Попаданка. Колхоз – дело добровольное - Алёна Цветкова
– А я с Крием, – даже моя тяжелая на эмоции Рыска плакала.
И все остальные тоже закивали подтверждая, что и они сейчас вспомнили тех, кого любили.
После такого как-то закончилось наше застолье. Ни пить уже, ни плясать, ни петь не хотелось. Стали по домам все расходится, шепчась и делясь друг с другом дорогими воспоминаниями.
А я осталась Салине помочь прибраться, Дайра в уголочке так и сидела, струны перебирая, словно с инструментом разговаривая.
– Пойдем, Дайра, – позвала я ее, когда мы закончили. Слишком сильно увлеклась она беседой с гуделкой и ничего вокруг не замечала. Я давно знала, все музыканты немного с придурью. Был у Орландо знакомый гитарист. Играл, как Бог, а пил как дьявол.
Попрощались мы с Салиной и вышли вместе с Дайрой во двор. А там ночь уже давным-давно наступила. Густая, темно-синяя, и звезды высоко-высоко в небе искорками светили, не складываясь в знакомые созвездия. Луна здесь тоже была, но очень маленькая, и от того ночи казались мне гораздо темнее, чем в нашем мире. Ветерок еле слышно шелестел нескошенной травой во дворе, надо будет завтра с горбушкой в гости наведаться. Некогда сестре двором заниматься, целыми днями она в правлении торчит. То с купцами договаривается, то овощи принимает с огорода, то сыры от Сайки, то отгружает купцам заказы.
Я зевнула, как-то внезапно навалилась усталость и хотелось побыстрее попасть домой и лечь в кроватку…
– Малла, не знала я, что песенница ты, – обняла меня за воротами Дайра, – Приду я завтра на собрание. Обязательно.
И рассмеявшись, убежала прочь по улице. А я не поняла, что она имела в виду, но переспрашивать не стала. И, широко зевая, пошла к себе, думая, как хорошо, что я живу по соседству. И через все поселение мне домой возвращаться не надо.
Я уже взялась за калитку, как кто-то схватил меня за запястье и резко дернул в сторону.
Глава 33
От неожиданности я не удержалась и кулем повалилась на землю. Но господин Орбрен, а это был он, не дал мне упасть, схватил за плечи, затряс, как грушу, и зашипел зло:
– Ты что творишь, дура безмозглая! – а глаза фиолетовые прямо сверкали от негодования, – идиотка бестолковая! Хорошо, что я сегодня в поселении был, вовремя заметил и прикрыл!
Ну до чего наглый! Мне даже рот открывать не пришлось, я как раз зевала в этот момент, так что сходу зашипела в ответ. Хотела заорать, но мгновенно поняла, потом не отмоешься, Все соседи увидят нас вдвоем с этим негодяем, и все, пиши пропала. Ни в жисть никто не поверит, что у нас ничего не было.
– Вы, бесстыжий негодяй! Немедленно отпустите меня, и не смейте ко мне прикасаться! – я даже шею вытянула, и глазами сверкала не хуже чем господни Орбрен до этого, – и, вообще, что вы делаете возле моего дома?! Следите, чтобы потом все доложить его сиятельству? Так вот, запомните, и доложите своему начальству. Я слово держу, молчу и никому ничего не рассказываю. И от вас мне ничего не нужно! И пусть герцог даже не вздумает приезжать за мной через год! Я лучше на всю жизнь вдовой останусь, чем по его указке замуж выйду.
Я уперлась двумя руками в твердую и мускулистую грудь господина Оргрена и изо всех сил толкнула опешившего от моей отповеди шпиона в сторону, прямо в заросли крапивы у калитки. Как-то упустила я этот момент… надо бы и за забором горбушкой пройтись. Папа-то постоянно межу обкашивал…
Пока господин Орбрен барахтался в крапиве, я, гордая одержанной победой, прошмыгнула во двор и закрыла калитку. Сразу стало спокойнее. И я даже вздохнула свободно. А то адреналин-то в крови плескался концентрированный. Очень уж нешуточной мне показалась эта ситуация.
Я еще раз сделал глубокий вдох и расслабленно выдохнула. Все закончилось. Все хорошо. Сейчас я пойду домой и лягу спать.
Сделала шаг по двору в сторону дома и услышала, как еле слышно скрипнул забор за моей спиной. Сердце рухнуло в пятки, во рту пересохло. Неужели это еще не конец?! Я медленно повернулась…
Господин Орбрен вплотную к калитке, держась обеими руками тонкие бревнышки забора. И смотрел на меня с каменным лицом. Только глаза, светящиеся во тьме каким-то потусторонним светом, выдавали его злость… или даже ненависть.
Страх снова шевельнулся во мне, шустрой змейкой пробежав по позвоночнику вниз, собираясь ледяным облаком в районе копчика. Резко ослабли колени и захотелось сбежать и спрятаться далеко-далеко. Чтобы никто не нашел меня. Но я не могла перестать смотреть в глаза господина Орбрена.
Не знаю, сколько времени то продолжалось, но мне показалось, что прошли годы или даже века. Но тут резко, так что я вздрогнула, взвизгнула дверь у Салины. Сестра выскочила на крыльцо и тихо крикнула:
– Малла, ты забыла тарелку из-под блинов! Малла… все хорошо?
Господин Оррен выругался одними губами и, еще раз особенно недобро взглянув на меня, исчез в темноте, будто бы его и не было.
– Малла, – встревоженная Салина, шипя от укусов крапивы, разросшейся с ее стороны вдоль заборчика между нашими дворами, окликнула меня снова.
Я. как замороженная, с трудом ворочая вдруг ставшим непослушным телом, посмотрела в сторону сестры. Сердце колотилось, дышала я так, как будто бы пробежала стометровку на время.
– Малла, что с тобой?
– Все хорошо, – выдавила я онемевшими губами, – все хорошо, Салина. Просто задумалась.
Я забрала тарелку и, пожелав сестре спокойной ночи, пошла домой. Надо было спокойно подумать о том, что случилось.
А дома, чинно-важно сидя на лавочке, меня ждали арровы ведьмы. Но они выбрали не тот день, и я готова была уже выгнать их из дома и запретить входить без моего ведома, как Грайя вскочила, шагнула ко мне и заглянула в глаза.
– Орбрен?! – цокнула она недовольно, – не переживай, Малла, мы сможем защитить тебя от братьев. Давай, дочка, выпей отвар. – Мушка поднесла мне кружку. – И ложись спать. Нам нужно поработать. Это наглый мальчишка почти размотал наши нити.
Горький отвар привычно обжег язык. Но сегодня я безропотно выпила все до дна. Я не знаю, чего хотят арровы ведьмы. Не знаю, добры ли их намерения или они тоже держат камень за пазухой. Но господин Орбрен, шпион двух братьев: короля и герцога, наглядно показал мне, что церемониться со мной не будут.
Меня снова передернуло от той злобы и ненависти, что плескалась в его глазах. Пощады мне не будет Моего сына, или дочку, заберут
