Дыхание бездны - Amazerak
— А раз не состоите, — с еле сдерживаемой яростью произнёс Сергей, — тогда удалитесь. Я с вами дел иметь тоже не желаю.
— Как вам будет угодно. Я посмотрю на вас, когда наследство вашего отца будут грабить всякие Озёровы и прочие, но палец о палец не ударю, чтобы вам помочь. Не хотите сражаться — тогда готовьтесь к позору. А нам с вами не по пути. Клан Коготь — мёртв, — отрезал Туманов и крикнул своим. — Охрана! Мы уезжаем. За мной.
С Тумановым ушли все двадцать семь бойцов, и народу на дороге стало ещё меньше. Впрочем, его люди вряд ли как-то повлияли бы на исход сражения. Такого сильного мага, как Озёров, мог победить только другой сильный маг, а великих мастеров в клане просто не было.
Ну и пусть валит на все четыре стороны. Туманов и остальные столько лет лизали зад Василию, чтобы чувствовать хоть какую-то силу, которой его род не обладал, а теперь клан дал трещину, и все «союзники» разбегутся, как крысы с тонущего корабля. А корабль действительно шёл ко дну. Клан — мёртв. Это была правда.
И что это значило? Да ничего хорошего. Бывшие союзники выведут свои компании из холдинга, а войско сократится раза в два, и тогда у клана Медведя появится повод предъявить своим давним врагам ряд претензий.
Надо было что-то придумать, дабы такое не случилось. Конечно, Горбуновым могли помешать Третьяковы, ставшие семь лет назад гарантом мира между двумя кланами. А могли и не помешать, решив, что нет смысла заступаться за «покойника». Сергей не знал, как поведёт себя Анатолий Третьяков. Тот всегда был себе на уме.
Оставался один вариант: вступить в союз с тем, кто образовал в Первосибирске новый полюс силы и с кем отныне придётся считаться многим. А почему бы и нет? Сергей был слишком прагматичным человеком, чтобы гореть жаждой мести, тем более отец сам виноват в столь плачевном положении своего рода.
— Павел! — позвал Сергей начальника охраны. — Подойди сюда.
Павел не заставил себя ждать и быстро прибежал на зов.
— Слушаю, ваше сиятельство.
— Сколько людей осталось?
— Около семидесяти, ваше сиятельство. Ещё не успел сосчитать точно.
— Дай мне машину, двух человек и какую-нибудь белую тряпку. Поеду договариваться.
* * *
Я осматривал брошенные неподалёку от ворот автомобили Любецких. Здесь были три внедорожника, два минивэна и два четырёхдверных пикапа. В багажниках лежали запасные магазины, цинки с патронами и карабины. Видимо, противник рассчитывал на длительную осаду, но когда дошло до дела, сбежал за пять минут, оставив мне неплохие трофеи.
Позвонил Сатир, доложил о завершении сражения. У нас насчитывалось пять раненых, из них один находился в тяжёлом состоянии. Кроме того ребята умудрились пленить троих раненых противников.
Здесь тоже были раненные. Мои охранники осматривали их, оказывали первую помощь и относили в старый особняк, где пострадавшим предстояло ждать целителя. Убитых же было в разы больше.
Атаку мы отбили, враг бежал, и теперь мне предстояло решить, как поступить. Либо преследовать тех беглецов, добить их или вынудить сдаться, либо ждать следующих шагов противника. Судя по всему, сильными владеющими клан Когтя не располагал, значит, бояться, по большому счёту, мне было нечего.
На дороге показался «Новгородец». Приглядевшись, я заметил развевающуюся над крышей белую ткань. Машина остановилась на некотором расстоянии от меня, из салона вылез Сергей Любецкий, одетый в камуфляжные штаны и китель, подпоясанный тактическим ремнём, но без оружия.
— Здравствуйте, Алексей Михайлович, — крикнул он. — Я приехал, чтобы говорить, а не драться. Выслушайте меня.
— Говорите, — разрешил я. — Это лучше, чем убивать друг друга.
— Вы совершенно правы. Однако мой старший брат Иван, который возглавил род после смерти отца, рассудил иначе. Теперь он мёртв, и новым главой стал я. Поэтому я буду говорить за весь мой род.
— Да, у вашего брата появилась очень плохая идея. Соболезную вам. Он дрался, как зверь, и погиб в честном бою.
— Мне уже это известно. Однако ему было незачем это делать. Мы достаточно наломали дров. Пора прекращать вражду. Лучше поздно, чем никогда.
— А вот то хорошая идея. Полностью поддерживаю. Пройдёмте ко мне в дом, там всё обсудим.
* * *
Мы сидели в переговорной: я — за одним концом стола, Сергей — за другим. Мне показалось, что с последней нашей встречи средний сын Василия Любецкого постарел лет на десять. Даже в волосах появилась седая прядь. Сегодняшние события, по всей видимости, стали для него серьёзным потрясением.
Новый глава рода сразу же дал понять, что не заинтересован в дальнейшей вражде, и согласился компенсировать мне все убытки. Также он ничего не имел против того, чтобы мои люди добывали артефакты на территориях, которые клан Когтя считал своими. Я получил то, что хотел.
Обо всём этом мы говорили, как о вещах самих собой разумеющихся. А потом Сергей поднял очень любопытную для меня тему.
— Со смертью отца наш клан ослаб. Некоторые рода пожелали уйти. Многие мои охранники погибли, родственники — тоже, в том числе и те, кто имел высокий ранг. Мы оказались не в самом выгодном положении, — начала жаловаться Сергей.
— В этом виноват ваш отец.
— Виноват отец, а мне придётся разгребать последствия.
— Что поделать. Так всегда и происходит.
— Вот только над кланом Когтя сейчас нависла слишком уж большая угроза в лице наших, так сказать, конкурентов. Мне без помощи не обойтись.
— Понимаю. И что вы от меня хотите?
— Возглавить клан, точнее сказать, то, что от него останется. Вы, Алексей Михайлович, на эту роль подойдёте лучше меня.
Повисло молчание. Предложение прозвучало весьма неожиданно.
— Вы получите долю в группе компаний нашего рода, блокирующий пакет акций, а взамен станет гарантом нашей безопасности, — продолжил Сергей. — Вам ничего не придётся делать, если вы беспокоитесь, что это займёт ваше время.
— Вы боитесь клана Медведя?
— У Горбуновых есть к нам много вопросов, а с вами они враждовать не решатся.
Любецкие действительно находились в весьма шатком положении. Вражда с Горбуновыми тянулась давно, осталось много неразрешённых вопросов, и вдруг так
