Триединый (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич
— магический предмет (рандомно);
— свиток с заклинанием (рандомно).
Интересно тут магия работает. Если приобретенные за деньги книги заклинаний, а также свитки изучению не подлежали, а вот выдаваемые в качестве награды спеллы можно запросто брать на вооружение, даже не имея за душой соответствующего навыка. Так что имеет смысл проявить постоянство и взять свиток, может что-то хорошее из этого и выйдет.
На этот раз мне выпало заклинание мгновенного перемещения. К великому моему сожалению, совершать мгновенные прыжки между городами с его помощью невозможно. Заклинание позволяет всего лишь перемещаться в пределах видимого глазом пространства. Было бы оно при мне раньше, я бы без всякой возни с катапультами оседлал чудище хотя бы в полете и, вдолбив ломик между позвонками, активировал электромагию, еще и смыться благополучно успел. Ну всё-всё, я не ропщу, лишь немного ворчу. Жаль, что возможности данного спелла не распространяются на всю мировую карту. Но, как говорится, мечтать не вредно.
* * *— Валерий Янович, тут информация от нашего осведомителя из администрации «Чародеев войны» поступила насчет объекта три шестерки. Помнится, вы давали на сей счет однозначные указания, докладывать в срочном порядке о каких-либо произошедших с ним изменениях.
Начальник Отдела Особых Операций ГРУ генерал-лейтенант Павлов оторвал взгляд от экрана архаичного монитора — работает человек с документами визуально, а не посредством новомодного нейроинтерфейса, как это принято у большинства пользователей сетевых ресурсов. Впрочем, тут уж кто к чему привык, тот так и работает, к тому же, смельчаков упрекать в вопиющей технологической замшелости военного чиновника столь высокого ранга вряд ли найдется во всем Министерстве обороны Российской Федерации, поскольку о жестком, даже жестоком и мстительном характере генерала было общеизвестно.
Какое-то время он молча смотрел на своего секретаря, майора Попова, замершего в ожидании перед столом начальника.
— Ага, Баргузин. Как же, помню, помню. Так что с ним, Сереженька, не так?
— Наш агент докладывает, что объекту шестьсот шестьдесят шестому удалось игровыми методами покинуть каторгу. Отныне он свободный игрок, хоть и без права выхода в реал.
— Шустёр однако! И как же такое случилось?
— Агент Муха сообщает, что что заключенный пятьдесят два триста сорок пять успешно выполнил скрытый квест по прохождению расположенного на территории зоны подземелья. Причем, сделал он это в одиночку. По игровым меркам, совершил эпический подвиг, за что был признан Системой как полноценный игрок, хоть и с основательно усеченными правами.
— И что теперь с этим делать? — генерал хмуро посмотрел на офицера.
— Да не волнуйтесь вы так, Валерий Янович, память поднадзорного надежно заблокирована, к тому же, он лишен доступа к сетевым ресурсам. Так что я на сто процентов уверен в том, что Баргузин не представляет опасности как носитель секретных сведений государственной важности. Напомню, товарищ генерал-лейтенант, я был категорически против отправки его на каторгу и, вообще, против того, чтобы издевались над заслуженным офицером столь изощренным образом.
Слова секретаря вывели боса из равновесия, при этом генеральская физиономия пошла красными пятнами. И он истерически заорал, да так, что стоявший на столе стакан отозвался нежным протяжным звоном:
— А громко принародно озвученное намерение убить меня — это, майор, по-твоему не преступление⁈ Благо нашли повод для блокировки памяти и увольнения из армии! Пусть скажет спасибо, что в дурку не отправили!
— Так из сообщений нашего агента следует, что память подопечного заблокирована до сих пор.
— Предлагаешь оставить его в покое? — Уже боле спокойным голосом поинтересовался генерал.
— Так точно, Валерий Янович. Будучи еще старлеем, я работал под началом этого офицера. Отличный командир, грамотный специалист, а что крышу снесло, так со всяким может случиться.
На что Павлов гаденько так ухмыльнулся.
— Ну да, ну да, положить из-за собственной некомпетентности боевую группу, а в своих тактических просчетах обвинить генерала Павлова. Это по-твоему грамотный и компетентный спец?
— К сожалению, я не в курсе произошедшего между вами конфликта, Валерий Янович. Характеризую майора Ветрова…
— Бывшего майора, — ворчливо поправил подчиненного генерал.
— … бывшего майора Вертова на основании собственных впечатлений об этом человеке.
— Насколько я тебя понимаю, ты предлагаешь оставить Баргузина в покое.
— Так точно, тащ генерал-лейтенант!
— А что если завтра память его по какой-либо причине деблокируется? И начнет Игорек чесать языком где надо и не надо. Сидел бы тихо на зоне, может и вышел бы оттуда, годков эдак через двадцать. А в настоящий момент Ветров, точнее информация, коей тот обладает, чревата для нашего государства существенными репутационными потерями. Короче, майор, слушай приказ. Извлечь Ветрова из вирткапсулы и доставить в «подвал» для беседы. После буду думать, каким образом с ним поступить.
— Но, Валерий Янович, государственное законодательство категорически запрещает…
На что генерал взмахом руки прервал подчиненного и обманчиво ласковым голосом сказал:
— Ты мне, Сереженька горбатого-то не лепи. Когда это деятельности «конторы» мешали какие-то законы? Да если всё в этом мире происходило по законам и всяким уложением, наши с тобой таланты контрразведчиков были бы не востребованы. Наступил бы мир во всем мире, ну и так далее в соответствии заветам всяких моралистов-утопистов типа Томмазо Кампанеллы и Томаса Мора. Так что, не компостируй мне мозги и делай, что велено. И помни, о вакантной должности заместителя командира полка по воспитательной части на острове Новая Земля или где-нибудь в Чукотском АО, которую может занять всякий нерадивый исполнитель моих приказов.
Перспектива оказаться далеко от столицы совершенно не прельщала майора Попова. Поэтому как и подобает убежденному службисту и карьеристу, готовому идти по головам сослуживцев, он вытянулся в струнку и, уставившись взглядом преданной собаки в лицо своего хозяина и покровителя, четко произнес:
— Приказ понял! Разрешите исполнять⁈
— Иди, голубчик, исполняй, — по-отечески добрым голосом ответил генерал, после чего вновь вернулся к изучению какого-то крайне важного документа.
Глава 18
Глава 18
Остаток ночи я провел у тела поверженного монстра. Вне всяких сомнений, добыча ценная, не хватало, чтобы за время моего отсутствия какая-нибудь ловкая задница подсуетилась и скоммуниздила мой трофей. Глаз не сомкнул, размышлял обо всем подряд, строил дальнейшие планы на жизнь, заодно перетряхивал все доступные умения, коих оказалось не так уж и мало.
На утро к месту побоища прибыли жители Нарядного и были крайне удивлены, увидев тварь не живой, а «шального бессмертного» спокойно восседающего на камне рядом с громадной тушей. Я думал, сейчас начнется повальное веселье, однако толпа лишь молча пялилась на героя и его трофей, соблюдая дистанцию метров в двадцать. Как-то это всё ненормально. Радоваться должны — все-таки от опасности их избавил. Ну никак не ожидал я подобной реакции.
Наконец к месту эпической битвы пожаловали практически одновременно староста Перфилий Севастьянович Садовников и его политический оппонент кузнец Пахом. Кстати, я так и не узнал фамилию железных дел мастера, впрочем, оно и не важно, обошлись как-то без неё и не стоит голову забивать ненужной информацией.
Первым в обстановке сориентировался местный управитель.
— Поздравляем вашу милость с победой! От имени всех жителей Нарядного выражаю глубочайшую признательность… — Благодарственные словеса от Садовникова растянулись едва ли не на полчаса и закончились неожиданным для меня вопросом: — Уважаемый бессмертный, позвольте узнать, как вы собираетесь поступить с мертвой тушей?
— А с какой целью интересуетесь? — По заинтересованному взгляду старосты чувствую, что вопрос не праздный. Скорее всего, у него имеются варианты реализации моего трофея, пока тот не протух под лучами восходящего дневного светила. Разрабы они такие, где вопиющая игровая условность, а где реализм зашкаливает и перешкаливает, скорее всего, к вечеру куча органики начнет пованивать, а через пару дней от нее останется лишь костяк с натянутой на него шкурой. Хотя допускаю, что и шкура сгниет вместе с остальной плотью и впитается в почву вместе с остальной протоплазмой.
