Тревожная командировка 2 (СИ) - Устюгов Сергей

Мужчина пожал плечами, тогда Тома полезла в свою сумочку и достала баллончик. Очень быстро, я даже удивился, она сунула его к глазам мужчины и нажала на кнопку. Из баллончика брызнула жидкая струя газа. Мужчина схватился за глаза. Тома резко дернула баллончиком к женщине, и ту постигла та же участь.

Я стоял в двух шагах и наблюдал. Тома сделала все очень быстро, и мне показалось незаметно.

Мужчина и женщина закашлялись и стали протирать глаза. Тома подбежала к дежурному мальчишке в железнодорожной форме и сказала, — вызывай Скорую. Людям плохо. Они чем-то отравились. Дежурный убежал в здание станции. Мы же с Томой углубились в лес.

— У нас есть точно такие же аэрозоли. И если я не ошибаюсь в ней не только перец, там и рвотное, и снотворное. Хорошие у тебя товарищи. Все предусмотрели. Кстати, ты хорошо свою сумку просмотрел, может быть, в ней еще что-то есть? — Тома показала на уши. Я понял, она намекала на записывающие устройства.

— Да вроде бы хорошо посмотрел, — сказал я, но жестами показал, что нет, не смотрел тщательно.

Я выбрал направление, и мы с Томой двинулись к выходу. Там смешавшись с толпой, вышли из парка, и перейдя улицу, остановили машину. На ней проехали примерно пять кварталов, затем нашли другую машину и на ней уже доехали до дома. Конечно, не до самого, пришлось с километр пройти. Все это время мы отслеживали погоню, но кажется мы оторвались.

И вот мы в квартире. Тома готовит поесть, я смотрю телевизор. Чем не семья?

Глава 28

Я понял, что надо делать. Мне нужна была пишущая машинка. Тома согласилась отпечатать то, что мне было нужно. Где в 1982 году можно найти пишущую машинку? В принципе любую.

Никак не хотелось обращаться к какой-нибудь секретарю-машинистке. Просто это было опасно. Когда я обратился по этому вопросу в ближайший ЖЭК, то там девушка сказала, — свою машинку я вам не дам, а вот подсказать, где можно взять напрокат, могу.

Она дала адрес и уже вечером Тома печатала мне письма с одним и тем же текстом, в котором было сказано, что недалеко от Свердловска, указывался километр, находится подозрительный бункер. В нем ведутся подозрительные испытания, которые направлены против советских людей. И все в таком духе. Я постарался сгустить тучи. Пугал тем, что там засели шпионы и диверсанты.

Тома все это печатала и улыбалась. Конверты мы взяли в киоске Союзпечать. Вложили туда письма, старались при этом не оставлять отпечатков пальцев. И напечатали адреса. Письма мы собирались отправить в КГБ, МВД, Пожарную часть, СЭС, в несколько местных газет, Обком партии, в Горисполком.

Мне думалось, что кто-то должен отреагировать. И принять меры. Нам совсем не хотелось оставаться под колпаком у организации долгие годы. Вечером мы пошли прогуляться и кинули письма в несколько почтовых ящиков.

А утром взяли свои сумки и пошли на вокзал. Мы решили ехать на электричке и взяли билеты. Снова я отметил, что в вагоне неудобные жесткие сидения. А люди ничего — привыкли. Значит и мы с Томой привыкнем.

#

Пока ехали я задумался о своем деде-шамане. Как он там? Не свели духи его с ума? Все-таки один живет в тайге. Жалко его. Вспомнился сон, в котором дед говорил со мной. Я тогда еще ничего не понял.

Он говорил — если сильно чего-то хочешь, забудь это. Дай устояться этому. Потом понемногу начинай тянуть ниточку. Но смотри не порви ее. И все время смотри за этим. Когда ниточка сдвинет с места твое желание, то можно уже не думать об этом. Только всё равно что-то надо делать в этом направлении.

Еще он говорил, что, когда прижмет тебя и тебе деваться некуда, сделай козью морду и спасешься. Что это такое я не понял. Когда я рассказал все это Томе, она удивилась и тоже не смогла разгадать эти советы.

Первый совет я начал понимать прямо в электричке. Две бабушки сидели напротив нас с Томой, наверно ехали на дачу и одна другую учила. Она рассказывала о прялке, о том, как прясть шерсть.

Я их не слушал, но вот некоторые слова заставили меня насторожиться. Одна бабушка сказала, — нитку не надо дергать. Ее надо тянуть потихонечку, а когда она пойдет, то тут и всё, надо просто следить за этим. Я даже песни потихоньку пою, когда пряжу делаю.

Но ведь это похоже на слова деда-шамана. Неужели есть что-то общее? Я стал слушать дальше, но бабушки больше ничего интересного не сказали.

А если это обратить на мою проблему. Нам нужно исчезнуть, хотя бы на время. Сейчас нас двое. Значит и проблема серьезнее. Я попробовал отвлечься от нее. Как дед говорил, пусть устоится, а там видно будет. Когда успокоится всё, а где успокоится? Наверно во мне. Значит и ниточку из себя надо тянуть. Да так тянуть, чтобы не порвать. Все равно что-то непонятно. Что же из себя тянуть?

Мы на электричке доехали до Нижнего Тагила и решили пожить в этом городе. Хотя Шура и давала нам адрес квартиры, но я не решился рисковать. Поэтому мы нашли жилье сами. На этот раз не на окраине, а почти у железнодорожного вокзала.

Мы жили в городе уже пять дней. Я выжидал реакции властей на наши письма. Я понимал, что в газетах об это не напишут, и по телевидению не покажут. Я ждал сообщения от Шуры. А что оно будет, я не сомневался. И действительно, оно пришло в виде телеграммы. Я ходил каждый день на почтамт и спрашивал, нет ли мне писем и телеграмм.

В своей телеграмме Шура написала, что мне надо позвонить по телефону такому-то в Свердловск. Конечно, это было зашифровано. Я хотел позвонить в этот же день, но мне помешала Тома. Она категорически была против. Она говорила, что это опасно.

Я улыбался, но, когда она рассказала о том, что она проходила в спецшколе в своем мире, я понял, что это серьезно.

Она говорила, что существует специальное кодирование нужных людей. Это делается для управления ими. В нужный момент им говорится кодовая фраза, и человек начинает выполнять заложенную в него программу.

Может быть еще сложнее. Например. Кодировка закладывается на определенную дату и время, человек должен сделать определенное действие. Есть еще кодировка на одежду людей, например увидел красную юбку у женщины, причем любой, должен выполнить какое-то запрограммированное действие. То же самое на запах, на вкус, на осязание, на все органы чувств делается кодировка. Это определяют спецы. Может быть кодировка на то, что человек чем-то покажет себя своим. Сделает какое-то движение или пару жестов, чтобы свои узнали и помогли. Или, наоборот, выдаст себя при этом.

Тома говорила, что Шура может, сама того не желая, сказать какую-нибудь фразу, и я выполню закодированное действие. Она вспомнила, что это уже было с ней. И ничего человек сделать не может. Своими силами, он раскодировать не может. Настолько это глубоко сделано.

Я задумался. Рисковать не хотелось. Тем более я не один. Но опять же, чтобы планировать дальше, я должен всё узнать. Вся эта затея с письмами казалась мне лучшим вариантом, который должен убрать бункер с порталом из этого мира.

Тома спросила, — а ты уверен, что это твоя Шура дала телеграмму?

Конечно, у меня такой уверенности не было.

Как же предохранить себя от выполнения программы, которую могли во мне заложить наши специалисты? Ничего толкового в голову не лезло. Если я услышу кодовую фразу, программа сработает, если не услышу, то не узнаю, что с бункером. Как-то надо избирательно слушать. А если сделать так? Я начну разговор, а Тома продолжит слушать? Но ведь она потом мне расскажет и какая разница, кто произнесет кодовую фразу, мои коллеги или Тома?

Так. А если Тома запишет весь разговор и потом уберет необычные слова и сделает перестановку слов в предложении? Да и вообще заменит почти все слова синонимами? Вот это уже интересно.

Я высказал свою идею Томе. Она сначала начала сопротивляться потом же начала развивать ее. Через два часа мы были готовы. Решили так — я затыкаю себе уши, говорю только по команде Томы, которая будет слушать в трубке что там говорят и записывать. Потом по команде Томы я выхожу из кабинки и жду ее. После мы едем домой, и она обрабатывает текст. Основной текст сжигает, а исправленный зачитывает мне.