Мамба в Афганистане - Алексей Птица
— Всё нормально? — заорал я им сверху.
Оба вскинули вверх головы и радостно загалдели.
— Идите дальше, я сейчас тут закончу и спущусь к вам.
Отвернувшись от них, я пошёл обратно. Нужно показать свою жестокость и добавить мистики, и чем больше, тем лучше. Равнодушие к врагам — это самое страшное, что можно показать. Наскоро обыскав трупы, я разжился десятком гранат и снял пару подсумков с магазинами. Ну, что же, приступим.
Без всякого пиетета перед трупами я стащил их в пещеру и разложил в виде стрелки, указывающей на пролом в стене. В качестве острия послужили отрубленные головы. Африка всё же приучает к восточной жестокости. Не успел я закончить своё чёрное дело, как послышались крики и шум спешащих ко мне врагов. Я успел только начертить надпись по-арабски «Добро пожаловать!», как услышал, что мои преследователи совсем уже рядом. Ну и хорошо.
В спину дул сильный сквозняк из дыры, и последний пакетик с ядом пошёл в ход. Его подхватил ветер и, растрепав в своей воздушной струе, бросил навстречу неведомым врагам. Пусть нюхают и оценят его по достоинству, ведь я так старался, ночей, понимаешь, не спал, всё для вас, всё для вас.
Тонкая невидимая взвесь, подхваченная сквозняком, быстро распространилась по всем помещениям, сквозь которые бежали навстречу судьбе моджахеды. Ну, они её и встретили.
Хватаясь за горло, тут и там стали падать нападавшие, бежавший в числе первых Осман каким-то образом избежал этой участи и успел увидеть стоявшего в шлеме человека. Последнее, что он запомнил, это яркие вспышки автоматного огня, и тут же его глаза заволокло сначала болью, а потом чернотой.
В это время душманы вокруг него корчились от приступов удушья, катались по полу, рвали себе руками губы, разрывали глазницы, пуская пену изо рта, и не только. Все они в этот момент отдавали свои бессмертные души Змееголовому и его новому другу Зану. Вдобавок ко всему со стороны пролома понеслись автоматные очереди и полетели гранаты.
Взрывы, рикошеты многочисленных пуль, щедро раздаваемых коротким стволом АКСУ, полностью довершили картину окончательного разгрома большого отряда. Никто никуда больше не торопился. Лишь несколько выживших человек тут же сдали назад и понеслись без оглядки, не надеясь больше на победу и считая, что лучше спасти свои шкуры, чем лежать убитым неизвестно кем.
Не став обходить новоявленные и представленные Змееголовому трупы, я ушёл с места боя, аккуратно спустившись через пролом. Потом постоял, пару секунд подумал и решил вернуться. Деньги-то у душегубов должны быть с собой, да и патроны тоже пригодятся, а то зазря всё будет.
Наскоро обыскав убитых, я разжился толстой пачкой мятых купюр, а у одного из лежащих душманов обнаружил интересное оружие. Им оказался немецкий пистолет-пулемёт МР-5, а на боку у него ещё висел АПБ, то есть пистолет Стечкина бесшумный. Интересный товарищ, наверное, главарь всей этой группы преследователей.
Отобрав у трупа все патроны, я выкинул АКСУ и пошёл обратно к пролому, напоследок начертив кровью на стене надпись по-арабски: добро пожаловать в Ад!
Вскоре я уже аккуратно, но быстро спускался к идущим впереди моим приятелям. Тут нужно уходить, как можно дальше и как можно быстрее. Сверху видно очень далеко и можно достать из винтовки или автомата. А то пока стемнеет, нас сто раз можно будет обнаружить.
Присоединившись к своим басмачам, я так и не услышал и не увидел преследователей, и вскоре мы ушли очень далеко, а наступивший вечер и вовсе скрыл нас от глаз врагов.
* * *
Ахмад Шах Масуд, по прозвищу Панджшерский лев, внимательно слушал сбивчивый рассказ пяти человек. Все они оказались выжившими из всего отряда, посланного утром для преследования. Был и шестой, единственный выживший из первого десятка. Все в один голос утверждали, что им повстречался дьявол в человеческом обличье либо посланник из глубины веков.
По рассказам, им оказался некто, больше похожий на негра, но почему-то в греческом шлеме. Масуд имел прекрасное образование и развитый интеллект, поэтому без труда понял, о чём рассказывали напуганные воины. Темнокожий человек в древнем шлеме, одинаково владеющий и мечом, и автоматом. Его воины нарвались на что-то необычное. А значит, надо обязательно догнать и поймать этих уродов, кем бы они там не были.
Но сейчас у Масуда не набиралось нужного количества людей, чтобы послать их вдогонку этим чёрным, в прямом смысле слова, копателям. Слишком большие потери, но и оставить это безнаказанно не следовало. Ему нужны были сутки, чтобы получить подкрепления из своих основных отрядов, и гонец сразу же убежал вызывать их. Ровно через двое суток крупный отряд, возглавляемый лично Ахмад Шах Масудом, добрался до Храмовой горы и устремился внутрь.
Через пару часов они нашли первое поле битвы, а чуть позже и второе.
Сатанисты и сектанты — вот что первым пришло ему на ум, когда он увидел разложенные стрелкой и уже воняющие падалью трупы его воинов.
Лица других оказались искажены нечеловеческими муками. Где-то о подобном он уже слышал, совершенно случайно. Надо будет разобраться. Но все трупы оказались обысканы, значит, это не слуги дьявола и не дэвы, как утверждают его бойцы. Это всего лишь люди, но люди со звериной жестокостью, хитрые и кровожадные. Так стоит ли их преследовать?
Шестой выживший воин утверждал, что их было трое, не считая осла, но прошло уже двое суток, и их уже и след простыл. А местность тут пока незнакомая. Пробив себе путь, чёрные археологи изрядно его сократили до границы с Пакистаном, а именно туда они и должны будут уйти. Здесь им делать нечего. Ну что же, рано или поздно он о них узнает и жестоко отомстит, хотя и не так, как поступили с его людьми.
— Ахмед, возьми десяток и попробуй найти этих беглецов. Только будь очень осторожен, они сектанты, и чует моё сердце, их души чернее, чем у езидов. Береги своих воинов, но их нужно обязательно найти или хотя бы узнать, куда они пошли.
— Я всё сделаю, мой повелитель, — приложил руку к сердцу десятник. А в его голове мелькнуло, что он обязательно узнает, куда враги держат путь, но догонять их не стоит. Слишком мало десяти человек для тех троих, что смогли убить три десятка. Слишком мало.
* * *
— Что ты с ними сделал, аль-Шафи?
— Убил.
— Всех?
— Нет. Остальные убежали. Я плохо бегаю, не догнал.
— Мы тоже. Вот, недалеко от тебя ушли. Куда нам теперь?
— Вперёд, только вперёд. Хороший шлем, кстати, — добавил я,
