Боксер-5: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Да при чем тут время, — возразил я. — Нет, это, может, тоже свою роль играет, конечно, я не спорю. Но вообще-то любой нормальный наставник своих учеников пытается вытянуть на уровень хотя бы чуть-чуть повыше, чем тот, на котором находится он сам! Вот он из нас и выжимает все соки.
— Ага, а у меня сейчас такое ощущение, что слово «вытянуть» здесь в прямом смысле, — проворчал Колян. — Как этот, как его… Мюнхаузен себя за волосы из болота тянул. Только у него, наверное, волосы одни болели, а у нас теперь будет болеть вообще все, что есть.
— Колян, ну а как же ты хотел-то, — не выдержал я. — Это же тренировки, а не школьная физкультура. Тут всегда даются нагрузки чуть-чуть сильнее, чем ты привык. Иначе как мы будем расти-то?
— Миха, ну не до такой же степени! — буквально взвыл Колян. — У меня каждую клетку тела сейчас так ломит, что я даже не знаю, с чем это сравнить! Самое лучшее, что я сейчас мог бы сделать — это проваляться вот так, не шевелясь, хотя бы сутки. И это после одной тренировки, заметь! А вечером у нас будет еще одна! Это же физически невозможно! А если бы завтра было выступление на чемпионате, он бы нас так же гонял? Чтобы мы вышли на ринг и распластались после первого же удара?
— Нет, ну ты тут, Колян, тоже перебарщиваешь, — вступился за тренера Лева. — Я не думаю, что наш Семеныч такой, как бы это сказать, недальновидный. Ну он же опытный человек, в самом деле, он же, наверное, понимает и чувствует, когда можно поднажать еще, а когда уже пора отпускать вожжи. Я сейчас тоже в ужасном состоянии, конечно, и тоже считаю, что такие тренировки — это перебор. Но ведь может быть, что мы и неправы!
— Не знаю, что он там у себя чувствует, — продолжал бурчать Колян, — я вот чувствую разбитость. Понимаешь, не усталость даже, а разбитость! И я совершенно не представляю, как с таким состоянием можно выходить на ринг!
Я продолжал иногда возражать пацанам, но особенно этим не увлекался. Во-первых, надо было все-таки гасить в себе проявления себя-тренера, пока это не стало подозрительным. Я, конечно, считался тут умным и не по годам взрослым, но все-таки физически я оставался подростком, и рассуждения, достойные головы шестидесятилетнего опытного профессионала на пенсии, из моих уст рано или поздно должны были начать слушаться странно. А вопросов и подозрений мне совсем не хотелось.
А во-вторых, все эти нравоучения были попросту бессмысленны. Потому что бесполезно убеждать человека на словах в том, в чем он должен убедиться сам, на своей собственной шкуре. Поскольку я и сам в прошлой жизни работал тренером, то я-то как раз очень хорошо понимал смысл каждого действия Григория Семеновича. Его задачей в преддверии чемпионата РСФСР было вывести наши организмы на пик своих возможностей. И с этой задачей, надо признать, он справлялся великолепно. Чередуя обыденные и повышенные нагрузки, хорошо знакомые и необычные упражнения, он добивался того, что спустя какое-то время организм начинал с одинаковой готовностью откликаться на самые разнообразные задачи. А именно такая способность к многозадачности зачастую и помогает выигрывать соревнования, позволяя проявлять тактическую гибкость на ринге.
И уж я-то в отличие от Коляна прекрасно отдавал себе отчет в том, что несколько недель таких вот усиленных, выматывающих тренировок — и ежедневная разбитость сменится простой усталостью, а та в свою очередь будет становиться все легче, перемежаясь с радостью от того, что ты чувствуешь новые возможности своего организма. А потом — усталость будет сниматься обычным ночным отдыхом, а радость и вдохновение от результатов своего труда останутся. А уж с ними-то выходить на ринг — одно удовольствие!
.
Глава 18
Как бы наши ребята ни стонали и ни возмущались тяжестью сборочных тренировок, но нагрузки продолжали планомерно увеличиваться. Главное место в тренировках занимала все-таки общая подготовка, но находилось место и для отработки более узких и специфических тактико-технических навыков. От окончательного переутомления нас спасала грамотно проводившаяся разминка — если тело не ошарашивать максимальной нагрузкой с самого утра, а постепенно разогревать и подготавливать к ней, то выживать на тренировках уже не кажется такой непосильной задачей. Ну и заминки тренера уделяли не меньше значения.
Одним из положительных следствий такого напряженного расписания явилось то, что уже через пару-тройку дней после начала тренировок ни у кого из нас даже мысли не возникало о том, чтобы искать себе какие-то развлечения за пределами спортивного зала. Какие могли быть поиски развлечений, если каждый из нас возвращался в номер и тут же падал на кровать от усталости? А в редкие моменты, когда тренировок не было, мы все дрыхли без задних ног так, что разбудить нас можно было разве что пожарной сиреной, направленной прямо в ухо.
Неудивительно, что такие нагрузки выдерживали не все. Отправляясь на сборы в новой для себя возрастной группе, некоторые вообще воспринимали это как интересное приключение. Часто бывало, что ребята, которые сменили возрастную группу, думали, что нагрузки останутся на прежнем уровне. Нет, организм спортсмена рос и соответственно требовал нагрузок на голову выше чем были раньше. Но даже из тех, кто понимал всю серьезность и ответственность мероприятия, далеко не каждый представлял себе весь масштаб предстоящей пахоты. Например, наш Сеня, вернувшись в комнату после особенно насыщенной тренировки, в буквальном смысле слова взвыл.
— У-у-у-у, — раздавалось с его кровати едва ли не на весь коридор, — да сколько же можно-то!
— Сеня, — пытался втолковать ему я, — но ведь это же стандартные нагрузки на сборах! Ведь нас подготавливают не к районному смотру, а к чемпионату РСФСР! А там уровень знаешь какой? Ну невозможно же подниматься на ступеньку вверх, не сделав при этом усилий! Ничего, потом, когда ты форме выйдешь, сразу поймёшь для чего себя истязал. Не зря же говорят, что сам бой после тяжелых сборов — это праздник отдых.
—
