не коснуться ее губами…. Противно.
Интересно, деньги с собой есть?
Есть. Девочки вчера не взяли, она так и положила кошелек. Есть…
Больше пары серебряных она на храм не пожертвует. Без базара!
* * *
Патер Лейдер был весьма интересным мужчиной. Высокий, темноволосый, чем-то напоминающий кардинала Ришелье. Того самого, в исполнении Ланового. Симпатичный.
Но Лиле никогда не нравились красавцы. А вот Лилиан Брокленд…
На миг Лиля позволила себе расслабиться. Улыбнулась тупой улыбкой. Тело привычно осенило себя знаком Альдоная.
— Благословите, светлый…
— Альдонай да осенит тебя своим крылом.
Лиля склонила голову. Официальная часть кончилась.
Теперь бы еще деловую не затягивать, потому что трактирщик с семейством ждали ее снаружи. Лиля попросила. А мужчина не стал спорить, понимая, что за знатную госпожу его в землю зароют. Можно было бы оставить одних крестьян. Но… лучше — больше свидетелей.
Чем-то патер Лиле не нравился.
Ладно. Кушать его и не требуется. Перетерпим.
— Дитя мое, я не видел вас раньше…
— Я недавно приехала и скоро уеду, — спокойно объяснила Лиля.
— я бы запомнил такую очаровательную женщину.
Лиля чуть на пол не села. Тушка в сто кило — очаровательная?
Что же тебе такого надо?
— Я только на ярмарку. И не могла оставить свою душу без очищающих обрядов, — Лиля усиленно хлопала ресницами.
— Ваше сиятельство…
— графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.
— Я польщен нашим знакомством. Я — патер Симон Лейдер.
Лиля чуть склонила голову. А патера несло, как после селедки.
— Надолго ли такая очаровательная женщина задержится в нашем городе?
— Ненадолго.
— Но я надеюсь, вы будете посещать и ежедневную службу?
Лиля пожала плечами. Но промолчала. Пока…
— Благочестие — это очень важно для женщины.
Минут пять патер разливался, как он надеется в лице Лили обрести поддержку, как ему было приятно, когда он увидел очаровательную женщину в первых рядах…
Лиля молчала. Но когда патер попытался завладеть ее рукой — осторожно извлекла кисть из цепких пальцев.
Неужели?
А почему бы нет? Обет безбрачия тут начинается только с альдона 16. А до того — сколько влезет. И с кем захочется. Даже претензий не будет. А личный духовник графини Иртон — это круче, чем патер захолустного городка, в который и ехать-то будут только ради ярмарки…
Лиля мило улыбнулась.
— Я разумеется, буду ходить на службу. Мой супруг будет рад моему благочестию…
Такой легкий намек. А не поймешь легкого — намекнем чем потяжелее…
Патер, кажется, не понял. Но побоялся. Джес Иртон — фигура была своеобразная. И рога ему наставлять — это мужество требуется.
Так что Лиля послушала еще минут пять уверений в преданности, посочувствовала Анне Австрийской — и откланялась. Вежливо намекнув на поручения, данные супругом. И мерзавца-управляющего…
Никому ничего поручить нельзя, вы же понимаете…
На улице ее ждали крестьяне — и мэр города.
— Ваше сиятельство…
— Достопочтенный Торий, — тут же оборвала его Лиля. — Я буду раду видеть вас у Хельке сегодня в полдень, вы не возражаете?
Мэр явно не возражал. Так что Лиля распрощалась — и отправилась в таверну.
Надо было поговорить с Али, поговорить с Лейфом — и отправляться к Хельке.
Соглашение-то они так в магистрате и не заверили… а хорошо бы, очень хорошо…
Ладно. Мэра купим. Марион укротили. Патер вроде бы тоже не должен палки в колеса совать.
Домой охота…
В Иртон… как там спокойно было! Только что углы отмывали…
В гостинице Лилю уже ждал злющий, как черт, Лейф. Ну да, графиня ушла, охрана лоханулась… куда ж еще-то?
Мало того, ночью еще и покушение было — пусть не на Лилю, но на человека, который находится под ее… защитой? Да, пожалуй… И Лейф это дело пролопоушил…
Сейчас двое охранников обтекали в буквальном смысле. Видимо, их круто помакали в бочку с водой. И Лиля им не сочувствовала. Вместо этого она вкратце рассказала Лейфу, кто и как опоил охрану — и отправилась к Али.
Там обстановка была не лучше. Лайла скорчилась в углу и выглядела, как побитый щенок. Алим Омар сверкал глазами на связанного племянника — они с Нилей валялись рядом с кроватью, обвязанные веревками в три слоя.
Али что-то говорил на своем языке. Явно нелицеприятное. Но при виде Лили он замолк — и тут же рассыпался в благодарностях — вперемешку на родном языке и языке Ативерны.
Лиля отмахнулась. Присела рядом. Пощупала лоб, проверила пульс…
— Надо сказать — сон пошел вам на пользу. Давайте я посмотрю рану…
Рана была отличная. Можно было снимать швы… вечером — или завтра?
Хоть бы и завтра. Все равно там немного, дальше процесс заживления лучше пойдет.
— Ваше сиятельство, как я могу отблагодарить вас?
— Ваше здоровье станет лучшей наградой. Я столько труда вложила, что сейчас просто не могу потерять больного…
Лиля улыбалась. Благодарность — вещь ценная, на баксы не меняем!
Али это тоже, кажется, понимал… и тоже улыбался.
