Окно в Париж - Евгений Владимирович Соколов
— Ребята, откройте портал в обе стороны и сделайте рамку нормальных размеров, чтобы я мог пройти в спальню этого жадного болвана. Я за пару секунд вырублю его телохранителей, вы излечите больного, а перед уходом домой я приведу этих олухов в чувство.
— Фу, как грубо! — улыбнулась Фике. — Дорогой, мы поступим более изящно. Не нужно никого, как ты сказал, вырубать! Мы их просто усыпим.
Действительно, решение оказалось очень простым и гениальным! Через несколько минут телохранители нашего клиента спали глубоким сном, после этого мы сделали рамку достаточно большой, чтобы вчетвером войти в спальню больного. Я и Фике занялись его лечением, а наши мужчины всё это время держали ситуацию под контролем. А перед уходом домой Владимир нарисовал фломастером смайлики на лбу каждого из телохранителей. Вот и пусть теперь ловят конский топот!
В итоге этой затянувшейся опупеи мы получили почти 400 миллионов долларов. Огромная сумма для того времени! Я помнила слова Фике о том, что все деньги от первых лечебных сеансов будут отданы нам с Марком, но сразу заявила, что и этот заработок и все последующие доходы от исцеления богатых клиентов будем делить поровну между нашими семьями. Ещё спустя пару дней мы с мужем создали портал в понравившееся нам безлюдное место на берегу Чёрного моря, позвали с собой наших друзей, и вчетвером отдыхали от дел праведных, наслаждаясь солнечным днём и тёплой водой. Конечно же, опять речь зашла о будущих богатых пациентах. Вот здесь мы с Марком высказали своё мнение по поводу исцеления этих богатых буратин и о тех проблемах, которые могут быть созданы нам сильными мира сего, и о нашем видении всей этой ситуации.
Мы считали, что рано или поздно те люди, у которых имеются огромные финансовые возможности, хорошая служба безопасности и желание, всё равно смогут, если не поймать целителя за руку (хотя и здесь стопроцентной безопасности для нас мы не видели), то отследить эти большие денежные потоки. В итоге выйдут на реальную хозяйку счетов. Да, Фике объясняла, что хорошо запутала финансовые следы, но если рано или поздно поимкой загадочных целителей, которым подвластны любые болезни, займутся спецслужбы той или иной страны, то не исключено, что нашим друзьям придётся в срочном порядке покидать дом в Париже, бросив там всё нажитое непосильным трудом. И, конечно же, аргументом в пользу прекращения хотя бы на несколько лет нашей лечебной практики являлись сами деньги.
— Друзья, вот объясните нам с Марком, — говорила я, обращаясь к Фике и Владимиру, — когда и где мы сможем потратить те огромные по советским меркам суммы, лежащие в том чемодане, который ты, подруга, подарила нам? Я уже не говорю о почти 400 миллионах баксов, полученных за недавнее исцеление уважаемого господина. Не спорю, если совсем порвать отношения с нашей Родиной и всю оставшуюся жизнь разъезжать по другим странам и континентам, покупать там дорогую недвижимость, яхты и самолёты, то эти большие денежки пригодятся. Но у нас очень скромные планы на будущее, и вы знаете о них! Тихо и спокойно жить в Анапе, чтобы рядом с нами проживали наши близкие и друзья. А при желании мы с вами всегда можем оказаться в любой точке планеты, посидеть, как сейчас, на природе или сходить в хороший ресторан. Мы уже убедились в том, что, сидя дома в удобных креслах и скрутив рамку портала в сферу, можно путешествовать куда угодно. Так что перед нашей компанией открыты очень большие возможности! Вот детишек будем иногда лечить, но только инкогнито! Да и то, делать это нужно так, чтобы не возникло ненужного ажиотажа вокруг этих загадочных исцелений. А то начнутся в стране никому не нужные слухи, смута, разброд и шатания. И сразу этим заинтересуются те самые компетентные органы, а они будут копытами землю рыть, чтобы выяснить, откуда растут ноги у новой проблемы.
После моего монолога наступила тишина, Володя и Марк переглянулись и подмигнули друг другу, а Фике продолжала чертить на песке сухой веточкой какие-то иероглифы. Через пять минут она легла на песок, посмотрела в бескрайнее голубое небо и с улыбкой произнесла:
— Ребята, я тоже согласна со всем, что сказала Валя! Да, тех денег, которые получены за исцеление богатых, нам не истратить за несколько столетий. Но, видимо, такова сущность любой ведьмы — не давать покоя другим и искать себе приключения на задницу.
Мы громким смехом выразили своё отношение к самокритике Фике, а она продолжила:
— Давайте сделаем так. Я буду откликаться только на просьбы проверенных временем клиентов, тех, кого лечила раньше, и с которыми у меня не возникало никаких проблем. Они и оплачивали всё вовремя, и не пытались каким-то образом выследить меня. Вот иногда и будем их исцелять! Тем более что делать это с вашим порталом очень легко. Не надо никуда лететь или ехать, изобретать варианты безопасного контакта с пациентом, а потом уносить ноги, заметая следы. И, конечно же, будем лечить детишек! Надо спешить делать добро! Ведь не зря какими-то неведомыми высшими силами нам были даны такие суперспособности! Вот и будем потихоньку отдавать долги.
— А ещё нам желательно со временем поменять сторублёвые и пятидесятирублёвые купюры из твоего чемодана, — тихо произнёс Марк. — Правильно сказали наши родители, с бумажками такого достоинства лучше не светиться.
— Я думаю, что с этим проблем не возникнет! — весело ответила Фике. — Будем регулярно передавать нашей подружке Надье по пачке денег крупными купюрами, а она поменяет их на подходящие банкноты. Пусть берёт себе десять процентов на булавки и заколки. Кстати, как ваши родители восприняли наличие у молодожёнов такой суммы денег?
Глава 16
Мы с Марком переглянулись и засмеялись. Действительно, было интересно вспомнить выражение лиц наших мам и пап в тот момент, когда мы открыли чемодан с деньгами. Вот об этом я и рассказала Фике и Володе.
— Конечно, они были шокированы! — с улыбкой поведала я нашим друзьям. — После совместного семейного ужина Марк принёс из нашей спальни красивый чемодан, положил его на стол, а на недоумённый взгляд родителей я ответила, что это подарок молодым от Софьи и Владимира. Марк открыл крышку чемодана, и их взору предстала та самая картина. Несколько минут они молча смотрели,
