Ученичество. Книга 4 - Евгений Понарошку
— Добрый день, наставник, — произнес я. — Вы что-то хотели?
— Хмф, — странно фыркнул Винтерс. — Можно и так сказать.
Говоря это, он не отрывал взгляд от утреннего новостного выпуска, видимо, увидев там что-то интересное.
— Вот, взгляни, — наконец произнес он. — Я пока даже не знаю, как это охарактеризовать.
Он положил газету на стол и повернул ее ко мне. Я заметил, что та открыта в самом конце, на новостях светской хроники. Это прибавило недоумения, но все рассеялось, стоило увидеть название статьи.
«Любвеобильная певица и её поклонники», — прочитал я.
Заголовок уже дал понять о содержании, и он не обманул. Неизвестный писака в скабрезной форме высказывался о неизбирательных вкусах певицы, к которой «то и дело ходят мужчины». Уже похолодев, я по диагонали прочел статью и остановился, увидев то, что хотел показать Винтерс.
«Среди поклонников оперной дивы есть и еще совсем молодой ученик Хардена, — мельком прочитал я. — Каково же было наше удивление, когда мы выяснили, что в сети пожирательницы мужчин попал на абы кто, а тот самый молодой талант школы, имеющий двойную силу источника!»
— Твою мать, — не удержавшись, произнес я.
Это была настоящая ирония судьбы. Случайные писаки, следившие за певичкой, вышли на слуг Старейших, посещавших спящего агента. Заметили они и меня. Разумеется, растолковали все в меру своей испорченности, но менее абсурдной от этого ситуация не стала.
«Но как заметили?» — задался вопросом я, разглядывая черно-белые фотографии, на которых был и я, и тот самый посланец Старейших.
Но я тщательно изучал округу с помощью Злобы и не замечал направленного внимания. Как они меня засекли?
Ответ на этот вопрос сыскался в конце статьи, где писака благодарил артефактное фотооборудование, полученное от концерна Харрингтонов.
«Артефакты не создают эффекта чужого внимания», — понял я.
Все смешалось в кучу настолько курьезно, что я ощутил растерянность, не зная, как реагировать. Судя по выражению лица наставника, Винтерс тоже ощущал что-то подобное.
— Это ты? — спросил он, ткнув в черно-белый снимок.
Отпираться было бессмысленно.
— Да, — кивнул я.
Винтерс вздохнул, невольно посмотрев на крупный снимок Иллиары вверху новостной полосы.
— Когда хоть успел с ней познакомиться? — спросил он.
Может мне показалось, а может и нет, но в голосе наставника ощутилась зависть.
— На дежурстве стражи в театре, — честно ответил я. — Вы тогда как раз по своим делам отлучились.
— Ну хорош, чертяка, — произнес он. — Это надо же — ухватиться за эту певицу.
— Ну что вы, наставник, — произнес я. — Мы просто общаемся.
— Общаются они, — вздохнул Винтерс. — Точно, да.
В этот момент я заметил, что сидящий ближе всех к Винтерсу учитель физического развития Хоук явно с интересом слушает разговор. Судя по выражению лица, ни он, ни Винтерс ни капли не поверили в «просто общаемся».
«Возможно, роман с этой певичкой станет хорошей легендой нашего взаимодействия, — подумал я. — Тем более, тут и убеждать никого не надо».
— Знаешь, все бы хорошо, Виктор, — нахмурился наставник. — Но думаю, как бы тут Коннорс очередного скандала не устроила. Скажи спасибо, что она не читает эти писульки. Но сам знаешь — шило в мешке не утаить.
Он свернул газету и хлопнул ею об стол. Тут же вздрогнули еще несколько преподавателей, которые, похоже слушали нас.
— Видишь че, — показал Винтерс. — Скоро все будут знать и, похоже, мне устроят знатную головомойку.
Сейчас корить себя в произошедшей утечке не было смысла. Лично я в таких слухах ничего плохого не видел, но с Винтерсом был согласен. Когда это все дойдет до излишне благочестивой Коннорс, то конечно, что-то будет.
«Будто мне забот не хватает, — подумал я. — Тут в городе должно произойти что-то сумасшедшее. А я думаю, как скажется на моей репутации скандал с Иллиарой».
Внезапно меня осенило. А почему бы не использовать эту, казалось бы, неприятную ситуацию?
— Наставник, — обратился я. — Мы можем переговорить после обеда?
Винтерс кивнул, поняв, что я хочу что-то сказать без лишних ушей.
— Зайдешь ко мне, — коротко бросил он.
Кивнув, я наконец отошел от преподавательского стола. Еще раз перехватив любопытные взгляды преподавателей, я убедился, что все, похоже, прочитали статью. Невольно я еще раз подумал, чем мне это может грозить, и постарался припомнить устав.
«Забавно, но, кажется, я не нарушаю ни одного положения, — подумал я. — Но разумеется, Коннорс найдет, к чему прикопаться».
В любом случае, сейчас следовало подумать о другом. Весь обед я не замечал вкуса еды, размышляя над обращением к наставнику. Допив чай, я поднялся. Винтерс к этому моменту уже ушел, поэтому я направился к выходу.
Удалиться тихо не вышло. Когда я проходил мимо старшекурсников, сидящие там парни громко засвистели. Находившийся вдалеке мой знакомый старшекурсник Теодор махал газетой, давая понять, что все знает. Сидевшая рядом с ним сестра возвела глаза к потолку.
— Идите вы куда подальше, — негромко произнес я.
Наконец, покинув обеденный зал, я за несколько минут дошел до аудитории наставника.
Винтерс, как это часто с ним бывало после приема пищи, отдавал должное своим запасам табака. Закинув ноги на стол, он раскуривал трубку, блаженно вглядываясь куда-то в сторону своего книжного шкафа. На мое появление он даже не отреагировал.
Мне пришлось сесть за стол на таком расстоянии, чтобы не дышать дымом слишком сильно, и просто ждать.
— Ну, — наконец произнес Винтерс, когда прошло уже несколько минут. — Что там у тебя? Если это по поводу той певички, то меня это не интересует.
— Вообще-то насчет нее, — произнес я. — Но не то, что вы думаете.
— Надеюсь, ты не скажешь, что она «залетела», и мне надо это как-то решить? — то ли в шутку, то ли нет, произнес Винтерс.
— Ну что вы, наставник, — я глянул на него укоризненно и вздохнул, готовясь выложить все.
Винтерс понял мои приготовления и махнул рукой.
— Выкладывай уже, не ходи вокруг да около, — сказал он.
Я кивнул.
— Общаясь с Иллиарой, я узнал из ее откровений, что у нее довольно темное прошлое, — наконец произнес я. — Она связана с нехорошими людьми.
По старинке я решил говорить только
