Слесарь. Книга 1-2 - Иннокентий Белов
Вряд ли они собирались так далеко заходить здесь. Может в Асторе такое и стало бы возможно, но явно не сейчас.
Тем более в городе я уже буду не в списках Гильдии, просто человек сам по себе останусь.
Хотели попугать удачливого конкурента, говоря современным языком — подоминировать надо мной?
Хоть как-то выразить свое мнение, скорее всего показать, что рано радоваться мне своей удаче. Теперь идут подальше от меня, в голове каравана под присмотром Старших. И нагрузили на них раза в два больше ноши, чтобы дурные мысли с потом выходили — так Альс и сказал.
Ловко я конечно с ними разобрался с помощью передней подсечки: у меня этот прием здорово получается. Хоть и два года всего ходил на борьбу, но навыки хорошо закрепились. Потом уже боксом занимался серьезно пару лет, но всегда, если с кем из парней на тренировке боролись, легко побеждал даже гораздо более сильных боксеров. Боксеры чистые вообще борются из рук вон плохо, это я давно понял.
Еще меня удивила легкость, с которой я закинул Венса на Тильса. Просто, как пушинку, тренированного парня отправил в полет, странно это. Он, конечно, совсем не готов оказался к тому, что его же силу и движение я использую против него, да еще так сразу и эффективно.
В Храме, получается, мне точно силы и ловкости добавили. Все же мне под сорок лет, активно я не тренировался больше двадцати лет, как на третьем курсе путяги начались сплошные пьянки и гулянки. Нет, даже с конца второго курса, с шестнадцати лет. Что оказалось третьим знаком на стене в Храме — совсем не догадываюсь, а фигурка человека-гуманоида, пожалуй, зависит от физических данных: силы, ловкости, выносливости.
Ну и круг связан с Энергией. Как-то так получается.
Я быстро встроился в напряженный ритм движения с тяжестями, как будто постоянно тренируюсь. И мысли о прошлом очень легко перестали давить, я давно уже не переживаю об оставленных родителях и дочке.
Как отрезал от себя!
Сделать я все равно ничего не могу, может еще в этом и проявляется инициация в Храме. И вот что, я очень хорошо стал чувствовать эмоции других живых существ, начиная со стада горных баранов, проскакавших мимо меня перед встречей со Зверем. Они явно оказались сильно испуганы, почувствовав его присутствие рядом и бросились в панике убегать.
Потом сам Зверь пытался воздействовать на меня. И когда еще появился из лежки, а я стоял на краю склона. И когда поднимался по дереву, и когда стоял под ним, глядя на меня.
Похоже, что здесь, как во многих фэнтезийных романах, высокий магический фон, и поэтому появляются интересные способности, дающие преимущество некоторым людям, имеющим расположенность к таким вещам.
Ведь Альс и Кронк, уж на что крутые мужчины, но на разговор со мной пригласили именно Понса — сами не могут так же четко отличить правду от вымысла.
Умение у Понса оказалось тоже не абсолютное. Лампочка красная, как на детекторе лжи, не загорается. И если мешать правду с неправдой хоть немного умело, он тоже может приблизительно только что-то понять. Поэтому они не стали очень жестко спрашивать меня, непременно желая услышать правду. Получив подтверждение, что я на стоянке вел себя, как и рассказывал, перестали волноваться о том, кто я такой.
Ну, может и не совсем перестали, но главным казаться мое непонятное появление на стоянке перестало. Тем более Тонс принял меня на работу, а слова и дела мои явственно подтвердились. Рассказать все уклады Гильдии он мог только добровольно по своему хотению и желанию. Я его точно не мог никак заставить, это Старшие хорошо понимают.
Может, если логически подумать, есть здесь гораздо более сильные и одаренные люди, хотя бы с таким же, как у Понса умением. Но вряд ли они ждут меня в Сторожке или будут проверять в Асторе как бывшего члена Гильдии.
Такие служат только хозяевам Черноземья, а то и всего этого мира.
Да и я после посвящения в Храме уже не нулевой в этой области, ведь где-то на одну шестнадцатую уровни у меня поднялись. Сколько это значит, я не знаю пока, шесть процентов добавилось или просто в два раза стал сильнее
И Понс, и особенно большой Зверь не смогли меня прочитать и заставить что-либо сделать против моей воли.
Зверь точно пытался, я почувствовал это отчетливо все три раза. И что-то заинтересовало его во мне конкретно, раз он бросил свой только слегка погрызенный обед и понесся добывать меня на ужин.
С такими мыслями в головушке я и дошел до места ночевки, которое оказалось двумя навесами, покрытыми серой дранкой. Мы нашли их, отойдя немного вглубь леса. Лошадок распрягли, обтерли и накормили, потом загнали в небольшой загон, обильно поросший травой.
После ужина Понс сказал, что я посплю попозже, а пока буду стоять в первую смену в дозоре. И повел меня в лес. Метров через двести нашлось укрытие среди корней поваленного дерева. Понс помог мне пробраться в достаточно защищенное укрытие; приподняв корни, показал, как подняться повыше, чтобы с высоты контролировать пространство вокруг.
Для сообщения с лагерем выдал мне деревянную свистульку, наказав беречь ее, как зеницу ока, даже сам повесил на шею на шнурке.
Один свисток — вижу врагов, два свистка — что-то происходит, три — требуется помощь. Алгоритм действий нехитрый, сидишь повыше, смотришь и слушаешь, что-то заметил — сигнализируешь. Свистишь тихонько, на стоянке все услышат. Услышат — ответят так же. Дал мне сразу попробовать: три свистка, едва слышных, и через несколько секунд понятный ответ: три едва различимых выдоха.
Просигналил на стоянку, дождался подтверждения, спускайся вниз и, не выходя из укрытия, начинай сильно шуметь, чтобы враги на тебя отвлеклись.
— Отбиваешься копьем через корни, смотри, чтобы не вырвали его из рук.
И я остался один. Быстро стемнело, глаза попривыкли, и я, сидя на горизонтальном неудобном корне, больше прислушиваюсь, чем смотрю. Много пытался думать, что-то прикидывать и не заметил, как прошло время дежурства.
Понс привел на смену Тильса, я отдал свисток и вернулся к навесам вместе с Понсом. Там упал на
