Наследник огня и пепла. Том I (СИ) - Добрый Владислав

Подлянщик с пудрой хрипел и бился в агонии — похоже, когда он отбегал назад, то споткнулся об один из столиков. И упал очень неудачно — на свой меч. Воткнув его себе в бочину. Нехорошая рана, все потроха наискось проткнул. Еще и дергается, расширяя рану. Не уверен, что даже я бы смог его вылечить.

Второй хмырь с ножами, отступил к стене, сделал руками странное движение и… Превратился в тень. Скользнул по стене к открытому окну и исчез в нем.

Я оглядел поле битвы. Гвена добила своего противника и сейчас показушно облизывала кровь с кинжала. Сперат тяжело дыша, стоял над телом последнего из своих. В дверях стоял предводитель убийц с растерянным лицом. Его меч остался в досках моего боевого ложа. Видимо, он выпустил рукоять от неожиданности, когда я начал её двигать.

— Последний! — указала на него Гвена.

— Живым! — рявкнул я.

Мой приказ сработал как стартовый пистолет. Все тут же кинулись бежать. Последний из убийц, успев кинуть грустный взгляд на свой волшебный меч, побежал по галерее к выходу. А мы — за ним.

Недалеко от выхода из моих апартаментов я заметил тело экономки. Во мне поднялась волна злобы, но скорости мне это не добавило. Надо выкроить время и разобраться с приступами своей нечеловеческой силы. Как они работают, вообще.

А вот убийца улепетывал от нас мастерски. Добежав по галерее до лестницы, он сиганул на неё с трехметровой высоты, не утруждаясь чтобы оббежать и спускаться по ступенькам. Приземлившись на лестницу, ловко погасил энергию кувырком. То, что он просто по не покатился по ступенькам или не переломал себе ноги я был склонен списать на магию, если бы не видел что-то очень похожее на ютубе. Паркурщик сраный.

Никто из нас прыгать на ступеньки с верхотуры не стал, поэтому мы сгрудились у перил, злобно глядя на убегающего убийцу.

— Да чтоб тебе ноги повыворачивало! — сказала Эглантайн. С узнаваемыми интонациями бессильной злости. Все так проклинают. Вот только ведьма вдобавок вскинул пальчик и в этот раз, я успел заметить тусклый проблеск темно-зеленого цвета исходящий от неё.

Тип в капюшоне это услышал, обернулся, издевательски поклонился, показал неприличный жест и бросился к коням. Во дворе стояло несколько оседланных. Он вскочил на одного. Вернее, вскочил на половину — вдел ногу в стремя, показал нам одной рукой неприличный жест, и занес вторую ногу, чтобы перекинуть через круп коня. Конь оказался не готов к такому резкому появлению седока. Всхрапнул, дернулся. Наш лихой паркурщик потерял равновесие, задел ногой стену, неудачно повернулся и его нога в стремени с хрустом выскочила из коленного сустава.

— Ууууф… — сказали все мы, кроме Гвены, скривившись.

— Воу! — выдохнула Гвена. И бросилась вниз по лестнице, к вопящему от боли убийце, которого за вывернутую ногу таскал за собой конь.

— Я найду кто это сделал, Магник! — по пути кричала Гвена кровожадно улыбаясь. — Узнаю кто их послал. И принесу тебе их члены!

— Узнаешь, — негромко сказал я, зная, что она слышит. Вложил фламберг в ножны. — Выяснишь кто их нанял, кто им помогал, и все, что они знают. Но ничего не будешь делать, пока я не прикажу.

— Ладно! — весело крикнула Гвена. Она как раз загоняла паникующего коня в угол. Предводитель убийц волочился за ним, не имея возможности вынуть ногу из стремени. И визжал как кот, которому наступили на хвост.

— Ты меня поняла? — уточнил я.

— Ничего без приказа, сеньор Магн! — суккуб развернулась и опять сымитировала стойку “смирно”. Убийца выпал из стремени и кажется, потерял сознание от боли.

— Она жива! — крикнул Сперат.

Я обернулся на его голос. Он был единственный, включая даже прикрывающую себя каким-то ковриком перепуганную Эолу в дверях моей спальни, кто из нас озаботился проверить тело экономки. Он осторожно перевернул экономку на спину. Та сладко причмокнула губами. Забавно, эта строгая женщина во сне выглядела куда красивее, чем обычно.

— Просто спит, — сказал Сперат.

— Я разберусь, — кивнул ведьма и присела рядом с пострадавшей. Я огляделся и заметил тела еще нескольких слуг. Стражники, конюхи. В удобных позах, не скрюченные от боли. Некоторые причмокивали во сне и устраивались поудобнее.

— Они усыпили все поместье магией?! — удивился я. — Но почему мы не уснули?

— Нет, это сонное зелье, — сказала Эглантайн. — Проснутся через несколько часов.

— Как можно накормить всех сонным зельем? — удивился Сперат.

— Сперат, на кухню, бегом! — я снова вытащил фламберг. — Старайтесь взять всех живыми, никого не убивать. Без допроса.

Мне не было особенно интересно, кто нанял убийц. Я хотел знать, есть ли у них пособники внутри этих стен. А с теми, кто стоял в тени за спинами убийц, я и так планировал решить разногласия. Но позже.

Конечно, организаторы нападения заслуживают наказания. Посягательство на семью Итвис всегда наказуемо! Разумеется, смертью. Магн внутри меня это знал. А еще Магн знал, что это священное правило выполняется совсем не так строго, как может показаться на первый взгляд.

А я и без подсказок Магна понимаю — во всех мирах люди получают не то, чего заслуживают. А то, о чем сумеют договориться.

Глава 24. Выживает приспособленный

Городской совет Караэна принял меня со всей возможной пышностью. У дверей ратуши стояло немколько музыкантов, весьма приятно наигрывавшие на свирелях и флейтах. Стражники открывали передо мной двери, пока я шел по коридорам. А сами члены городского совета — пока одиннадцать, вакантное место, помеченное неприятного вида белесой подушкой, еще не было занято — даже встали мне навстречу. Тот самый седобородый что был распорядителем на свадьбе, такой же аккуратный и праздничный, разразился длинной речью, рассказывая мне какой я классный и как им всем со мною повезло.

Но детали, детали… Мне не поставили кресла. Когда они сядут, я останусь стоять. Отличный повод разораться, выхватить меч и проткнуть какого-нибудь невиновного бедолагу, который не будет готов к такому повороту. В принципе, вполне в духе моей семьи. Отличная провокация, с Гоноратом бы сработало. Но это даже мелочи. В помещении слишком много стражи. И я готов поставить два дуката против чента — это новые наемники, не из местных. Очень хорошо одоспешены. Красивое, дорогое оружие. И главное — рожи особенно зверские. Как будто их через специальный кастинг пропустили.

Итак, что тут у нас. Молодой и наивный юноша в роли жертвы — одна штука. Это я. Старые и опытные мурены городской политики, которые слегка расслабились а теперь в ярости из-за потери одного из них — одиннадцать. Я попытался вспомнить, когда последний раз погибал кто-то из городского совета. И не смог.

Ну что сказать, они играют на своем поле, в игру правила в которой пишут сами, и они явно решили меня в ней уничтожить. Учитывая, что проигравшего в этой игре в лучшем случае сжигают, а в худшем рубят на куски и выбрасывают в канал — в нос я пинал такой турнир. Я оглядел членов совета, серьезно и благожелательно поддакивающих их запевале, который докатился вообще до какой-то дичи. "Семя Змея от древнего рода, чья кровь крепче чем у любого человека" — что это за фраза? Скорее всего завуалированное оскорбление. Шутка для своих. Очень хорошо, что я не взял с собой своего казначея. Вокула такие хохмы на раз щелкает. Умудряется и отпор дать, и до драки дело не довести. Вот только мне сегодня его дипломатические таланты будут некстати.

Я стоял, слушая вполуха, больше думая о том, чтобы соответствовать ожидаемому от меня образу. Надулся, как голубь на морозе, рожу сделал довольную. Нельзя ломать им игру, нужно чтобы они были уверены, что все идет как надо. Они идиоты. Вернее, нет. Это очень умные, опасные, хитрые люди. Но они идиоты.

Все знают, что игра в шахматы развивает мозги. Обычно добавляют что-то умное — развивает логику, планирование, интуицию, третий глаз. Или не третий, а шоколадный? Или это уже не про шахматы? Не важно. Суть в том, что люди любят делать вид, что они априори лучше, если достигли успеха в чем-то одном. И много ли мы знаем великих шахматистов, сделавших прорывные открытия, или придумавших хороший бизнес, или, хотя бы, умудрившихся пролезть в политику? Нет, умение играть в шахматы делает человека игроком в шахматы. Потому что во всем остальном — ему банально нехватает опыта.