Бесконечное Лето. Первая смена - Антон Аркатов
– Ладно, предположим… Расскажите нам свою версию.
– Версию чего? – она всё так же хлопала глазами и смотрела мне в рот.
– Всё ясно, – я схватил Машу за руку и направился прочь с площади.
– Эй, подожди! Ты куда? – попыталась остановить меня она.
– Надо найти кого-нибудь более адекватного.
Вслед нам доносились крики Ольги Дмитриевны, но я не обращал на них внимания.
. .
Вскоре мы вышли к зданию кружков. Если верить сценарию, то оно должно быть именно здесь.
– Пойдём.
Маша ничего не ответила, лишь направилась за мной. Я резким движением открыл дверь и вошёл внутрь. Как и ожидалось, Роутер был там.
– Здорóво, – резко бросил я и внимательно посмотрел на него, пытаясь с ходу понять, передо мной знакомый однокурсник или…
– О, Семён! И не один! Привет! Пришли в наш кружок записываться? – похоже, и с ним было что-то не так.
– А почему не на линейке? – ехидно спросил я.
– Э-э-э… Ну, тут кое-что доделать осталось.
– Ладно, расскажи лучше, что здесь происходит.
– А что здесь происходит? – он так же, как и Ольга Дмитриевна, непонимающе уставился на меня.
– Почему все делают вид, что мы реальные пионеры в реальном пионерлагере?
– А разве не так?
– А разве так?
– Ну, вообще-то.
– А как же фильм?
– Какой?
– Какой-какой… Который мы снимаем!
– Семён, я тебя решительно не понимаю.
Только сейчас до меня дошло, что меня здесь все называют Семён. Нет, и Саша тоже любила вечно повторять «Семён-кун». Но ведь у неё это была шутка, а тут… Вроде бы и ничего страшного, но меня же не Семён зовут! Я в ужасе сделал шаг назад и налетел на Машу. Она вскрикнула.
– А ты, Мику…
Я не слушал. Я схватил Машу за руку и выбежал на улицу. Остановиться смог лишь на автобусной остановке. Обернувшись, увидел Машу, которая еле дышала. Я отпустил её руку и сел на бордюр.
– По ходу, мы с тобой попали…
Она ничего не ответила, впрочем, испуг в её глазах явно давал понять, насколько глубоко мы попали.
– Ты понимаешь, что все здесь себя ведут так, как написано у меня в сценарии!
Маша некоторое время ошалело смотрела на меня, а потом сказала:
– Да, очень похоже. Но что… почему?
– Откуда же мне знать?
– И что нам делать?
– Не знаю.
Маша была готова расплакаться.
– Да перестань ты! Я правда не знаю! Как в такой ситуации я могу тебе выдать готовые решения, а?
– Я понимаю, но…
– В конце концов, остаётся ещё вероятность, что это всего лишь глупая шутка. Ну, затянувшаяся шутка.
– А если…
– Ну, а если… Тогда и будем действовать по обстоятельствам, – я вздохнул и резким движением встал. – Пойдём поедим хотя бы. Думаю, при любых раскладах тут кормят.
Маша еле заметно улыбнулась и направилась за мной.
. .
Столовая была битком. Ещё на линейке я обратил внимание, что здесь куда больше людей, чем было вчера. Неужели приехали дети? В заброшенный лагерь? Нет, тут что-то явно нечисто. Однако еду выдавали, мы с Машей взяли по подносу и сели подальше от остальных. Я сосредоточенно ел, стараясь не вынимать головы из тарелки и не смотреть на окружающих. Однако это меня спасло не сильно, через пару минут к нашему столику кто-то подошёл. Я с трудом поднял глаза и увидел Лену.
– Можно? – тихо спросила она.
– Да, пожалуйста! – пока я думал, что ответить, Маша отодвинула стул рядом с собой и жестом пригласила Лену сесть.
– Ты утром сама не своя была… – встревоженно начала она.
– Ну. Не с той ноги встала, – Маша нервно засмеялась.
Лена посмотрела на меня и тут же отвела взгляд.
– Как отдых проходит? – начал я издалека.
– Хорошо, – слегка улыбнулась Лена.
– Ясно…
Я совершенно не знал, о чём с ней говорить. Да и выглядела Лена как-то странно – обычно такая весёлая и боевая, сейчас она казалась чересчур застенчивой.
– А вы ничего про Славю не слышали?
– А что такое? – насторожился я.
– Ну, её со вчерашнего дня никто не видел. Сначала вы пропали. Но вы нашлись. А вот Славя… – она делала длинные паузы после каждого слова.
Я никак не мог понять – это настолько превосходная актёрская игра, или нашу Лену действительно подменили.
– Нет, не видели, – хором ответили мы.
– Ну, я надеюсь, найдётся.
– Да, и мы надеемся.
Славя… Саша могла и в трёх соснах заблудиться, ничего удивительного.
Я уже заканчивал доедать резиновую овсянку, как вдруг в столовую, размахивая руками, вбежала Ольга Дмитриевна. Она ошалело оглядывалась по сторонам и наконец, посмотрев на меня, быстрыми шагами направилась к нашему столику.
– Ах, вот вы где! Пойдём-ка поговорим! – она тихо шипела мне прямо в лицо.
Казалось, что возражать не стоит, я встал, кивнул Маше, и мы направились за Ольгой Дмитриевной. На улице она резко обернулась и сказала:
– И где же вы были прошлой ночью?
– Какая разница? – я пожал плечами.
– Такая! Вы знаете, что пропала Славя?
– Слышали только что от Лены.
– Так вот! Я отправилась её искать и… нашла! – похоже, она пыталась сдержать слёзы.
– Так это замечательно же.
– Пойдёмте, я вам покажу, – тихо сказала режиссёр – или теперь уже вожатая? – и направилась в сторону леса.
Я посмотрел на Машу.
– Может, не надо? – взмолилась она.
– Да что такого-то?
Хотя внутренний голос был согласен с ней.
– Ну ладно… Но я боюсь.
– Ничего… – я попытался улыбнуться, но и без зеркала было понятно, что улыбка была настолько наигранной, что мне самому стало тошно.
Вскоре мы вышли на небольшую полянку.
– Там… – Ольга Дмитриевна показала в сторону дерева.
Я сделал несколько шагов и увидел оторванную человеческую руку. Даже не оторванную, а отгрызенную. Маша выглянула у меня из-за плеча и тут же в ужасе закричала.
– Не смотри! – я постарался загородить от неё жуткую картину.
Она разрыдалась и бросилась в объятия Ольги Дмитриевны. Я сделал над собой усилие и, чтобы до конца убедиться, что это действительно Славя, заглянул за дерево. Там лежали куски тела: рука, нога, разорванная в нескольких местах, ошмёток мяса с груди, голова со слипшимися от крови волосами и остекленевшими, глубоко запавшими глазами. К горлу подступила тошнота, и я инстинктивно отвернулся.
– Кто это сделал?..
– Мне откуда знать! – сказала Ольга Дмитриевна удивительно спокойным голосом. – Во всём лагере алиби нет только у вас.
Маша продолжала плакать, теперь уже у меня на плече.
– Вы что, серьёзно думаете, что мы способны на такое?! – я с ненавистью уставился на неё.
