Бастард Императора. Том 5 - Андрей Юрьевич Орлов
— Ну что ты с ним цацкаешься! Анатолий! — на меня нагло посмотрел русоволосый. — Мальчишка, уж не знаю, как вам так повезло, что снаряды не рванули, но неужели ты считаешь, что мы не сможем обрушить на вас их куда больше?
Я не обратил на него внимания, а вот Горленко поморщился.
— Павел, тише, — произнёс он. — Не стоит разжигать конфликт ещё больше. Если до кого надо дойдут твои слова — я даже боюсь представить, что с тобой сделают. Барон, — он посмотрел на меня. — Мой товарищ немного набрался перед поездкой, не стоит слушать его именно сейчас.
На это заявление я лишь покачал головой.
— Я даю вам возможность уехать, — произнёс я. — Я милосерден, но недостаточно, чтобы постоянно контролировать себя и не отвечать на невежественность. Десять минут. Если вы через десять минут всё ещё будете в зоне моей видимости — я убью вас. Даже несмотря на то, что вы нас подло атаковали, я всё ещё воспринимаю вас как переговорщиков. И вам крупно повезло, что не было жертв. Иначе никто из вас отсюда бы не ушёл.
— Мальчишка! — нахмурился русоволосый. — За языком нужно бы следить!
Он сделал едва заметное движение рукой, но я его увидел. Вокруг двух его подчинённых начала сгущаться энергия. Я мгновенно напитал тело и рванул вперёд. Создав копьё молний, влил в него тёмную энергию.
Барон успел среагировать. Вокруг него начал образовываться доспех, и он хотел отступить назад, но тремя ударами, направленными в места, где были щели в ещё не полном доспехе, я разбил его, а затем нанёс удар по руке барона, отрубая её.
А с двумя его людьми уже справились Славка с Кириллом. Кирилл просто заморозил своей цели руки и ноги, а вот Славка нашпиговал свою копьями так, что он не мог шевелиться.
Барон упал на землю, крича и хватаясь за отрубленную культю.
— Гриша, — позвал я, а сам схватил сзади барона за волосы и приподнял его голову вверх. — Прижги ему рану.
Брат колебался всего секунду, но всё же подошёл и, создав пламя, приложил его к руке барона.
Тот вновь заверещал, и чтобы он не вырубился от боли, я направил в его мозг заряд тока, что не позволял ему отключиться. Когда процедура была окончена, я отпустил голову и встал перед баронов.
Горленко всё это время лишь наблюдал, даже не пытаясь ввязываться. Приставив копьё к шее русоволосого, я произнёс:
— Не стоит принимать мою доброту за слабость. Я давал вам шанс уйти мирно, а вы решили, что мир вокруг вас вертится. Я пощажу тебя только в назидание твоему Роду, чтобы они знали, что ты лишь слабак, что не достоин быть их главой.
Я убрал копьё в сторону и добавил:
— А теперь проваливайте отсюда, и готовьтесь к нашему пришествию. В отличии от вас, крыс и змей, что бьют исподтишка — мы сокрушим вас своей мощью, не оставив и шанса на победу.
Горленко посмотрел на меня, потом подошёл к своему «товарищу» и помог подняться. Он даже не попытался вмешаться, а значит: либо у них там лишь шайка по интересам, либо этот человек ещё умеет мыслить здраво.
Кирилл со Славкой убрали свои техники и люди барона тоже смогли освободиться. Они дошли до своих машин, сели в них и уехали. Я обернулся назад и увидел, как все мои люди стоят на одном колене, прижав правый кулак к груди и смотря в землю.
— Поднимайтесь, — произнёс я и пошёл в сторону ракеты. — У нас ещё много дел.
Меня догнал Гриша и пошёл рядом.
— Брат, а ты всё же умеешь злиться, — произнёс он задумчиво. — Мне иной раз кажется, что ты вообще никаких эмоций не испытываешь. Но не проще было бы их всё же убить? Меньше врагов — проще завоевать.
— И когда только ты успел стать таким кровожадным? — усмехнулся я, отрезая конец ракеты. — Всё зависит от того, каких целей мы хотим достичь и кем хотим остаться по достижению этих целей. Если твоя цель господство во всём мире — убивай столько людей, сколько хочешь, но в конечном итоге ты станешь злом номер один, которого захотят устранить во имя «мира». А если ты сражаешься за мир — то будь готов к тому, что на твоём пути будут невежественные глупцы, которым этот мир не нужен, просто потому что их мир — это крошечный островок их Рода. И тогда тебе тоже придётся убивать, но нельзя переходить границу — иначе ты уже ничем не будешь отличаться от тех, кто убивает ради господства и просто потому что хотят.
— Это… — он задумался. — Какой-то непростой выбор. С одной стороны ты становишься злом, и с другой стороны тоже, но лишь мотивы разные. Словно… есть некоторая золотая середина, которую невозможно достичь.
— Почти, — кивнул я. — Для своих я всегда буду своим, а для врагов — чужим. При условии, что не перейду границу и не совершу что-то такое, что переведёт меня в разряд, когда для своих я чужой, а для чужих — свой. Но при всём при этом я буду считать, что я — золотая середина, так и не поняв, что уже давно на одной из сторон.
— Понял, — ответил он. — Главное — ставить цели и не забывать оглядываться назад, чтобы убедиться, что ты не сошёл со своего пути. И всё же, — Гриша улыбнулся. — Роду полезно было увидеть эту твою сторону. Они любят тебя, уважают и знают, что ты силён, но им не хватало увидеть твоих эмоций. Признаться… я почувствовал трепет в сердце, когда увидел, как ты разбираешься с врагом Рода. Но в то же время… я ощутил желание убивать. Мне захотелось расправиться с ними здесь и сейчас. Уверен — многие тоже это почувствовали. Это ненормально? — он посмотрел на меня.
— Отнюдь, — я улыбнулся.
