Обнаружение цели (СИ) - Миргородов В. В.

— Лесник, — кивнул мужик, поглаживая бороду.

— Кто эта девица? — взглянул я на заднее сиденье, со спящей девушкой, что, блин, точная моя копия! — И вообще! Что происходит!?!? — обвел я все вокруг, приметив, что отец выложил из машины часть оружия и немало патронов, взяв с собой только АК, СВД, УЗИ, и патроны к ним.

— Не тво... Эх. — вздохнул он, и сделал дыхательную гимнастику, как видно успокаивая с чего-то расшалившееся нервы — Послушай, родная... так надо, понимаешь? — поднял на меня уставшие глаза — Не задавай мне вопросов, сейчас, пожалуйста! — и сжал руки в кулаки, — Иначе... прости. Я потом тебе все объясню! — и выхватил свою руку из моих — я не сопротивлялся.

Сел в машину, захлопнув за собой дверь, напоследок печально взглянул на меня, и уехал, оставив одного, в теле девочки, посреди леса, с неизвестным дядей.

— Ну! Что у нас тут? — потёр руки бородач — У! Какой хороший бекон! — провозгласил он, развернув сверток из шкуры кабана.

И срезав пластик мяса с особо жирного куска, невесть каким путем, оказавшимся в его руке ножом, засунул его себе в рот. Сырым! С удовольствием жуя, строя странные гримасы.

Я поморщился. Странный кадр! И вообще — все жутко странно в этом мире!

— Ну и? — с отвращением посмотрел я на мужика, все так же с аппетитом уплетающего сырое мясо — Что прикажете делать? — и заметив подгорающий шашлык, поспешил его перевернуть.

— М? — отвлекся от бесспорно важного дела «лесник».

Посмотрел на меня, на мясо, подумал, как видно в стиле «ты это мне?», сделал вывод:

— Ничего.

— То есть как?

— Наше дело ждать. — вздохнул он, и достал из мешка еще кусочек мяса.

— То есть как? И сколько. — поправился я, видя желание собеседника ответить в стиле «а вот так!».

— Ну... думаю дня два. — задумался он, оглаживая бороду, хех! Чистой рукой, в которой был нож, а не той, что брал сырое мясо!

— Два дня... Два ДНЯ!? — я аж крякнул от возмужания.

— Ну, деточка, придется... — не совсем правильно истолковал мои слова мужик, взглянув на меня как на дите неразумное.

— Не, вы меня не поняли! Я не против двух дней в лесу! Пфф! Могу и на дереве ночевать — отмахнулся от всяких там «наездов», заодно украдочкой приметив чудненький сучек сосны у самой ели, — Хотя мне совершенно не ясно, чем мне это время тут заниматься — найду! — тут же отмахнулся и от следующих предложений — Но — почему? Почему я... нам! Нужно сидеть здесь в лесу так долго?

Мужчина слегка погрустнел.

— Надо так. — буркнул, и сел по другую сторону костра, где еще совсем недавно сидел мой папа.

А я, снял шашлык с огня, предложив в том числе кусок другой и своему товарищу-конвоиру, что от него почему-то отказался. Подбросил в костер пару заготовленных отцом пален и, услышав в дали волчий вой, решил, что мне надо бы проветрится.

— Ты куда?

— В туалет. — буркнул я в ответ на обеспокоенный вопрос человека — Не ждите, буду часа через два.

Мужчина опешил, но в ответ ничего не сказал. Задумался — что это за туалет такой, в который надо ходить аж целых два часа? Волчий, блин! Волчий туалет! Хотя самих хищников я все же не догнал — далеко, блин, далеко ушли...

А ведь хотел! Хотел догнать! Но нет — удрали, гады! А вместо них попалась мне... сова?

— Ну нафиг такое есть! — выкинул я добыч, сморщив нос.

Нафиг надо! Не настолько я оголодал! Да и в здешних лесах, несмотря на россказни «туземцев» полно добычи! Ведь горы, лес, озера — все располагает! А людей — не много. Немного тех, кто ходит в горы. Да и в лагере — шашлык давно остыл!

К костру вернулся позже чем планировал, притаща с собой лишь хворост.

— А ты знаешь, сказку про Ивана-молодца, охотника и гонца? — поинтересовался мужик, когда я сел обратно на бревно, напротив него, взяв в руки, никем нетронутый шашлык.

— Эх, нет не знаю. — вздохнул я, и надкусил давно замерзшее мясцо.

— Тогда слушай... — взял он в руки новый шмат кабанчика, завев шарманку сказочника.

Ну ничего так, под мясцо пойдет его бубнеж... — подумал я, а с неба неторопливо стал падать крупный снег.

Интерлюдия

— Тран-та-ля-л-ля!.. Тран-та-ля-ля! Тран, хм, таля-для-лям...

Поднявшись со свое кровате, девица в легких шортах и маечки была бодра как никогда. Еще бы! Выспалась! За окном — щебечут утренние пташки. И жизнь вообще и в целом, для неё — прекрасная штука!

— Та-па-па-пам! — напивает она себе под нос, скача по комнате, выбирая что сегодня ей примерить.

Но зов природы...

— «Пшиии»

— Хм... — приметила она какую-то пустоту в квартире, и оглядевшись, поскакала к комнате родителей — Тран-та-ля-ля! Мам! Пап! Вы дома? Спите чтоли... — заключила вывод, видя, что дверь закрыта — Или... — её улыбка стала похотливой — дверь закрыли. — слова лились, словно смех, и девица, борясь с желанием заржать по некультурному, вновь стала напивать — Тран-та-ля-лям!

— «Клац, клацк» — щелкнул холодильник. — «клац» — щелкнул ему шкафчик

— О! Какой снег на улице! Какой снег! — заметила она, открывшийся за окном пейзаж, и на рефлексах закричала — Мам! Пап! Ай, ладно, тихушнейте!.. хм! А вот я сейчас пойду, и все печенье съем! Где тут моё любимое... о! Пойдет!

— «Хрум, хрум», «хрум, хрум».

Отказывать себе в удовольствие, когда н кто не видит? Да не смешите! Делится? Жалеть? Экономить? Она не такая! И если что не убрано на самую верхнею полку — то это её! Априори её! И только её, если это уже к ней в руки попало.

— Вкуснотище! — последовала она с кухни в комнату, кроша свиняча печенюшками — И телевизор можно посмотреть...

И тут, входная, тяжелая дубовая дверь! С визгом влетает внутрь коридора, лишь чудом не сметя собой хрупкую девчушку, почти что в неглиже. Пролетает со свистом там, где мгновение назад стояла ошарашенная юная модница, так и застывшая с пачкой печенья в руках, глядя на ввалившихся к ней в дом, огромных дядей, раза в два больше её папы! В черных масках, и такой же одежде.

Мужиков, что ни говоря не слово, сбивают её с ног, больно ударяя об пол. Скручивают руки, выворачивая их из суставов, от чего на волю из груди девицы вырывается оглушительный душераздирающий крик:

— Ааааа!

Надевают толстенные наручники, и затыкают странным кляпом рот. То, что её лопатку и шею, одновременно совсем этим задела игла шприца, впустив болезненный укол, сквозь всю ту прочею боль, она даже и не заметила.

Дверь в спальню родителей отворяются, и оттуда вылетают две пули, мгновенно убивающие держащих её мучителей, точными попаданиями в голову. Третий же, что и ставил ей уколы, ловит свою пулю с большой задержкой, и умирает не столь споро, успевая выпустить в сторону комнаты очередь из автомата.

Правда, большая часть пуль очереди, уходит в потолок — стрелок, не сумел удержать прицел. Стрелок, банально умер до того, как автомат успел закончить свою трель, продолжая жать уже мертвыми пальцами на пресловутую «гашетку».

Девочка, уже ничего не видела и не слышала из окружающего пространства, потеряв сознание от боли и лекарств, однако в квартиру ввалилось еще двое, один из которых, войдя в комнату родителей, вновь открыл огонь. Сделал два выстрела в упор из автомата в грудь лежащего там окровавленного мужчины. Другой в это время, занялся переноской в подъезд мертвых тел товарищей.

Затем, туда, в подъезд, отправилось и тело самой девицы, а в квартире, прозвучал вопрос на неизвестном языке:

— Где мамаша?

И такой же короткий ответ, и такой же короткий приказ:

— Не здесь. Уходим.

По мебели потек бензин, вылитый туда захватчиками. И вот, еще мгновение спустя, последний уходящий неизвестный, кидает зажженную тряпку на ковер, и еще через миг — все погружается во мглу из дыма, а квартиру — охватывает пламя только разгорающегося бедствия.