Бастард Ивана Грозного 2 - Михаил Васильевич Шелест
— Врут про дорогу. Нормальная дорога. Один ты тут с поташем?
— Куда там! Складов десять ещё.
— По сколько продаёшь?
— Рубль бочка.
— А по сколько берут? — рассмеялся Санька.
Купец вздохнул.
— Ещё прошлогодний стоит. А через месяц свежий привезут.
— Ежели я договорюсь, чтобы казна забрала всё, за сколько мне отдашь?
— Всё? Казна? — купец охренел. — Звиняй боярин, хозяин цену сбрасывать не велит.
— Ну и ладно! — пожал плечами Санька и отошёл.
Этот поташ от него никуда не уйдёт. Надо ещё в зелейном дворе новые порядки установить.
«Заставь их усложнить процесс изготовления селитры, вой ведь поднимется!» — подумал Санька.
Санька обходил всех купцов и вручал им договоры. Три дня потратил на писанину. Следующий купец, вышедший на зов своего товарища, представился знакомой «до боли» фамилией — «Строганов». Санька нашёл нужный договор и прочитал имя. Аникей…Отчества, естественно, нет. Вот порядки! Как вот общаться с пожилым человеком, зная только имя и фамилию.
— Доброго здравия, уважаемый! Я боярин Ракшай Александр Мокшевич.
— Благодарствую, боярин. И тебе не хворать.
Санька передал в руки купца толстый лист льняной бумаги.
— Рукописный уговор? Доброе дело сделаешь боярин, коли с землёй поможешь, ибо гонят нас отсель дьяки, а земли не дают. Прямо беда. Ты прямо нарочно к нам пришёл. Но ведь мы съехать отсель не сможем, пока там стены и крышу не построим.
— Это понятно! Никто вас отсюда не сгонит. А землю дней через пять получите. Ты вот скажи Аникей, ты где соль варишь?
— На Вычегде. Река такая в Архангельском крае.
— А вот злато-серебро там есть, на этой речке?
— Злата-серебра там нет, — засмеялся купец. — Неужто мы солью бы промышляли.
Санька помнил, что фамилия эта была как-то связана с Уральскими горами, но как, он не помнил.
— А про уральские горы ты слышал?
— Это, где Пермь Великая? Слышал. Вот там серебро точно есть. Про злато не знаю, а серебро есть. Там всё есть.
— Почём знаешь?
— Так… Возили оттуда…
Купец засмущался. Санька словно не заметил.
— Я почему спрашиваю, мы про Пермь Великую ещё с Иваном Васильевичем, царствие ему небесное, говорили. Про серебро, что оттуда везут.
— Так, то я ему и рассказывал, — усмехнулся Строганов. — Ещё в прошлом годе, как приезжал. Сговаривались свидеться. Приезжаю, а оно вон что… Другой теперь государь…
Санька от неожиданности сунул руку под шапку почесать лысину, но не тут-то было…
— И чего к новому не пошёл?
— Ага… Подойдёшь к нему. Мы с советником его Адашевым, что-то не сговорились. Ещё при Иване Васильевиче…
— Хочешь сведу с царём?
Строганов вздрогнул.
— Врёшь!
— Не вру.
— Что просишь?!
— Ты про мзду? Я Ракшай мзду не беру, а вот долю попрошу. Причём, равную долю в участии и прибыли.
— В участии? Это ты про затраты на розыск?
— Да. И ещё… Там надо городки ставить. Розыски — дело долгое. Там крепостицы ставить надо. Людей переселять и искать по всем речкам.
— Я знаю, где промышлять… Лишь бы добро от казны получить.
— Сам пойдёшь? — удивился Санька.
— Зачем? У меня браты да сыновья с племяшами. Есть кому ходить.
— Через два дня после заутрени приходи к золотому крыльцу. Назовись. Всё царю расскажешь.
— Спаси бог, мил человек! — Строганов прижал руки к груди.
* * *
Семь дней царёва «затворничества» закончились быстро. Санька объездил всю округу, заложил ещё пять «питейных дворов» и, таким образом, хоть немного познакомился с Москвой и её окрестностями. «Питейными дворами» будущие бетонные сооружения Санька называл условно, до времени скрывая их оборонительную сущность.
По последнему проекту трёхэтажная гостиница будет иметь возможность принять до тысячи «гостей», а сам двор сможет сдерживать вражескую осаду до полугода. Кикиморки помогли найти места для будущих внутренних колодцев. Они все легко чувствовали близко подходящие к поверхности водоносные слои.
Ещё один двор Санька заложил на Киевской дороге напротив «верхнего» края Садового острова, второй у Смоленской дороги, третий у Тверской, четвёртый на Архангельском тракте, пятый на Владимирском, примерно в равном удалении от Кремля.
Дверь кельи государь отворил на восьмой день рано утром, отстоял молебен и прошёл в свои палаты. На удивление настоятеля монастыря и монахов царь был бодр и полон сил.
Умывшись и переодевшись в царское платье, Санька позвал Адашева.
— Какие новости, Алексей Фёдорович?
— Новости есть, Александр Васильевич. Приехали посол Шведский с товарищами.
— Кто посол?
— Микаэль Агрикола, епископ финляндской лютеранской церкви.
— Долго ждёт?
— Два дня всего.
— Кто ещё ждёт?
— Купец Строганов. Не записывался, но говорит, что вызывал ты лично, государь!
— Было такое! Его первого приму. Что ещё?
— Челобитная от купцов с большого гостиного двора зело дерзкая. Пеняют, что дьяки государева двора изживают с места, а другой земли не дают.
— Давай её сюда, а с дьяками разберись. Чую, что другим обещали за мзду.
— Знаю я, кому. Митрополиту.
— О как! Зачем ему?
— Ещё один храм, наверное, хочет поставить, — пожал плечами Адашев. — Он там стоит, ждёт тебя, как освободишься и примешь его.
— Закончим и зови. А пока… Вот, что я надумал. Записывай. Первое — казённые земли никому без моего ведома не продавать и не отписывать. Книги буду проверять лично. Все записи в вотчинных книгах после сего дня без моей подписи считать не действительными. Другое. Вокруг Москвы на основных дорогах поставить военные гостиные дворы и взять их на казённый кошт.
— Извини, государь… Что значит «военные гостиные дворы».
— Что такое «вой» знаешь?
Адашев кивнул.
— В мирное время вои будут жить там. Учиться ходить, строить заслоны, стрелять, обрабатывать поля, для чего к квартирам припишем казённые земли, строить крепости, мосты. Я долго думал и додумался, что крестьян не всегда можно отвлекать от земли. Даже зимой им есть чем заняться по хозяйству. Поэтому организуем у крестьян призыв на военную службу. Шестнадцатилетних. Пока только среди черносошных[26]. Призывать ежегодно на десять лет.
— Когда, государь?
— Уже прямо сейчас.
— Мы объявляем войну?
— Об этом потом. После встречи со шведскими послами. Пока всё. Ещё новости есть?
— Нет, Александр Васильевич.
— Потом вызовешь дьяка пушечного приказа… Или, кто у нас пушечным зельем заведует?
— Пушкарский приказ крепостями да пушками… э-э-э… За-ве-дует, — сказал Адашев непривычное слово. — Зелье на зелейных дворах собирают. По Москве их много. И кто из и простых людей собирает, да в пушечный и сдаёт.
— Ладно, — задумался Санька. — И это потом. Кого-нибудь из зелейщиков позовёшь. Думка у меня есть… Зови Макария! Сам там останься и пригласи Строганова.
— Хорошо, государь.
Александр, после того, как поездил и побегал по Москве, да закрутил
