«Красная машина». Юниор - Павел Барчук
— Белов… Скажи, пожалуйста, это какая-то шутка? Тебе написали ответ? Да? Заранее написали? Как ты прочел его? Не понимаю… В руках же ничего не было…
Нелли Яковлевна смотрела на меня с надеждой в светло-серых, блеклых глазах, которые из-за толстых линз в очках, казались гораздо больше, чем на самом деле. Ей очень надо было услышать обьяснение. Иначе, тогда выходит, существуют на белом свете чудеса. А она, как человек старой закалки, точно знала, это невозможно.
Пришлось снова подняться и подойти к доске. До самого звонка, а это, слава богу, заняло не сильно много времени, я писал мелом деепричастные и причастные обороты. Все, которые лезли в голову. Стирал их. А потом снова писал. Происходило это в гробовом молчании. Теперь, вслед за классухой, охренели даже одноклассники. А мне, честно говоря, было по приколу. Пусть думают, что Славик все эти годы просто притворялся неучем. Косил под дурака.
Потом был урок истории. Вот там я развернулся по полной программе. Просто во взрослой жизни меня многие темы интересовали достаточно сильно. Смотрел передачи, читал книги, ковырялся в интернете. Особенно, что касается периода СССР.
Не успел в класс войти учитель, серьёзный мужик, лет сорока пяти, я сразу поднял руку. Эффект получился такой же. Абсолютное офигевание всех присутствующих. Историк, как и Нелли Яковлевна, подумал, это прикол, решил шутку поддержать и с усмешкой велел мне идти отвечать. Через пять минут он перестал улыбаться. А все последующие время, до самого конца урока, мы в абсолютной тишине, обсуждали с ним предпосылки Великой отечественной войны 1812 года. К Наполеону, я, кстати, тоже относился нормально, соответственно, имелось, что рассказать.
На третий урок, которым была алгебра, явились директриса и завуч. Обе высказали желание поприсутсвовать. Я уже просто ухохатывался над происходящим. Очень хорошо, что в свое время, стараясь быть лучшим во всем, так основательно занимался различными предметами. Они и не знают, что перед ними будущий медалист. Вернее, тот, которому вручат золотую медаль, сейчас сидит в «началке» и в ус не дует.
В общем, в школе моё выступление в первый день стало самым значимым событием за всю историю существования этой школы.
Причём некоторые одноклассники на полном серьёзе подходили после окончания занятий, и спрашивали, не связано ли это со спортом. Мол, наука продвигается семимильными шагами. Вдруг для спортсменов придумали особую таблетку. Волшебную. Принимаешь её и мозг работает, как часы. Я посмеивался над этими вопросами, не говоря ни «да», ни «нет». Некоторые реально начали предлагать деньги. Ну, естественно, в тех пределах, которые могли себе позволить восьмиклассники.
Когда спустился вниз, Алеша ждал меня на первом этаже рядом с раздевалкой. Вместе мы отправились домой под ещё более удивлённые взгляды учеников и учителей. Никогда, ни разу, Славка не ходил в школу или из школы с младшим братом.
Ржавый в тот день вообще не появился на уроках. Так понимаю, у Петьки нашлись более важные дела.
Да и по фиг. Мне просто было интересно, как он поведёт себя при встрече. После того, как слил нашу дружбу. Нарисовался мой «корешок» только в день, когда я собирался уезжать в Москву. Это был четверг.
Петька даже не глянул в мою сторону. Прошёл к самой дальней парте и развалился за ней, будто на своём родном диване. Хамить начал с первых минут. Как только прозвенел звонок. Все той же Нелли Яковлевне. Я вытерпел минут пять. Просто слишком это все было грубо, некрасиво и по-скотски. Ржавый чуть ли не на хрен её посылал. И главное, классуха явно принимала это близко к сердцу, но держала себя в руках, не поддаваясь на провокации.
— Петр, сядь нормально. Ты на уроке.
— Да я вообще могу свалить, если че. Мне Ваш русский язык в хрен не вперся.
Я знал, что любой другой учитель, более жёсткий, вполне мог подойти и указкой долбануть хама по голове. В те, советские времена, учитель всегда был прав. А если бы ученик пожаловался родителям на рукоприкладство и ущемление его, как личности, то ещё охватил бы и от родителей. Потому что, в большинстве своём, они рассуждал так. Если учитель наказал, значит, за дело.
Но наша классуха была слишком доброй, интеллигентной. По воспоминаниям Славика семья у неё отсутствовала. Она посвятила всю жизнь школе и творчеству Александра Блока, которого обожала трепетно и беззаветно. Естественно, Ржавый выбрал объектом своего хамства самого безобидного из учителей.
— Пётр, не надо выражаться…Здесь девочки…
— Это Вы про себя? — Хохотнул Ржавый, намекая на ходивший по школе слух, который утверждал, что Нелли Яковлевна невинно не только в помыслах. Старая дева, одним словом.
Вот тут я, как раз, и не выдержал.
— Извинись и сядь нормально. Ты же человек, а не мразь.
В классе мгновенно стало так тихо, что было слышно, как в соседнем кабинете учитель биологии рассказывает о вакуолях и семядолях.
— Не понял … — Петька обалдел. Он не ожидал от меня такого. Никто не ожидал, если честно.
— Говорю, либо ты сейчас извинишься перед нашим классным руководителем и начнёшь вести себя адекватно, либо я возьму тебя за шиворот, вытащу на улицу, и буду тыкать, как котёнка, в дерьмо. Оно, конечно, не твоё, но для воспитательного момента пойдёт.
Пауза длилась ровно две минуты. Ржавый знает меня, как никто другой. А точнее, Славку. По интонации голоса он понял, это не понты и не шутка. Я реально сделаю, как говорю.
— Извините… — Буркнул Петька себе под нос, а потом все-таки сел прямо.
До конца уроков от него не было слышно больше ни слова. Зато Нелли Яковлевна смотрела на меня с каким-то новым, непонятным выражением лица. Я так и не догадался, что оно значило.
Когда занятия закончились, уже привычно пошёл вниз за Алешей. Брат сидел рядом с раздевалкой. Рюкзак валялся рядом.
— Идем? — Я протянул руку.
Он снова был грустный и задумчивый. Впрочем, как и всю эту неделю. Его мучал вопрос моего отъезда и я старался волнительную тему не поднимать.
— Уезжаешь сегодня? — Спросил Алеша, как только мы отошли от школы.
— Слушай, мы ведь уже говорили об этом. Пока ничего не известно. Да, еду. Завтра пятница. Нас ждут с Сергеем Николаевичем. Если все хорошо, то вернусь в
