Стилист. Том II (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
— One second![12]
Я подошёл к двери, повернул ключ и потянул ручку на себя.
— Good afternoon, mister Garvey! — с чувством собственного достоинства приветствовал я посла, немигающим взглядом глядя в его расширявшиеся от удивления глаза. — I'm George, security officer. Now you will take the necessary documents and leave the office. I'll close the door myself. After that, you will immediately forget that there was a stranger in your office. Do you understand me? Repeat what you must do.[13]
Всё это я говорил размеренно, не отводя взгляда, словно удав, гипнотизирующий кролика. Правда, кролика весьма большого, килограмм на девяносто. Поначалу мелькнула мысль сказать всё это на русском, которым господин посол более-менее владел, но в последний момент я решил использовать всё же его родной язык, который до его сознания должен дойти быстрее, нежели язык чужой страны.
— I have to take the documents, leave the office and forget that someone was in my office[14], — механически повторил Теренс Вилкокс Гарви.
— Now do it[15].
Посол прошёл мимо меня, выдвинул ящик стола, взял из него серую папку и вышел из кабинета. Я выглянул в коридор, глядя на удалявшуюся спину в тёмном костюме, вышел следом, запер дверь и направился обратно в комнату, где меня поджидала
— Still, I got a little lost[16], — с улыбкой объяснил я причину своей задержки, мол, слегка потерялся.
— It's okay, the wives of ambassadors can tolerate it[17], — улыбнулась она мне в ответ.
Ну да, конечно, жёны дипломатов вообще как жёны лейтенантов, кочуют по гарнизонам, и привычны ко всему. Именно это, наверное, подразумевала миссис Гарви.
Каждую секунду я ждал, что в комнату влетят сотрудники службы безопасности и под вопль мистера Гарви: «Grab him!» начнут меня крутить. Но время шло, никто не вмешивался в рабочий процесс, и я понемногу успокаивался. Благо что работа сама по себе меня всегда захватывает.
Я не ограничился одной лишь причёской, достал из дипломата набор декоративной косметики, потратив дополнительно двадцать минут своего времени, но результат вызвал у Терезы почти что дикий восторг. Редкое зрелище, когда немолодая дама ведёт себя словно получившая на день рождения долгожданного щеночка девочка.
— Now I see that this is the work of a real world champion! How much, how much do I owe you?[18]
— No money, missis Garvey, no money! Consider it a gesture of goodwill[19].
Мой отказ от денег её слегка расстроил, впрочем, и меня самого тоже, но если уж дал слово…
— Do you have a girlfriend or a wife?[20]
А вот насчёт подарков уговора не было. Почему я должен отказываться от небольшого презента для моей Ленуськи в виде сумочки «Kelly» от модного дома «Hermes»?! Пусть и слегка ношеная, на одном уголке чуть потёртая, но если не приглядываться — с виду практически новая! В моём будущем такая оригинальная сумка стоила от 10 000, и Я, конечно, для приличия слегка поломался, но в итоге всё же с благодарностью принял подарок, который к тому же прекрасно втиснулся в дипломат с инструментами.
Резиденцию посла я покидал с чувством лёгкой тревоги. Мистер Гарви прощаться не вышел, похоже, был занят своими делами. А может, сидел сейчас где-нибудь в уголке, пялился тупо перед собой и мучительно пытался понять, что с ним произошло, когда он ходил за документами. Надеюсь, так и не вспомнит, иначе не избежать крупного международного скандала. Впрочем, пусть ещё что-то докажут: отпечатков моих пальцев в его кабинете не найдут, а камеры слежения если и изобрели, то в коридорах посольства я их точно не видел.
Лена подарку обрадовалась, если бы она ещё знала, сколько стоит эта сумочка… Но я ничего говорить не стал, и так понятно, что заграничная вещь, фирменная, не какая-нибудь фабрика им. Бебеля при всём моём к ней уважении, а значит по определению дорого. Ну и пусть перед подругами и коллегами с ней красуется, пусть завидуют. Муж заработал!
* * *
Генеральный секретарь ЦК КПСС скучал по запаху табака. Хоть бы кто зашёл, закурил, а он бы просто стоял рядом и втягивал в себя дым. С тех пор, как Чазов рекомендовал (а практически запретил) ему употреблять спиртное и курить, он по-настоящему мучился. Особенно скучал по сигаретам, ему даже иногда снилось, как он достаёт сигарету из пачки «Новость», закуривает и втягивает в себя ароматный дым.
Брежнев посмотрел на лежавшую перед ним на столе раскрытую папку. Она была совсем тоненькая, в ней находились всего три листочка машинописного текста. Вся информация, что для него собрали подопечные Андропова на женского мастера парикмахерской «Чародейка» Алексея Михайловича Бестужева.
Получалось, что за минувшие год с небольшим, с тех пор как его нашли потерявшим память на вокзале, парень столько успел сделать, что не всякий и за всю жизнь успеет. Познакомился с одним из ведущих конструкторов одежды Советского Союза, по его протекции устроился в лучший салон-парикмахерскую Москвы, а возможно, что и страны. Предложил новые виды причёсок, тут же завоевавшие популярность у жительниц столицы. Познакомился с его дочерью, Галиной, вернее, она сама к нему подошла после победы Бестужева на чемпионате Москвы. Обзавёлся собственной клиентурой…
Леонид Ильич невольно крякнул, вчитываясь в эти строчки. То, что этот Бестужев зарабатывал в парикмахерской, не шло ни в какое сравнение с тем, сколько он имел на своих клиентках.
Естественно, налоги не платит, так как занимается незаконным видом трудовой деятельности. Причём в КГБ знают о его «левом» заработке, но смотрят на это сквозь пальцы. И понятно почему: молодой человек является их внештатных агентом. Ведёт разведывательную деятельность промеж артистов, писателей и прочей творческой интеллигенции, среди которой не редкость и космополиты. Мало того, буквально на днях Бестужев принял участие в какой-то сверхсекретной операции Комитета, о которой человек, составлявший бумагу, не имел права рассказать даже ему, первому лицу государства. Нет, при желании он мог потребовать показать ему этот документ под грифом «Секретно», и так уже бывало, но такие его действия у Юрия Владимировича каждый раз вызывают изжогу. Неохота лишний раз с ними связываться.
Женат на женщине с ребёнком, сотруднице музея изобразительных искусств, познакомились, когда догнал укравшего у неё сумку вора. Сейчас ждут пополнения в семье.
Вот ещё фигурант предложил идея «Бессмертного полка». Хорошая затея, должна найти отклик у советских людей, тем более вряд ли найдётся семья, которую не затронула война. Да и он сам не будет против пройти впереди колонны с чьим-нибудь портретом, раз уж сам пока ещё живой.
Победа на чемпионат мира… Об этом он уже знал со слов дочери. А вот ещё и песенки сочиняет, одну из них продал какому-то ансамблю «Цветы». Надо бы выяснить, что за ансамбль, какой у них репертуар. А песню, кстати, продал аж за три тысячи, и тоже избежав налогов. Непорядок! И неужели одна песня может столько стоить? Это же цена «Запорожца».
В кино ставил сцену драки. Он ещё у нас, оказывается, владеет каким-то необычным видом борьбы, а тренируется в динамовской секции.
А тут пишут, что спас группу детского сада, на которую едва не наехал грузовик с пьяным водителем. Пострадал, сломал несколько рёбер. И тут без Галки не обошлось! Хорошо хоть она в погоне на мотоцикле не участвовала, а то они с Викторией Петровной уже могли бы и без дочери остаться.
Вот ещё интересно, подозревался в убийстве жителя Новошахтинска, однако свидетели на очной ставке его не опознали. Ну, не опознали и не опознали, значит, одним грехом меньше.
Интересный тип, решительный и при этом мозговитый. Брежнев покосился на ящик стола, в котором лежало распечатанное письмо, переданное ему парикмахером. Его он прочитал на следующее утро после своего дня рождения. И после прочтения остались противоречивые чувства, равно как и после той памятной встречи в доме у Галины. Этот парикмахер предлагает сократить чиновничий аппарат, уменьшить роль правительства в экономике страны, разрешить создание кооперативов, при этом не подпуская частных предпринимателей к природным богатствам, сделать приемлемые налоги, разрешить кооперацию советских фирм с иностранными, а также дозированное появление на советском рынке западных производителей. Пусть отечественные фирмачи конкурируют с производителями тех же джинсов «Levi's» и стараются делать не хуже. Опять же, западные фирмы — это приток иностранной валюты. Посыл должен быть таким, что у страны, проводящей политику «открытых дверей», по определению не может быть врагов. Таким образом, гонка вооружений, выжимающая из экономики страны последние ресурсы, пойдёт на спад.
