Страж Кодекса. Книга VI - Илья Романов
Дагахар нестерпимо обжигал руку и его воля просачивалась даже сюда. Он не понимал, почему я медлю и не добиваю живучую тварь.
Что ж, скоро он поймёт!
Поддерживая концентрацию и тратя на это уйму энергии, отчего душа чуть ли не скрипела, я открыл глаза.
И стоило это сделать, как разразилась буря! Небо Эпицентра заволокло непроглядными тёмными тучами, вдалеке послышался мощный раскат грома. Яростно сверкнула Молния, затем ещё одна и ещё. Их становилось с каждой секундой всё больше и больше! Неистово заревел ветер, со всех направлений собираясь в одной точке! Он обдувал меня, будто приветствуя и радуясь встрече, а Молния словно отдёргивала его и сверкала ещё яростнее!
— Посмотрим, как ты переживёшь это, — окровавленными зубами улыбнулся я, чувствуя полное истощение, а затем из моих уст прозвучали слова на вымершей речи Элементалей: — Maradar iena Isfarat!
Мой голос громыхал в буре, подхваченный ветром, а когда прозвучало последнее слово, то… Воздух и Молния устремились от меня к летевшему и офигевающему Обжорству.
Молния и Воздух начали собираться вместе, принимая силуэт огромного гуманоидного существа без лица и ног. Его тело состояло полностью из этих двух Стихий, полных моей энергии. Загруженных, мать его, под завязку!
Жаль, что отсюда мне не разглядеть, как торжество Обжорства сменяется ужасом, ведь подобное ему не пережить. Даже невероятная регенерация не спасёт его от ожившей и откликнувшейся по воле Охотника Стихии!
Рёв Молнии и Воздуха был невероятен, а когда они добрались до демона, то произошёл взрыв, от которого задрожали небеса. Вырвавшаяся мощь Стихий уничтожила Обжорство, развоплотив не только его сосуд, но и уничтожив душу. Со Стихиями не шутят, ведь с ними можно потерять не только тело, но и кое-что в придачу.
Остатки моей энергии разошлись золотистой волной по небу, не оставив ни следа от Элементаля и демона. Тучи стремительно рассеивались, а я понял, что всё же надорвал пупок. Вот только осознал это, когда глаза сами собой закрылись и моё тело камнем ухнуло вниз, стремительно набирая скорость при падении.
Надеюсь, я не разобьюсь насмерть, иначе это будет самая нелепая смерть Великого Охотника…
Глава 22
Чувство свободного падения прекрасно, а земля так и раскинула свои объятья, чтобы встретить меня. Мне уже приходилось падать с огромной высоты, но то прошлое, где я был в разы сильнее себя нынешнего. Это тело банально не переживёт такого удара, а печать Регенерации не спасёт. Могла бы, будь она на максимальном уровне, но у меня лишь третий.
Из груди вырвался сиплый выдох. Лёгкие горели, горло обжигало. Всего три слова, сказанные не во время транса, благодаря которому я ставил печать, а без него. Три слова, а мне уже откровенно херово. А ведь прошлые Охотники могли говорить на языке Элементалей вполне себе буднично. Древние талмуды не дадут соврать.
Энергетические каналы очень сильно пострадали. Сейчас они похожи на тонкие нити, готовые разорваться от любого чиха. Пропустить через себя Изначальные Стихии… Это, и правда, безумие, как говорил наставник Араздор. В отличии от тела, моя душа выдержала. Без неё, без частички Кодекса, и моего дара Душелова, её бы просто разорвало, как случилось с Обжорством. В этом и заключалась главная ошибка дураков, решивших подчинить Стихии. Они впускали их внутрь себя, но не выдерживали той силы, что на них обрушивалась.
Сгруппировавшись в полёте, раскинул руки и ноги в стороны, став похожим на морскую звезду.
Короткий поворот головы вбок. До земли ещё лететь и лететь, но расстояние неумолимо уменьшается. Повезло, что вырубился я лишь на несколько мгновений, а значит — повоюем ещё! Рано мне дохнуть, я ещё не всех Эмиссаров замочил. Не дал Неназываемому в рожу, и не встретился с братьями!
От подобных мыслей окровавленные губы растянулись в улыбке.
Вдох-выдох. Лёгкие продолжали гореть, словно полыхали в огне. Внешне ран не было от слова совсем, а вот внутри, особенно энергетические каналы… В общем — весело всё у меня. Цвету и пахну, хотя и воняю от остатков крови Обжорства, постепенно плавящей мой Гибкий Барьер. Его снимать категорически нельзя, иначе эта хрень попадёт на тело и ситуация станет в разы неприятней.
Земля стала ближе и я постепенно начал ставить под собой Барьеры Воздуха. По одному, чтобы не разорвать пострадавшие энергетические каналы. Маленькие, размером с ладонь, но их слабые толчки подбрасывали меня вверх, снижая скорость. Хлопки от ломавшихся Барьеров монотонно звучали в ушах, я закусил губу от боли, но продолжал действовать. Один Барьер за другим. Последовательно с разницей в две-три секунды.
Когда расстояния оставалось меньше полсотни метров, я на последнем рывке создал плотный и более насыщенный Барьер, отчего вскрикнул. Эта боль сравнима с тем, если приставить к оголённому нерву раскалённый прут.
Но это сработало! Последний Барьер остановил падение полностью, немного задержал меня над землёй, и я плюхнулся на спину!
— Жизнь — дерьмо, но мы с лопатой, — прохрипел я, вспомнив где-то услышанную фразу и засмеявший.
Джунгли Эпицентра встретили меня своим дыханием и жизнью. Насекомые трещали, как заводные детские игрушки. Птицы пели свои песни.
Сбоку от меня зашуршали кусты высокого папоротника, треснули и покачнулись деревья, а когда я повернул голову, то увидел пушистого зверька. И речь сейчас не о милом создании, а о таком, который обитает на Северном Полюсе.
Убил Лень, замочил Обжорство, и спасся от падения с огромной высоты, чтобы быть сожранным загулявшим волком переростком. Именно так, волком. Насмешка судьбы, но судя по запаху это был тот самый серебристый волк, который приходил в лагерь Ибриса и Анастасии.
Роста в нём дохера. В одной только холке метра четыре. Шерсть пусть и серебряная, но на вид, как плотная броня. Мощные чёрные когти, от которых несло энергией с привкусом металла.
Этот вид зверя мне был незнаком. Чем-то напоминал Трионских Волкаров, но те будут побольше.
Принюхавшись, волк медленно пошёл ко мне. Его янтарные глаза смотрели на меня с интересом, а не с желанием сожрать. Да и клыки на украшенной шрамами морде он не скалил.
Вытащить закинутого обратно в кольцо Дагахара — дело секунды, а когда тот появился, то зверь остановился и наклонил голову набок.
Я медленно попытался встать, но всё тело не слушалось. Печать Регенерации, если бы могла говорить, то материла бы меня на всех языках Многомерной Вселенной.
