40000 лет назад - Дед Скрипун
Кот задумался, морща зашевелившиеся черные тучи на морде, и зажмурив глаза.
— Интересная мысль. — Наконец выдал он заключение, и махнул на путешественников лапой. — Идите, отпускаю, думать буду.
— Как это идите? — Мстительно усмехнулся Федогран. — А поговорить?
— Идите, не мешайте, завтра заходите, поболтаем, сейчас думаю я. — Огрызнулся недовольный кот и намерился свернуться «бубликом»
— Э, нет. Не для того мы сюда приехали, чтобы до завтра ждать. Дело у нас важное. Помощь нужна. Тут тебе передали, что: «Должок Велту вернуть надобно» …
От того, что произошло дальше, лошади под наездниками захрапели и попятились, спотыкаясь копытами о траву, взбрыкивая и пытаясь подняться на дыбы.
Кот мгновенно увеличился в два раза, раздувшись мистической шерстью клубящихся черных облаков и зашипел, выплевывая из пасти языки голубоватого пламени. Глаза зверюги выкатились из орбит надувшись воздушными шарами, окрасились в неестественный сине-зеленый цвет, и засверкали искрами в округлившихся черно-могильных зрачках. Жуткое зрелище пробежало ознобом по спинам незваных гостей Баюна.
— Он еще жив, этот поганый жрец Велеса? — Прозвучало глухое шипение, и друзей окатило трупным запахом из клокочущей пасти. — Когда же наконец Морена приберет его к себе. Никогда не прощу того, что он едва не сделал меня домашним питомцем своего «Скотьего бога». (Так иногда именовали бога Велеса). Только принесенная клятва: «Выполнить одно желание этого ведуна, или желание того, кто скажет заветные слова», спасло меня тогда от унижения. Говорите, что вы от меня хотите? Немедленно! Наконец то исполню клятву, и избавлюсь от этого нестерпимого ожидания.
Неимоверных усилий стоило Федору успокоится самому, и обуздать рвущегося в бегство коня. Первая попытка, что-то сказать у парня не удалась, из горла вырвалось лишь глухое шипение. Но вспомнив про умирающего Вула, ждущего помощи друзей, он разозлился на себя и рявкнул, так, что раздувшийся кот моментально принял свой естественный вид.
— Ты, что! Кошка драная! Напугать нас решил! Не на тех напал! Показывай немедленно, где папоротник цветет! Нам его цвет нужен. Дорогу покажешь и вали на все четыре стороны.
— И это все? — Совсем успокоившись спросил Баюн. Получив утвердительный кивок, он хлопком превратился в обычного, крупного, черного кота, совершенно обыкновенного, такого, которые мурлыкают дома на коленях у многих среди нас. — Стоило из-за этого, такой шум поднимать. Исполню вашу волю. — Он улыбнулся. (Вы видели, когда ни будь улыбающегося кота. Забавное зрелище, уверяю). — И с того момента, больше я ему ничего не должен. Так и передайте. — Прорычал он грозно, что совсем не соответствовало выражению морды. Идите за мной.
Он, гордо задрав голову и хвост, прошел через березовую рощу в сторону гор, и вышел в долину, где немного в стороне темнел ельник. Дорога заняла около двух часов.
Еловый лес кардинально отличался от березового. Сумрак, даже в солнечный день, был неизменным его спутником. Влажные, прелые иголки хрустели под копытами лошадей, а вокруг высокие, выше голов, поросли папоротника. Кот уверенно вел куда-то, все глубже и глубже в чащу, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев, и подныривая под пожелтевшие, на половину с осыпавшимися иголками, нижними лапами елей, поросших мхом. Наконец он, потянув носом воздух, остановился около одиноко стоящего разыскиваемого растения и сел, облизнув усы.
— Этот сегодня в полночь зацветет. — Мурлыкнул, мотнув головой, и развернулся. — Пора мне. Я вас проводил, нужное место показал, а дальше сами. Я свой долг отдал. Удачи не желаю. Смелости вам побольше, и не поседеть, в столь раннем возрасте. — Он ехидно рассмеялся и исчез, прыгнув под свисающую к земле лапу ели.
Маленькая угрюмая, поросшая по кругу колючими деревьями полянка, а посередине на чахлом ковре из словно скошенной травы, с кляксами низкого, словно замороженного в своем развитии можжевельника — куст папоротника. Гнетущее впечатление добавляли еще пробивающиеся, в словно наполненном пылью помещении, через редкие просветы в кронах елок, куцые лучи солнца.
Друзья расседлали лошадей, развели в сторонке костер и сели перекусить, расстелив перед собой прихваченную Бером холстину. Настроение было подавленное, и разговаривать не хотелось. Шишок, как это у него частенько бывало, убежал куда то, и пожевав в «сухомять», запив разыгравшуюся икоту, водой из фляги, не сговариваясь завалились спать, положив головы на кулаки.
Разбудил их взволнованный Илька.
— Слушайте сюда братья. Я тут с местным лешаком поговорил, интересный я вам скажу дядечка… Но об том потом. Так вот сорвать этот цветочек, не так просто. Не пускает он к себе просто так. Только один из всех, кто пришел, подойти к нему попробовать может, кто именно сам цветок выбирает. Только избранный шаг сделать достоин, остальные, словно в землю врастают. На все — про все три минуты будет. Распускается он ровно в полночь, цветет ярко, так, что глаз светом режет, и всего-то горит эти самые, три минутки, а затем выгорает, пеплом осыпаясь. Так-то вот.
Ну и наверно самое главное. Из тех, кто на памяти лешака, подойти пытался, всегда, после цветения, оказывался валяющимся на земле, без разума оставшись, и без цветка заветного. Что там с тем бедолагой приключалось неизвестно, не мог рассказать он ничего, а только мычал в ответ и слюни пускал.
— И что ты предлагаешь? Бросить все и сбежать? — Зло посмотрел на шишка Бер, процедив слова сквозь зубы.
— Дурак ты, богатырь. Я предупреждаю, что бы готовы были ко всему. Я ради Вула и разумом своим рискнуть готов, так как брат он мне. А ты — сбежать… — Обиделся тот.
— Хватит собачится. Спасибо Илька за предупреждение. Не знаю кто из нас сдвинуться с места сможет, но волю свою в кулак собрать надо будет. Все выдержать. Другого пути нет. — Произнес тихо Федор, но в его голосе звучала такая уверенность, что зародившиеся было сомнения развеялись. — Будем ждать, и когда придет время все вместе сделаем шаг. Плечом к плечу, а уж кому выпадет испытания пройти, то и пойдет до конца.
— Плечом к плечу. — Ответили ему друзья.
Ночь вступала в свои права в этот день на удивление медленно. Наверно так всегда бывает, когда что-то ждешь. Солнце, не торопясь спряталось в иголках почерневших елок, звезды вытаивая из темнеющего неба, все больше и больше наливаясь светом, засеяли ночное небо миллиардами мерцающих искр. И вот, внезапная вспышка яркого зарева взорвала сгустившийся мрак. Величиной с ноготь большого пальца источник пульсировал разноцветными кругами, слепя и прокатываясь разноцветными волнами радуги, по поляне.
Друзья встали, рядом друг с другом щуря глаза.
— На счет три. — Произнес как можно бодрее Федогран. — Плечом к плечу.
— Плечом к плечу. — Ответили ему оба брата.
— Раз. — Все
