Библиотекарь государя. Буква - Антон Старновский
Оставалось лишь дождаться информации от Фёдора, и повторить наш с Анной разговор.
И информация пришла. Хоть и довольно поздно. Уже в тот момент, когда мы вчетвером ехали на джипе обратно в поместье. Я сидел на переднем сидении, справа от Ивана, и через зеркало поглядывал на Герцен.
«Ага… значит, я был прав… я был прав!»
Анна же всё так же продолжала вести себя скромно, не выдавая озабоченности. Хотя и… изменения, определённо, были. Они с Екатериной нашли какой-никакой, но общий язык. Периодически разговаривали на свои женские темы. Екатерина учила Анну правильному макияжу, укладкам, и всему вот этому. Герцен охотно впитывала новую информацию, так как всю жизнь не особо разбиралась в подобных премудростях, так как росла в окружении парней и учителя.
До конца поездки я сдерживался, и никак не касался серьёзных тем. Хотел поговорить с Анной в спокойной обстановке, наедине. Но для начала стоило уличить удобный для этого момент. Ибо при других людях Герцен вряд ли захочет беседовать. Да и… незачем остальным про это знать.
Первым делом, по приезде домой мы завалились на кухню. Ибо сильно хотелось кушать, а время как раз подходило к ужину. Да и Настя сегодня обещала приготовить запечённую свинину с картофелем. А я давненько не ел чего-то настолько простого и сытного.
Спустя двадцать минут наши животы были забитыми, а тарелки — пустыми. Вся энергия тут же улетучилась (хотя легенды гласят, что от еды она, наоборот, должна появляться), и хотелось только одного — отдыха.
Но отдыхать было нельзя.
По крайней мере мне и Герцен.
Выдумывать какие-то изощренные планы, чтобы остаться с ней наедине, а остальных выпроводить — не стал. Просто-напросто, когда Анна отлучилась умыть лицо, я подкараулил её в коридоре и позвал с собой.
— Пойдём. Поговорить надо. — Чуть ли не шёпотом произнёс я.
— А что так говоришь тихо… ну, пойдём.
Мы зашли в первую попавшуюся комнату. Это оказалась та самая, в которой без сознания лежала Соня после драки с Кириллом. Я прикрыл за нами дверь и усадил Герцен напротив себя.
— Так о чём ты хотел поговорить? — Девушка с подозрением смотрела на меня. — Я не буду с тобой спать, если ты вдруг передумал… — Смущённо произнесла она. — Я, вроде как, подружилась с Екатериной, так что…
— Да вы совсем что ли уже со своим сексом с ума посходили! — Сорвался я, но тут же понизил голос обратно.
— В смысле…
— Ладно, не важно. Нет, не об этом я хотел с тобой поговорить. А о другом.
— Ф-хух… — Выдохнула Герцен.
— Можешь не расслабляться, потому что тема ещё серьёзнее.
— Блин, хватит пугать уже! Говори…
— Скажи, ты точно рассказала мне про своего учителя всё, что должно помочь делу?
Герцен отвела взгляд.
— Да… всё рассказала. А что?
— А вот мне кажется, что нет. — Чуть нахмурился. — Мне самому дополнить, или это ты сделаешь?
— Я… — Занервничала Анна и стала дёргать ногой. — … не понимаю, о чём ты говоришь?
— Ладно. Не хочешь, значит я сам… — Достал из кармана телефон и открыл наш с Фёдором диалог в мессенджере. Тыкнул на последнее фото, что он мне скинул. — Кто это? — Вытянул телефон к лицу Анны.
Она поглядела на изображение, но уже через секунду отвернулась в сторону.
— Без понятия. — Заявила Герцен.
— А если получше подумать?
— Говорю же, я не знаю, кто на фотографии.
— Аня! — Чуть повысил я голос. — Ты, что ли, не понимаешь, что я тебе помочь хочу? А? И чтобы сделать это как следует, я должен знать всю правду. Не нужно увиливать от ответа, я же всё равно знаю правду.
— Ну так если знаешь, чего спрашиваешь тогда… — Поняв, что не удастся отвертеться, произнесла Герцен тихим тоном.
— Чтобы услышать это от тебя.
Анна закрыла глаза и глубоко вздохнула. Видимо, чтобы успокоиться.
— Хорошо. — Сказала как-то чересчур умиротворённо. — Да, на фотографии я. И, если не ошибаюсь, фото сделано во время того, как мы с ребятами грабили ювелирную лавку.
— Во-о-о-о-т! — Обрадовался я. — Есть контакт…!
— Но где ты её достал?
— Это уже не важно. Пришлось постараться, конечно, но… главное, это результат.
— А к чему это всё? — Спросила девушка.
— Да к тому, моя дорогая, что теперь мне абсолютно понятно, чем этот ублюдок может шантажировать. Ну и… стало ясно, по каким статья он сажал тех девушек, что были до тебя.
Лицо Герцен стремительно изменилось. Она снова погрустнела. Перестала смотреть мне в глаза.
То, что скинул мне Фёдор, лишь один из случаев. На самом же деле их было великое множество. Можно сказать, что такое поведение его учеников, не случайность — а система. Да, он намеренно взращивал для себя верных пёсиков, которые делали для него всю грязную работу.
Здесь и становится понятно, к чему это всё устраивалось, для чего он набирал безродных и обездоленных, давая им кров и обучая боевым искусствам.
И хотя это довольно трудоёмкий и долгий процесс, но по итогу даёт невообразимый эффект. Что же мы имеем? Огромное количество преданных тебе людей (а те, кто перестают быть преданными, изгоняются), которые будут делать всё, что ты им прикажешь.
Используя их, можно не замарать руки, и провернуть любое дело.
Умно, умно…
И Анна, естественно, тоже во всём этом участвовала. Она неоднократно грабила магазины, избивала людей, которых ей прикажут, и ещё делала много плохого и незаконного.
И в нашей ситуации это так себе расклад. Потому что теперь, когда учитель окончательно всё понял насчёт Анны, он сможет разыграть с ней ту же карту, что разыгрывал уже неоднократно.
Также, я в этом уверен, у него есть достаточно доказательств того, что Анна причастна ко многим преступлениям. А доказать при этом его вину — будет довольно сложно.
— Прости, я… хотела сказать тебе об этом. Правда хотела… но, подумала, что после этого ты точно не захочешь мне помогать. И тогда я пропала…
— Как видишь, я сам обо всём узнал, но всё ещё не отказываюсь от помощи.
— По поводу Екатерины, всё-таки… мы ещё не так хорошо дружим, так что… — Герцен потянулась ко мне.
— Так!
— Да шучу я, шучу… — Отстранилась Герцен. — Господи, в какой же ситуации я оказалась. Это просто… полный бред. Как же… и сама во всём виновата ведь…!
Не спорю. Есть правда в словах Герцен. Нельзя полностью освобождать её от вины. Всё-таки, как сказал бы Сартр, у неё несмотря ни на что оставалась свобода выбора, и…
