Дядя самых честных правил 4 - Александр Горбов
Глава 40
Часы с секретом
— И ещё, Константин Платонович, я хотел сообщить вам кое-что весьма полезное.
Во взгляде Шешковкого появилась лёгкая хитринка.
— Небезызвестный вам князь, надеюсь вы понимаете, о ком я, имеет большую долю в торговле заграничными механическими лошадьми. Не напрямую, естественно, а через зависимых купцов, стараясь не связывать своё имя с этим делом. И после недавнего указа Мамы…
— Кого, простите?
— Матушки-императрицы. После её указа о ценах на лошадей, князь потерял очень приличные деньги. Надеюсь, вы понимаете, что к чему.
Я кивнул и прикусил губу. Так вот откуда ноги растут! Теперь понятно, какую ошибку я сделал, обратившись к Голицыну со своими конями. Понятное дело, что князю не нужны конкуренты после обрушения цен. Эх, знать бы это раньше!
— Благодарю, Степан Иванович. Я высоко ценю такое отношение вашей конторы.
Мы обменялись с Шешковским понимающими взглядами. А у меня в голове мгновенно сложился план: раз уж Тайная канцелярия идёт со мной на контакт, неплохо было бы заручиться её неформальной поддержкой в будущем прожекте. Последние пару дней я крутил в голове идею с дальней связью и, кажется, нашёл интересное техническое решение на первое время.
— Полагаю, у меня тоже есть чем вас заинтересовать.
Выражение лица Шешковского не изменилось, но во взгляде промелькнуло лёгкое сомнение. Это меня не остановило, и следующие тридцать минут я посвятил объяснению идеи телеграфа. Без технических подробностей — это моё ноу-хау и коммерческая тайна. Когда дойдёт дело до реализации, я постараюсь встроить в магический прибор механизм защиты от вскрытия и исследования. Украсть его будет очень нелегко!
— Интересная задумка, — Шешковский задумчиво прищурился, а по его лбу пролегли морщины, — очень интересная. И чего же вы хотите? Выделения средств из казны?
В последних словах чувствовался крепкий запах скепсиса. Он что, принял меня за изобретателя-прожектёра, желающего присосаться к казённой сиське?
— Упаси бог, Степан Иванович, никаких денег, особенно из казны. Это мой частный проект, и деньги я вложу в него самостоятельно. Быть может, привлеку кого-то из крупных промышленников или купцов, но только в роли младших партнёров, оставляя за собой контрольный пакет. А вот вашей конторе я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Вы поможете мне получить привилегию от государыни на телеграф и прикроете от попыток захвата крупными родами. Взамен Тайная канцелярия получит негласный контроль над корреспонденцией.
Шешковский хмыкнул.
— А что мешает нам получить его в приказном порядке?
— Ну, Степан Иванович, вы же прекрасно понимаете, что по любви гораздо приятнее, чем насильно. Вам придётся заводить огромный штат для контроля телеграфных станций, выбивать фонды для него. А ведь такие низовые контроллеры легко подкупаются в случае нужды. Другое дело, когда телеграф сам с вами сотрудничает, а лояльность гарантируется взаимными обязательствами.
У меня не было иллюзий — Тайная канцелярия в любом случае получила бы доступ к внутренней кухне будущего телеграфа. Не может государство оставить такой важный канал связи без внимания. Но лучше уж договориться «на берегу» с выгодой, чем получить потом жёсткий прессинг и выкручивание рук.
Шешковский замолчал, и пару минут мы прогуливались вдоль пруда в полной тишине. Только здоровенный мохнатый шмель, гудя басом, сделал вокруг нас круг почёта и унёсся по своим насекомым делам.
— Ваше предложение видится мне интересным, — наконец прервал молчание Шешковский, — нам бы и самим пригодился ваш «телеграф». Обещать ничего не буду, Константин Платонович, сами знаете, как работает у нас бюрократия. Но я донесу ваш проект до нужных людей, и они рассмотрят его со всем вниманием. Учтите, это займёт порядком времени, не один и не два месяца.
— Не страшно, мне тоже требуется время для создания прототипа.
— Какой вы предусмотрительный, — Шешковский рассмеялся, — будто знали, что я к вам заеду. Признайтесь, вы даром предвидения не обладаете?
Я развёл руками, сделав наигранно простецкое лицо. Не знал, но заготовка была придумана заранее. Не подвернись Шешковский, она пошла бы в дело позже уже с другим участником. Благо через Марью Алексевну можно было подобрать подходящего влиятельного человека. Но Тайная канцелярия даже лучше, идеальный партнёр для телеграфа — деньгами не придётся делиться, вместо них отдавая информацию.
— Как ни приятно с вами беседовать, Константин Платонович, но вынужден откланяться. Мне действительно требуется попасть в имение, а в канцелярии отпустили на крайне малое время. Рад был увидеться с вами и вдвойне рад, что вы в полном здравии.
— Взаимно, Степан Иванович. Всегда рад вас видеть.
* * *
Проводив Шешковского, я вернулся в дом, стараясь выглядеть довольным и возбуждённым. Пришла пора разыграть провокацию против Икса.
— Костя, всё в порядке?
В гостиной собрались практически все мои домашние. Визит Шешковского обеспокоил их, и меня готовились засыпать кучей вопросов.
— Всё хорошо, Марья Алексевна. Всё просто чудесно. Вечером я уезжаю в Москву по срочным делам. А сейчас, прошу простить, мне нужно подготовиться к поездке. Если что, я буду в кабинете.
— Костя! — Марья Алексевна окликнула меня уже на пороге гостиной. — Что-то случилось?
— Нет, пока ничего. Но скоро случится, в хорошем смысле этого слова. Отольются одной кошке мышкины слёзы, уже очень-очень скоро.
Хищно улыбнувшись, я поклонился собравшимся и, не дожидаясь новых вопросов, пошёл на второй этаж. Намёк сделан ясный и однозначный. Если, как я думаю, Икс работает на Голицына, он должен обязательно отреагировать. А если нет, мне в любом случае требуется съездить в Москву и навестить сударыню Ягужинскую.
* * *
К поездке я не готовился ни минуты, а принялся разбираться с бумагами. За время моего отсутствия накопились какие-то письма от незнакомых мне людей, так что пришлось вчитываться и пытаться понять, чего от меня хотят. Но не успел я кинуть в мусорную корзину и пару штук, как в кабинет постучали.
— Константин Платонович, разрешите?
В дверях показался учитель-орк Апполинарий.
— Входите, уважаемый.
— Я хотел попросить вас взять меня с собой в Москву, если это вас не стеснит.
— Зачем?
— Хотел приобрести некоторые учебники, книги и кое-что из письменных принадлежностей. Деньги мне Лаврентий Палыч обещал выдать, а школа всё равно на ремонте, и занятий сейчас нет.
— Хорошо, возьму. Будьте готовы часам к шести.
Я снова взялся за письма, но меня опять прервали.
— Костя, не помешаю?
Бобров бочком просочился в кабинет, не дожидаясь разрешения.
— Ты не против, если я с тобой в Москву съезжу? Хочу развеяться после всех событий, проветрить голову. Ну и корреспонденцию забрать накопившуюся.
— Без проблем, Пётр. В шесть часов будь готов выезжать.
Он радостно кивнул и также боком вытек из комнаты.
Минут двадцать я занимался чтением и выбрасыванием писем. Одни пытались получить от меня денег на «учёбу в заграничном университете», мотивируя тем, что я сам учился и должен помочь другим. Вторые предлагали делать мне механических быков, осликов и слонов — мол, большая помощь будет России от этих изобретений. Третьи предлагали жениться на их дочерях, писанных красавицах и умницах, только волей случая оставшихся без приданого.
Единственное письмо, которое меня заинтересовало, было от Ивана Петровича К., мещанина из Нижнего Новгорода, учившегося часовому делу. Он обращался ко мне как к учёному и просил совета по устройству кое-каких механизмов, прилагая дельно выполненные чертежи. Я отложил конверт отдельно, собираясь позже ответить этому самородку обстоятельно и по делу.
— Констан, — в комнату без стука вошла Диего, — ты не занят?
— Что случилось?
Подойдя к столу, она наклонилась ко мне так, что в разрезе свободной белой блузы мелькнула смуглая грудь. То ли специально, то ли случайно, непонятно.
— Возьмёшь меня с собой в Москву?
Я вопросительно поднял бровь.
— Скучно стало?
— Мне требуется посетить некоторые женские магазины, — она ухмыльнулась, — надеюсь, ты не хочешь услышать, зачем именно.
— Почему бы и нет. Место есть, можешь составить мне компанию.
— Благодарю, Констан.
Она улыбнулась, а в глазах испанки мелькнула торжествующая искорка.
— Выезжаем в шесть, не опаздывай, пожалуйста.
— За это не беспокойся, — махнув рукой, Диего пошла к двери, — такую хорошую возможность я не упущу.
Снова оставшись в одиночестве, я откинулся на спинку стула и выдохнул. Всё интереснее и интереснее! Провокация сработала слишком уж хорошо — все подозреваемые резко захотели поехать в Первопрестольную. Что же, придётся проконтролировать в Москве всех троих. Сложно, без сомнения, но что-нибудь придумаю. Какой у нас расклад? Предположим, за Бобровым я прослежу сам. На Диего натравлю Кижа.
