Попаданец в Дракона 4 - Владислав Андреевич Бобков
Из-за своей древности застройка столицы была столь безумной, что в ней не сумел бы разобраться даже самый искусный архитектор.
В Хольборге давно ходит шутка, что если хочешь свести с ума картографа, то заставь его нарисовать карту столицы. Из-за проживающих здесь в разное время магов Хольборг оказался буквально наводнен десятками самых причудливых магических крепостей, строений, башен и домов.
Благодаря своей магической природе эти постройки оказались невероятно прочны, но так как земля в столице стоила невероятных денег, то скоро прямо на этих постройках начали строить новые дома и улицы, которые в свою очередь, снова получив укрепление магией, опять стали фундаментом для очередного слоя строений.
Из-за столь хаотической застройки многие жители столицы за всю свою жизнь могли ни разу не видеть землю, ведь та скрывалась где-то очень далеко внизу, укрытая несколькими уровнями магического камня, переходов и мостов.
Таким образом, с высоты драконьего полёта город напоминал застывшее бушующее море, где волнами были особо высокие холмы-здания, а внизу притаились бедняцкие кварталы.
В Хольборге действовали два простых правила: чем ты ближе к центру и выше к небу, тем ты более уважаем. Именно поэтому дворец Императора был виден даже с самых низких уровней столицы, если, конечно, оттуда был вид на небо.
Вероятно, изначальная задумка подразумевала крупный дворцовый комплекс, полностью сделанный из камня, дабы под него те же гномы не смогли сделать подход, а со всех сторон можно было отбиваться от любых врагов. Сферический энергетический щит помешал бы уже летающим противникам.
Но Центральная священная империя росла, богатела, и правители государства решили, что неплохо было бы усилить уже существующие защитные свойства. Не желая трогать уже зачарованный камень, они возвели новый, ещё более защищённый дворец прямо на старом основании, отчего дворцовый холм вырос на несколько этажей вверх. Магическая защита повысилась ещё сильнее, и императоры были довольны.
Надо ли говорить, что сей принцип так понравился царствующей семье, что она решила повторить его ещё много раз?
Вновь и вновь Императоры всё больше укрепляли свой дворец, воздвигая на его всё увеличивающейся основе новые защитные механизмы и жилые корпусы.
Как итог, всё более-менее замедлилось лишь когда квадратное основание не превратилось в устремившуюся в небо узкую пирамиду, закутанную в такое количество магических щитов и защитных заклинаний, что даже если вся столица взлетела бы на воздух, дворец скорее всего уцелел.
Именно здесь, в центре могущественнейшего государства Тароса, и сидел самый старый человек не-маг. Звали его Максимилиан Боргур, и было ему четыреста восемьдесят шесть лет, хоть если посмотреть на его чистое молодое лицо, можно было подумать, что ему не больше сорока. Впрочем, внешний вид был не более чем фикцией.
Несмотря на всё развитие магических наук и алхимии, маги так и не научились бесконечному продлению жизни, что не помешало им найти в чём был подвох.
Все оказалось одновременно сложно и просто. Сколько бы маги не продолжали поддерживать тело в идеальном состоянии, связь смертной души и тела медленно, но неуклонно разрушались, стремясь отправить душу в колесо перерождения.
И хоть у тех же магов связи разрушались намного медленнее, но итог был один для всех смертных.
В этом плане Максимилиан почти достиг того предела, когда самые лучшие магистры и верховные маги лишь разводили руками. Не помогла даже необычная физиология, заработанная браками с нечеловеческими расами.
Императору оставалось не так уж и много времени до смерти, но он не сильно волновался, ведь, прожив настолько долгую жизнь, он давно перестал бояться конца. В этом плане куда больше императора беспокоило отсутствие у него подходящих наследников.
Большая часть из его детей погибла в сражениях, дворцовых интригах или просто по глупости, те же, кто выжил, оказались столь непроглядно тупы, что император ни за что бы не доверил бы им даже вшивый коровник, а уж точно не свою империю.
Конечно, было несколько перспективных молодых людей, но вот ирония, уже они не особо стремились занять трон.
Одним из таких был любимый сын императора — Сигурд, решивший за каким-то чертом отправиться на север. Если бы не оказавшийся там случайно белый дракон, то всё могло бы закончиться очень скверно.
Максимилиан мог бы даже подозревать, что им пытаются играть, если бы не знал, насколько же тупыми и прямолинейными могут быть белые драконы.
Тем не менее прямо сейчас Максимилиана Боргура интересовал совсем другой повелитель неба. А именно тот, чья корпорация прямо сейчас стремительно ширила хаос в его империи, попутно создавая множество внутренних врагов и невероятных возможностей.
Дверь личного кабинета императора открылась, и внутрь зашел глава тайной службы, чьего имени боялся каждый аристократ в империи.
Глава 24
Вошедший в кабинет мужчина волей-неволей, но притягивал взгляд. Всё, начиная от его кожи и заканчивая бровями, было абсолютно белого цвета. Единственное, что показывало, что глава шпионской службы не был альбиносом, это черные глаза. Впрочем, при желании Бертрам Хойц, а именно так его звали, мог сделать их ярко красными, ведь вот уже как тысячу лет он был высшим вампиром.
Ещё дед Максимилиана в своём древнем походе на врагов Центральной священной империи столкнулся с небольшим королевством на тот момент ещё молодого вампира. Разбив его армию, Плутарх Боргур, к удивлению даже самого вампира, решил дать тому возможность служить в своей свите.
Как потом оказалось, император желал вытащить вампирских правителей из тени и заставить их стать полноценной частью Империи, дабы они платили налоги и отправляли свои войска. Очевидно, высокомерные вампиры не согласились, и не смотря на все гонения, угрозы и нападения, так и остались независимыми.
Более того, отец Максимилиана, Дориан Боргур, был до последнего уверен, что за смертью его отца стояли интриги именно мстительных вампиров, не забывших «доброту» Плутарха.
Тем не менее, хоть Плутарх и был разочарован неудачей, но за годы войны с вампирами он более чем оценил живой ум и преданность своего неожиданного слуги. Благодаря всему тому, что сделал Бертрам на службе императора, возвращение к вампирам было для него очевидным смертным приговором. Именно поэтому после смерти своего первого начальства, Хойц предложил свои услуги и Дориану, который после некоторых сомнений их принял.
Как итог, уже шестисотлетний Бертрам перешел в наследство и молодому Максимилиану, с кем он и работал последние пять с лишним сотен лет.
— Приветствую вас, император, — просто поприветствовал своего господина вампир, после чего без всяких церемоний сел за стол напротив. Если бы столь наплевательское отношение к этикету увидели
