Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ) - Дорин Михаил

Дико будет для Морозова слышать про спутниковую навигацию. В эти годы отечественная система ГЛОНАСС только начинала формироваться. Поэтому придётся подождать.

— Именно оттуда. Это фантазии, идеи… короче не бери в голову.

— Родин, вот это у тебя фантазия! Было бы круто, если получится такое сделать.

Мысленно усмехаюсь. Если бы я придумал. Не моя это идея, но хорошая.

Сзади меня тихо позвал Тутонин. Он сообщил, что Бурченко ожидает нас на палубе с лётным снаряжением. Аккуратно встали со своих мест, чтобы не прерывать выступлений Реброва.

В коридоре нам навстречу шли два инженера от авиационной промышленности. Я знал, что они из какого-то научного производственного объединения и специализируются на авиационном вооружении.

— Опять на работу? — спросил у меня один из них, пожимая руку.

— Да. Кстати, мы тут с товарищем обсуждали авиабомбы. Их будущее, так сказать, — ответил я.

Инженеры посмеялись.

— Ну какое будущее⁈ Чугуний он и есть чугуний. Туда ничего больше не влезет, если только «начинку» менять.

Я взял у Морозова тетрадь и вырвал листок с рисунком.

— А что насчёт крыльев и системы наведения?

Вот тут заработало серое вещество у научных деятелей! Сразу пошёл зуд на затылке, лбы сморщились, а глаза прищурились.

— Тут надо технически разобраться. У нас есть что-нибудь в каюте? — спросил один инженер другого.

— Конечно. Если что, я мичмана одного знаю. Там с «шилом» полный порядок.

В общем, есть у мужиков и о чём подумать, и чем это дело «запить».

Собрав вещи, мы поспешили на палубу. Витя Тутонин сказал, что прямо сейчас мы убываем на берег для боевого слаживания с ливийцами.

— А они этого хотят? — проворчал Морозов.

— У них вариантов нет. Если хотят не дать американцам разбомбить страну, будут слушать нас, — сказал я.

— Вдруг не будут? — поинтересовался Саня Белевский.

— Должны. Иначе им не выстоять.

На взлётной палубе уже всё было готово к нашему убытию. Бурченко о чём-то разговаривал с Граблиным и командиром корабля. Завидев нас, он показал на три запущенных Ка-27. Шум от винтов вертолётов заглушал слова, которые мне говорил Морозов.

Техники помогли нам загрузиться, и мои товарищи стали усаживаться на свои места.

— Я не лечу, Серый, — крикнул мне в ухо Олег, когда я начал залезать в вертолёт.

— Почему? Нам на берегу понадобится кто-нибудь на командном пункте рядом с ливийцами.

Олег не успел объяснить. К вертолёту подбежал Бурченко.

— Печка нам там не нужен. Будет работать здесь. Нам следует торопиться. Вы полетите со мной в другом вертолёте, — перекрикивал шум винтов Андрей Викторович.

Бурченко ушёл, и Олег крепко пожал мне руку, по-дружески приобняв.

— Ребят береги, Серый. Зря не рискуйте.

— Спасибо, — ответил я и закрыл сдвижную дверь вертолёта.

Только я запрыгнул на борт своего Ка-27, за мной тут же захлопнули дверь. Я ещё пробирался к откидному сиденью, а вертолёт уже оторвался от палубы «Леонида Брежнева».

Сквозь окно в двери наблюдаю, как мы медленно отдаляемся от нашего корабля. Среди тёмной глади моря, его огни смотрятся завораживающе.

— Родная «коробочка»? — наклонился ко мне Бурченко, сидевший напротив.

— За время похода и полётов с него стал таковым. Вводите в курс дела, Андрей Викторович.

— Вместе с генералом Ждуновым нам удалось убедить Каддафи и его генералов в том, что удар возможен в ближайшие часы. Лётчики местных ВВС уже в готовности. Хорошо, что вы в прошлый раз перегнали сюда МиГ-29е. Нам выделили отдельный ангар.

— Здорово. Самое главное — эвакуировали посольство, как и планировали. В Триполи наши соотечественники могли бы попасть «под раздачу». И никаких проблем больше?

— Не совсем. Никакое посольство эвакуировать не будут.

— Это ещё почему?

— Американцы заверили, что никаких действий против Ливии они не замышляют. Они просто проводят учения в Средиземном море. А также манёвры авиации над Атлантикой и у британских берегов.

Ничего не меняется. Любая война начинается с учений — эту мысль я уже давно уяснил для себя.

— И когда американцы планируют начать учения?

Бурченко с укором посмотрел на меня. Он мне будто говорил: «нашёл кого спросить».

Я откинулся назад. Возможно, мы сейчас летим в вертолёте, а пилоты на палубе авианосцев «Корал Си», «Америка» и «Карл Винсон» уже занимают места в кабинах. Катапульты, которые позволяют американским самолётам взлетать, подготовлены. Самолёты Е-2 «ХокАй» запускаются и ждут команды на взлёт.

А ещё где-то на подлёте большая группа бомбардировщиков Ф-111, о которой я и Бурченко постоянно говорим. Надеюсь, что мы с ним ошибаемся.

Через два часа вертолёты коснулись бетонной поверхности. Выйдя из грузовой кабины, сразу обратил внимание на концентрацию самолётов на этом аэродроме. К слову, это был самый настоящий аэропорт.

— Вот мы и в Триполи! — громко сказал мне на ухо Бурченко, перекрикивая шум винтов.

Как я успел заметить, авиационного удара здесь явно никто не ждёт. Гражданские самолёты продолжают рулить по перрону. Истребители стоят компактно. Повсюду горит освещение, а огни самой столицы видны и с лётного поля. И ни одного средства ПВО. Даже крупнокалиберные пулемёты отсутствуют.

Вертолёты стали выключаться. Уже можно не кричать друг другу в уши.

— Я вам так скажу, ливийцам осталось только самим себя разбомбить. Чтобы американцы совсем не напрягались, — сказал я, наблюдая за одиноким охранником на стоянке МиГ-23.

— Нет причин создавать панику. К тому же здесь гражданский аэропорт. Весьма сложно прекратить воздушное сообщение со столицей, — ответил Бурченко, махнув рукой приближающимся к нам автомобилям.

— Давай я ему подскажу как, — шепнул мне Морозов.

— Ага. Просто закрывается воздушное пространство и всё, — предложил Белевский, поправивший парашютную сумку на плече.

Бурченко выдохнул и повернулся к нам.

— Мужики, вы должны понять. Дело здесь не в Ливии или Каддафи. Речь о наших с вами гражданах. Слишком много сюда людей приехали работать. Их нам и нужно защитить, минимизировав ущерб от бомбардировок. А они будут.

— Но твердолобость местных военных как-то ж можно преодолеть? Они же буквально приглашают сюда всю авиацию 6го флота, — возмутился Николай.

— Сути это не меняет. Наших граждан нужно защитить. Для этого из Москвы есть указание на применение оружия в ответ на агрессию.

Ого! Всё же, добился Бурченко такого разрешения. Только есть у меня сомнения. В истории слишком много было случаев, когда офицерам, солдатам и другим служащим поступал приказ, а затем об этом все забывали.

С нами будет также, если что-то выйдет боком.

— Авиагруппе Реброва поступил аналогичный приказ…

— Письменный? — перебил я Бурченко.

— Само собой.

— Хорошо. Я бы хотел его увидеть.

Андрей Викторович постарался быть спокойным и не выдавать эмоций. Но даже он не смог сохранить выдержку.

Машины подъехали, и пришло время грузиться. Я показал всем садиться в машину, пока мы будем с Бурченко выяснять отношения.

— Вам не положено, Родин. Эти документы носят высокий гриф секретности.

— Прекрасно. Пока я не увижу приказа, ни одна ракета не сойдёт с точек подвески. Третью Мировую я развязывать не хочу.

— Да что вы говорите! Может, вы ещё с генеральным секретарём созвонитесь? Выполняйте свою работу, — давил на меня Бурченко.

Это уже слишком. Слишком явно мою группу бросают в пекло. Всё под покровом ночи. Быстро. Никто ничего не видит и не знает. Ещё и Олега оставили на корабле. Чтобы он не смог потом свидетельствовать? Он же летать на МиГах не собирался, а только помогал бы нам на ливийском командном пункте.

— Я и выполняю. Мне нужен приказ.

— Родин, вы играете с огнём.

— А вы заигрались. Ни у кого из нас нет удостоверения КГБ. Никто не знает ваших планов, оперативных игр и прочих схем. Или письменный приказ, или катитесь к…