Красная дорама (СИ) - Денис Георгиевич Кащеев
Тем временем за столом Лим что-то активно зашептала на ухо Гу.
— Мне вот тут подсказывают, что на прошлую субботу у товарища Чона имелось медицинское освобождение, — проговорил, внимательно выслушав девушку, председательствующий. — Получается, речь все же идет только о двух пропущенных без уважительной причины тренировках. Что тоже, конечно, не очень хорошо… Кто-нибудь еще хочет принять участие в обсуждении? — спросил он затем.
Желающих не оказалось.
— Тогда думаю так, — подытожил Гу. — С учетом всех обстоятельств, предлагаю поручить товарищу Чону в конце месяца доложить ячейке о том, как идет его спортивная подготовка и насколько ему удалось преодолеть негативные последствия допущенных прогулов. Нет возражений?
По залу пронесся легкий гул — кажется, многие, как и я сам, предполагали, что, заслуженно или нет, дело катится к какому-то более суровому вердикту. А тут даже официального замечания не последовало, как Ану!
Однако оспаривать идею председательствующего никто не стал, что, видимо, и было внесено Лим в протокол.
Я же с облегчением уселся. Похоже, обошлось.
Но к Сонгу этому надо будет, конечно, повнимательнее приглядеться. Он вроде не из нашего отдела. А вдруг — человек Квака? Уж не товарищ ли Жаба велел ему меня сегодня «утопить»?
А вот Гу явно был на моей стороне. Не иначе Мин и ему что-то намекнул на мой счет…
Ох-х, еще это грядущее продвижение по «комсомольской» линии… Может, лучше было получить сегодня от товарищей по полной программе — строгий выговор или что тут у них еще бывает? Таких небось не берут в космонавты — то есть в секретари ячейки, пусть даже и всего лишь во вторые секретари!
Хотя накосячить-то как раз никогда не поздно… А с другой стороны — в противостоянии с Кваком какой-никакой пост в Союзе молодежи мне может и пригодиться…
— Слово имеет товарищ Пак Чин Хва! — объявила между тем Сук Джа.
У старшего курьера ситуация изначально была куда хуже, чем у нас с Аном — на него имелся аж целый полицейский протокол. Так что Пака даже вызвали вперед — попросили встать возле стола президиума — и обсуждали довольно бурно. Но совсем уж ногами, что называется, не били — явных врагов он, похоже, в ячейке не имел. Вроде как все понимали, что без должной реакции оставить подобный проступок нельзя, но дело явно клонилось к какому-то не самому суровому наказанию из теоретически возможных…
Я в развернувшейся дискуссии активного участия не принимал, занятый мыслями о том, какие еще каверзы может мне устроить негодяй Квак. Но походя услышал, как сосед слева от меня сочувственно пробормотал себе под нос:
— За такими сигаретами — да по такой цене — я бы тоже встал в очередь! И плевать на опоздание!
Думал я при этом, как уже было сказано, совсем об ином, и на автомате у меня выскочило ироничное:
— А если бы он вез патроны⁈ — из какого-то старого советского фильма, кажется.
И совпало так, что аккурат в этот момент голоса в зале вдруг смолкли — и мои совсем негромко произнесенные слова нежданно прозвучали, подобно пушечному выстрелу.
Тишина из мимолетной разом сделалась продолжительной. Все вокруг обернулись на меня — кто с изумлением, а кто будто бы понимающе.
Несколько секунд от воцарившегося безмолвия буквально звенело в ушах — а затем медленно, с расстановкой заговорил Гу:
— А ведь совершенно справедливое замечание, товарищи! Как-то мы с вами безответственно подошли к вопросу!
— Э, прошу прощения, я вовсе не… — начал было я.
— Товарищ Чон, мы вас поняли, — остановил меня жестом председательствующий. — Спасибо за вашу своевременную реплику! Она позволит нам расставить верные акценты…
И все разом изменилось. На растерянного Пака посыпались упреки и обвинения — с подобающими случаю цитатами, под тяжким грузом которых у него даже спина начала гнуться — самым натуральным образом!
Проклятье, что я наделал!
Собственно, эта мысль посетила вовсе не меня одного.
— Зачем ты так, Чон? — удрученно покачал рядом со мной головой Ан.
— Так я вовсе не хотел… — пролепетал я.
— Да понятно, что это не твоя инициатива, — скривился коллега. — Убедительно попросили — не мог отказать. Мин или, может, даже товарищ Джу…
— При чем тут товарищ Джу? — кажется, уже не в первый раз за сегодняшний вечер выговорил я.
— Ну, значит, Мин… Да, я же видел, как он тебя остановил в дверях… И все видели. Ясное дело, против такой волны не попрешь — тут к тебе вопросов нет… Но мог бы Пака хоть предупредить! А то он уже с Гу договорился, что все пройдет гладко — а теперь, получается, и перед ним проштрафился…
— Мин тоже не… — начал было я.
— Да что уж там теперь! — махнул рукой Ан — и отвернулся.
Надо было мне, наверное, все же попросить слова и как-то смягчить ситуацию, но пока я собирался с духом, Гу обсуждение свернул:
— Все в порядке, вас мы уже услышали, товарищ Чон, — только и повторил он мне — и внес предложение: ходатайствовать перед руководством Пэктусан о применении к нарушителю строгих дисциплинарных мер.
— Талонов сверх нормы не дадут… — пошептал кто-то через ряд от меня.
— Хорошо если только талонов… — ответили ему.
— Вот тебе и прикупил сигарет по дешевке!..
— А вообще, по-хорошему, сам и виноват!
— Ну, так-то да…
Видимо, в силу особой серьезности вопроса, Гу формально поставил его на голосование. Вверх взметнулся дружный лес рук «за», считать которые, правда, никто даже не пытался. Я своей не поднял — чуть ли не единственный в зале — но «Кто против?» даже не спросили и, кажется, записали, что решение принято единогласно.
На прежнее место рядом с нами Пак не вернулся, рухнув без сил на стул где-то с краю.
Оставшуюся часть собрания я провел, словно в тумане — нещадно терзаемый совестью. А когда по окончании попытался подойти к Паку — сам уж не знаю, извиниться или зачем — сделать этого не сумел: старший курьер покинул зал
