Совок-6 - Вадим Агарев
Благодаря немалому количеству гостей, большую часть которых составляла молодёжь, дальнейшее застолье пошло своим веселым чередом. И я вроде бы благополучно избавился от излишнего внимания окружающих. Как мне казалось.
Под тост деда именинницы и под горячее я с удовольствием употребил водочки. Которой щедро, до самых краёв, наполнил мою рюмку товарищ Копылов. Не затягивая знаменательный процесс, он тостовал свою дочурку следующим за ветераном. И я опять усугубил. Без какого-либо ханжества и кокетства, снова выпив налитое до самого дна посуды. Предварительно, проявив уважение, чокнувшись с пожилым соседом по столу. И, как оказалось, с дедом Сигизмундовны по линии ейного отца.
Ветеран смотрел на меня вполне доброжелательно и даже озорно подмигнул мне, когда папенька именинницы громогласно изволили предоставить мне слово. Коварно выбрав самый неподходящий для меня момент. Как раз, несколько секунд назад намахнув сорокоградусной, я увлеченно хрустел венгерским маринованным огурчиком. Радостно перемалывая молодыми бескариесными зубами его твёрдые пупырышки.
Делать было нечего, пришлось вставать, одновременно проталкивая вовнутрь организма толком не пережеванный овощ. И поднимая на уровень груди очередную дозу этилового эквивалента.
Сотворив на лице максимум добродетельности, я поворотился галстуком к улыбающейся первопричине текущего празднества. Звякающий шум вилок и гомон весёлых собутыльников постепенно начал утихать.
— Многоуважаемая Наталья Сергеевна! — начал я свою торжественную песнь в адрес именинницы. На всякий случай, придерживаясь в озвучивании дифирамба официального формата, — Я даже не знаю, чего вам еще пожелать после уже услышанного за этим столом! — жующий дефицитные деликатесы народ начал с любопытством вглядываться в мою сторону. — Ибо желать вам красоты, есть занятие абсолютно бессмысленное и глупое! — покосившись на злорадную гримасу Нюрки, я мстительно продолжил, — Ровно потому, что и без того её у вас в превеликом избытке! Еще год-другой и вы, дражайшая Наталья Сергеевна, пожалуй, станете такой же божественно прекрасной, как и ваша маменька Ираида Викторовна. И тогда Сергею Степановичу, уж точно, придется оставить свою работу и всюду сопровождать вас с заряженным картечью ружьём. Непременно с двуствольным! Чтобы вас элементарно не украли. И будь я на его месте, уверяю вас, дорогие товарищи, я поступил бы именно так! — я отметил, что Злочевская опять поскучнела.
Скосив глаза влево, встретился с подозрительным взглядом папаши Копылова. На его лице не было и тени улыбки. Значит, с моей стороны опять имеет место передозировка словесной шелухи. Следовательно, надо было немедля завершать незапланированный приступ словоблудия, спровоцированный номенклатурным партийцем. Переведя дух, я вступил в завершающую стадию воспевающего Сигизмундовну восторженного гимна.
— Но вместе с тем, я полагал бы необходимым и правильным пожелать вам, дорогая Наталья Сергеевна, здоровья и самого настоящего женского счастья! Ну и, разумеется, дальнейших успехов в вашей, не побоюсь этого слова, ответственной прокурорской работе!
Праздный люд послушно внимал моим словесам. Сигизмундовна с радостью, а её коллегиальная подружка со скорбью.
— Итак, товарищи! — добавив на физиономию торжественной значительности, я строго оглядел гостей.
— Я искренне полагаю, что унаследовав от своего достопочтимого отца главное, — я в очередной раз покосился влево, — Повторяю, товарищи, я убеждён, что унаследовав от присутствующего за этим столом Сергея Степановича Копылова, хотя бы десятую часть его недюжинного ума и мудрости, наша именинница с легкостью, лет, этак скажем через десять, займёт кресло прокурора области! И с глубочайшим удовлетворением вижу, что никто из присутствующих в этом не сомневается. Так выпьем же, друзья мои, за прекраснейшую и достойнейшую Наталью Сергеевну! Которая последовательно и справедливо надзирает своим недрёманным прокурорским оком за законностью моих следственных действий!
Я сумел дотянуться своей рюмкой через стол до протянутого ко мне фужера и чокнулся с именинницей. Потом поочерёдно звякнул хрусталём с её родителями и дедом с бабкой. Соприкосновением с остальными гостями я осознанно решил пренебречь. Поскольку мой молодой желудок и завидущие глаза настойчиво требовали не по-советски богатой и изысканной закуси. Со столь бесстыдной изобильностью и так доступно раскинувшейся на искусно вышитой самобранке передо мной.
— Молодец, хорошо сказал! — одобрительно ткнул меня в правый бок, заметно повеселевший после третей рюмки дед, — Ты сопли-то не жуй, ты, давай-ка, женись на Наташке! — без затей и реверансов, сразу, и в лоб порекомендовал он мне по-родственному, — И не сомневайся, она тебе не откажет! Вон, гляди, как зыркает на тебя! — дед без всякого стеснения ткнул вилкой с наколотом на неё грибком в сторону внучки, изрядно смутив ту своим жестом.
— Подумать надо, — изображая робкую нерешительность, промямлил я, — Слишком уж серьёзный мужчина товарищ Копылов! Вижу, что не очень-то он ко мне расположен, так что не буду я пока торопиться, — осторожно начал я соскальзывать с темы, чтобы не разобидеть благоволящего мне старика.
Но деду, похоже, идея обженить меня на своей жопастой внучке, в его хмельную голову втемяшилась крепко. Указав глазами, чтобы я наполнил рюмки, он начал меня вразумлять. Решительно и аргументировано.
— Дурак ты, Серёга! — не стал стесняться он в оценке моих умственных способностей, медленно выцедив через зубные протезы прохладную водку. — Хоть и следователь, а, ей богу, дурак! — с сочувствием разглядывал он меня.
— Почему это дурак?! — без пылкой горячности усомнился я, тоже опрокинув в себя рюмку.
— Да потому, что счастья своего не понимаешь! — дед шел напролом, как ледокол «Ленин» через непролазные льды Арктики, — Идке ты, понятное дело, глянулся. Стало быть дело в шляпе! Молодой ты, потому и дурак! Ты запомни, ночная кукушка завсегда всех дневных перекукует! Они на пару с Наташкой Серёге за неделю холку, верное дело, перегрызут! А то и раньше. Ты, главное, не теряйся и лови момент!
От деда, как от высоковольтного трансформатора подавляюще веяло электро-движущимися силами.
Так-то всё бы хорошо, но жениться мне по-прежнему почему-то не хотелось. Как не хотелось и обижать своим отказом доброго старика.
— Подумать надо! — выдал я универсальную на все случаи фразу-отмазку, — Достоин ли я Натальи Сергеевны? Не уверен я в этом. Уж больно хорошая она. И отец, опять же, в горкоме партии работает… А я сирота безродный. Ни кола, ни двора! Так что, тут крепко подумать
